Eine Kindergeschichte. 1871
Кладбище, где играли двое маленьких детей, о которых я хочу вам сегодня рассказать, лежало на зеленом горном склоне. Деревенька рядом с ним находилась высоко в горах, над лесистой долиной. И людям с кораблей, что плыли по голубой реке внизу, в долине, часто и видно-то ее не было там, наверху, за облаками.
А кладбище было еще выше деревни, и все его кресты чернели на фоне голубого неба. Людям приходилось с большим трудом нести своих умерших из деревни на сельский погост: дорога на зеленый луг, где он находился, была крутой и каменистой, но никто не жаловался. Жителям гор трудно оставаться долго в долине, им там не по себе — душно и тесно, как нам в каком-нибудь глубоком подполе, а что же говорить о мертвых! Их надо хоронить высоко в горах, чтобы им оттуда далеко было видно вокруг, чтобы могли видеть они и долину с рекой, по которой плыли корабли.
В самом углу кладбища была заброшенная могила. Только трава росла на ней, да спрятавшись в траве, цвело несколько диких бело-голубых цветочка, что выросли сами по себе. В могиле этой лежал старый холостяк, не оставивший после себя ни жены, ни детей, ни кого-то другого, кто плакал бы о нем. Он пришел сюда из дальних краев, откуда – не знал никто. Каждое утро поднимался он на вершину горы и сидел там часами.
Но вскоре он умер, и его похоронили. У него наверняка было имя, но никто не знал его, в том числе и могильщик. В церковной книге стояли только три креста, а рядом надпись: "старик, не из местных, одинокий. Умер тогда-то, во время правления князя такого-то".
Разумеется, всего этого очень мало; но двое маленьких детей могильщика, о которых сегодня мой рассказ, особенно любили старую заброшенную могилу в углу кладбища, ведь им позволялось играть на ней и прыгать сколько угодно, тогда как других могил они не смели трогать. Все другие содержались в образцовом порядке, там всегда подстригалась плюшево-бархатная трава, и росли всевозможные цветы, которые могильщик каждый день с величайшим тщанием поливал. Воду ему приходилось постоянно носить снизу, из деревенского колодца. Многие могилы были украшены также венками и разноцветными лентами.
— Тринхен, — сказал маленький мальчик, стоявший перед заброшенной могилой на коленях и с удовлетворением рассматривавший ямку, которую он своими маленькими ручонками выкопал в боковой стенке могилы. – Тринхен, наш дом готов. Я выложил его пестрыми камешками и усыпал цветочными лепестками. Я буду папой, а ты мамой. – Доброе утро, мама! Как там наши дети?
— Ганс, - ответила малышка, — ты не должен так быстро играть. Детей у меня еще нет, но сейчас я раздобуду несколько.
С этими словами девочка начала бегать меж могил и кустов и вернулась с полной пригоршней улиток.
— Послушай, папа, у меня уже есть семь деток, семь чудесных улиточек!
— Давай уложим их сейчас же спать, уже поздно.
Дети нарвали зеленых листьев, положили их в ямку, разложили на них разноцветных улиток, а сверху накрыли каждую еще зеленым листочком.
— А сейчас не шуми, милый Ганс, — сказала маленькая девочка, — я должна убаюкать детей. Это я сделаю сама. Отцы никогда не подпевают. А ты пока иди на работу.
И маленький Ганс убежал, а Тринхен запела тонким голоском:
Спите, семь моих детей,
Засыпайте поскорей.
Ножки подбирайте,
Ручки убирайте.
Но тут один листочек зашевелился, и одна из улиток высунула из-под него голову с крошечными рожками. Малышка ткнула ее пальчиком и сказала:
— Послушай, Густль, ты всегда самый непослушный! Вот и утром не давал себя причесать. А ну живо под одеяло!
И она опять запела:
Спите, семь моих детей,
Засыпайте поскорей.
Спите, маленькие крошки,
Спрячьте ручки, спрячьте ножки.
Вот в кроватках белоснежных
Вы заснете безмятежно, —
С неба ангел прилетит,
Всех малюток оглядит.
Все ль они послушны были,
Все ли Господа любили?
Дети все мои послушны,
Повторять им вновь не нужно,
Чтоб скорее засыпали,
Чтобы ножки убирали.
Когда она пропела всю песенку, все семь улиточек, действительно, заснули. По крайней мере они не шевелились, и поскольку маленький Ганс все не возвращался, малышка еще раз побежала по кладбищу, чтобы поискать новых улиток. Она набрала их полный передник и возвратилась к могиле назад. Мальчик уже был там и ждал ее.
— Отец! – закричала она ему, — У меня еще сто детей!
— Послушай, жена, — возразил ей малыш, — сто детей – это слишком много. У нас всего одна кукольная тарелка и две кукольные вилки. Чем будут есть дети? Ста детей ни у одной матери не бывает. Не бывает и ста имен. Как мы будем крестить наших детей? Уноси-ка их обратно.
— Ах, нет, Гансик, - сказала малышка, — Все сто премиленькие. Я их всех люблю.
Тут пришла молодая жена могильщика с двумя большими бутербродами: настало время вечерней трапезы. Она поцеловала обоих детей, приподняла их и посадила на могилу, сказав:
— Смотрите только, не запачкайте свои новенькие фартучки.
И дети сидели, как пара воробушков, и ели.
А старый холостяк в своей одинокой могиле все слышал, ведь мертвые слышат очень хорошо каждое слово, что говорится у их могил. Он думал о том времени, когда и он был маленьким мальчиком. Он тоже знал маленькую девочку, они вместе строили домик и играли в мужа и жену. А затем он вспомнил о том, что спустя годы он встретил ту маленькую девочку, но она была уже взрослой.
А после той встречи он никогда больше не слышал о ней, потому что пошел своей собственной дорогой. И дорога эта счастливой не была. И чем больше он об этом думал, чем больше болтали дети на его могиле, тем тоскливее становилось у него на душе. Он заплакал и плакал, и плакал, не переставая.
А когда жена могильщика посадила детей на его могилу – прямо ему на грудь, — он заплакал еще горше. Он попытался протянуть руки, захотев прижать детей к своему сердцу. Но не мог, ведь на нем лежало шесть футов земли, а шесть футов земли тяжелы, очень тяжелы. И он плакал и не мог остановиться, и все продолжал плакать, хотя жена могильщика давно увела детей домой и уложила спать.
Когда же на следующее утро могильщик обходил свое кладбище, из старой заброшенной могилы бил чистый родник. Это были слезы, что выплакал старый холостяк. Светло струились воды родника из могильного холмика, как раз из той ямки, которую выкопали дети, устраивая свой маленький домик. Как же обрадовался, увидав этот источник, могильщик.
Ведь теперь ему не нужно было носить воду из деревни по крутой дороге всякий раз, когда приходило время поливать цветы. Он устроил для источника добротную канавку, огородив ее края большими камнями. Отныне он поливал водой из нового источника все могилы кладбища, и цветы на них цвели еще красивей, чем прежде. Только могилу старого холостяка могильщик не поливал, ведь это была старая, забытая могила, которая никому не была нужна. И все-таки дикие горные цветы росли на ней пышнее, чем где-либо, и оба ребенка часто сидели у родника, строили на нем мельницу и пускали по воде бумажные кораблики.
Перевод с нем. Тат.Коливай
Иллюстрации:
"Мечтания у французских каминов", Лейпциг, 1871, Nr. 9.
ЧИТАТЬ:
РИХАРД ФОН ФОЛЬКМАНН-ЛЕАНДЕР. ХИРУРГ И ПИСАТЕЛЬ
СБОРНИК СКАЗОК "МЕЧТАНИЯ У ФРАНЦУЗСКИХ КАМИНОВ" (обзор)
ДРУГОЙ ПЕРЕВОД ЭТОЙ СКАЗКИ.
ЧИТАТЬ:
РИХАРД ФОН ФОЛЬКМАНН-ЛЕАНДЕР. ХИРУРГ И ПИСАТЕЛЬ
СБОРНИК СКАЗОК "МЕЧТАНИЯ У ФРАНЦУЗСКИХ КАМИНОВ" (обзор)
КОПИРОВАНИЕ/ВОСПРОИЗВЕДЕНИЕ ТЕКСТА ВОЗМОЖНО ТОЛЬКО С СОГЛАСИЯ АВТОРА ПЕРЕВОДА
*****
Комментариев нет:
Отправить комментарий