В те далекие времена, когда злые люди занимались колдовством – теперь это строго воспрещено, - жила-была королева по имени Печальное Сердце. Она была нежная и добрая, но очень несчастная, потому что ее выдали замуж за человека, которого она совсем не любила. Разве можно любить нехорошего, грубого и жестокого человека?
Но вот короля убили на войне, а королеве еще тяжелей стало жить, так как с ней в замке поселилась мать короля, злая, бессердечная колдунья Амара. Как ненавидела она добрую королеву Печальное Сердце и ее дочку, маленькую принцессу Гульдину! День и ночь она ворчала на них, как злая жаба, а однажды, топнув ногой, сердито крикнула королеве:
- Ага! У тебя покраснели от слез глаза, знаю, знаю, - тебе не нравился сын мой – твой муж… Погоди! Дочке твоей я дам такого мужа, что она совсем выплачет себе глаза!
Королева Печальное Сердце задрожала: колдунья угрожала счастью ее дочери, от этой злой старухи можно было ожидать самого худшего.
Не она ли когда-то превратила в змею короля соседнего царства Нирвании, благородного жениха королевы Печальное Сердце, чтобы выдать ее замуж за своего жестокого сына? Сколько страшных заклинаний произнесла старуха, чтобы ей удалось ее злое дело! Королева горько плакала, но колдунья добилась своего и устроила свадьбу. Она ведь заключила договор с самим дьяволом, и он должен был помогать ей во всех ее скверных затеях.
Когда колдунья превратила молодого короля Нирвании в змею и он бесследно исчез – куда, никто не знал, - после него остался наследник, трехлетний сын, маленький Фиделин. До своего превращения рано овдовевший король очень хотел дать в матери своему мальчику принцессу Печальное Сердце, но не суждено было этому сбыться.
И потом, когда у несчастной королевы родилась дочь, она не раз мечтала о том, что Гульдина и Фиделин, когда вырастут, поженятся.
- Никогда тебе этого не дождаться! Маленький король никогда не станет большим! – злорадствовала про себя мать короля, колдунья Амара.
Она тайно произнесла страшное заклинание, - как змеиное шипение пронеслось оно над всей Нирванией, - и заколдовала маленького короля Фиделина и всех детей в его царстве, чтоб они больше не могли расти. Так и остались они все такого же роста, какого были в час заклинания. А взрослые все до единого съежились, сморщились и стали такими же крохотными, как дети, - настоящими карликами.
Годы шли, король Фиделин стал юношей, но ростом он был так мал, что доходил взрослому человеку только до колен.
.gif)
Гульдине было пятнадцать лет, когда опасно заболела ее мать; чувствуя, что смерть близка, королева позвала к себе дочь и сказала со слезами:
- Милое дитя, мне приходится с тобой расстаться….. Я оставляю тебе в наследство три вещи. Во-первых, королевство, в котором ты теперь станешь госпожой. Во-вторых, эту свирель: когда к тебе постучится нужда и забота, пойди в какой-нибудь скромный уголок парка и поднеси свирель к губам. На ее нежный голос появится тот, кто всегда даст тебе добрый совет. А в –третьих, я даю тебе мою материнскую заповедь: если ты когда-нибудь вздумаешь выходить замуж, то выбирай себе в мужья того, у кого лучшее сердце, каков бы он ни был с виду. С ним ты, наверное, будешь сча…..
В это время за дверьми застучала клюка старухи, и королева замолчала. Тень смерти опустилась над ней, а ее добрые уста смолкли навеки.
Принцесса Гульдина стала королевой, но жилось ей так же тяжело, как и ее матери. Злая колдунья Амара не спускала с нее глаз и мучила своими злобными выходками. Когда они обе выходили на прогулку, люди подходили к окнам и говорили:
- Ах, бедная молодая королева!
Гульдина росла, хорошела, и, наконец, настало время, когда она, по желанию своей страны, должна была выбрать себе мужа. Вельможи ее царства стали искать ей женихов. Ей предлагали старого короля Бримбориуса, толстяка, страдавшего подагрой и одышкой, принца Ступидиуса, который был так глуп, что должен был пять раз начинать сначала, если хотел сосчитать до трех, принца Барибала, который чихал так громко, что стекла дребезжали, и к тому же он был еще заика.
И еще целый ряд таких предложений делали умные придворные: они ведь думали только о том, насколько выгоден будет стране тот или иной брак. Но среди всех этих женихов не было ни одного красивого, ни одного милого…. Даже странно: на свете ведь столько прекрасных принцев!
Гульдина упорно отказывала всем, одному за другим.
Но скоро за дело взялась злая бабушка Амара. Она посватала Гульдине герцога Гриммбарта*, кузена из своей родни. С виду он был красив, но в душе был преотвратительный человек: мучил людей и животных, ругался, как пьяный матрос, и каждый вечер раз пять осушал до дна железный рыцарский сапог своего предка. Само собой разумеется, не воду, а крепкое вино наливали ему в сапог. Для управления страной у него не было времени, потому что он весь день охотился на кабанов и, гарцуя по засеянным полям своих крестьян, уничтожал все посевы, а вечерами сидел за железным сапогом со своими буйными приятелями-охотниками.
В герцогстве все шло вкривь и вкось – богатство свое герцог Гриммбарт промотал, - поэтому он был совсем не прочь жениться на Гульдине, чтобы получить за ней в приданое богатое, цветущее королевство.
Когда Амара предложила Гульдине этого жениха, девушка гневно сказала:
- Как?! Чтоб я вышла замуж за отвратительного пьяницу? Никогда!
- Будет так, как я хочу! – зашипела старуха, и в глазах ее блеснули зеленые искры, как у кошки. – Если ты выберешь кого-нибудь другого, то помни – в день твоей свадьбы тебе не миновать беды!...
Как ни плакала молодая королева, колдунья настаивала на своем, грозила ей, бранилась и совсем измучила бедную Гульдину.
Тогда Гульдина вспомнила совет матери и пошла со своей свирелью в парк, туда, где цвели пышные розовые кусты, где шумел, сверкая на солнце, фонтан. Она стала тихо наигрывать грустную мелодию. Едва раздались первые звуки, как что-то прошуршало в траве…
К ногам ее подползла славная золотая змейка и заговорила нежным голосом:
- Я на зов твой приползла…
Ты зачем меня звала?
Молодая королева торопливо рассказала о женихе, которого ей сватала злая бабушка, о том, что старуха заставляет ее выйти за него и грозит ей всякими напастями, если она откажется.
Змейка подняла голову и, сверкая золотыми чешуйками, пропела:
- Он коварен и жесток. –
Откажи ему, дружок…
Не сдавайся, верь и жди,
Светлый день твой впереди!
И утешила Гульдину, что ей нечего бояться: она, змейка, всем сердцем любит Гульдину, уже давно следит за зловредной колдуньей и скоро положит конец ее козням:
- Я буду постоянно вблизи тебя и буду следить, чтобы с тобой ничего дурного не случилось.
Шур-шур-шур, - прошуршала она вдруг и исчезла, потому что на ближайшей дорожке под чьими-то грубыми шагами захрустел песок.
Это приковыляла старуха и презрительно сказала:
- Что ты тут делаешь? Насвистываешь похоронный марш на своей дудке? Ну, что же, свисти, я тебе не запрещаю.
Но Гульдина уже успокоилась. У ней теперь был друг, которому она могла довериться, и ни капельки не боялась она больше злой старухи. С той поры, когда ей предлагали какого-нибудь нового отвратительного жениха, она шла советоваться с золотой змейкой.
Однажды старуха приплелась за Гульдиной к ее любимому местечку у фонтана и сказала:
- Эй, ты! Живо ступай во дворец. Приехал сват от короля – очень стройный господин, он тебе, наверное, понравится! Хи-хи-хи! – и она засмеялась так ядовито, как только колдуньи умеют смеяться…
Королева, вздыхая, вернулась во дворец, нарядилась для приема, как того требовал этикет, и вышла к посланнику.
Она едва удержалась от смеха: посол был крохотный-крохотный человечек, ростом с локоток. Он вежливо шаркнул ножкой и вручил королеве портрет своего повелителя вместе с письмецом, в котором тот просил руки Гульдины. Портрет короля Фиделина – это и был жених – не очень понравился красавице. Но по письму она заключила, что у него доброе, преданное сердце. В конце письма была приписка:
«Прежде чем я осмелюсь представиться Вашему очаровательному Величеству, я должен признаться, как обстоит дело с моим ростом: я точно такого же роста, как мой посол, граф Пикколини**. Если Ваше очаровательное Величество, несмотря на это, пожелает познакомиться со мной, то я явлюсь собственной персоной».
Выйти замуж за человека ростом с бутылку не казалось особенно заманчивым королеве, но чтобы не огорчать отказом жениха, писавшего такие милые письма, - она потребовала времени для размышления.
Она приказала поместить в замке графа Пикколини с его миниатюрной свитой и хорошо угостить. Графа положили спать в той самой кроватке, в которой лежала Гульдина, когда была маленьким ребенком, а сидеть он мог только на том стульчике, на котором она сидела когда-то в детстве.
Бабушка Амара всячески издевалась над новым женихом:
- Ну, как тебе нравится король-карапуз, не правда ли, прекрасный кавалер? Я тебе советую – выходи за него, - ты ведь сможешь носить его в сумочке, когда будешь гулять.
Гульдина ничего не ответила и тихо удалилась в свои покои. Она не знала, как это случилось, но с тех пор, как она увидела золотую змейку, она постоянно думала о своей доброй матери и о ее последних словах. Девушка, погрузившись в мечты, сидела перед зеркалом и, освободившись от тяжелого парика, который должна была носить при дворе, расчесывала свои длинные темно-русые волосы. Вдруг услыхала она за собой странный шепот:
- Ах, он такой добрый… Он лучше всех королей в мире.
- Не только лучше всех королей, но и лучше всех людей на свете, - прошептал другой голосок, - в его стране нет ни несправедливости, ни нужды, ни слез, ни ненависти…
- И уж кого он полюбит, тому будет предан навеки,- шепнул опять первый голос.
- Такого мужа в целом свете не сыскать, - зазвенел второй голос.
И снова все смолкло.
Когда молодая королева оглянулась, ей показалось, что за занавесью скрылись два славных человечка. Она задумалась над тем, что слышала, и не могла уснуть всю ночь. В ушах ее все звучали слова умирающей матери: «С ним ты, наверное, будешь сча…», - счастлива, конечно, хотела сказать мать. Но разве, действительно, такое счастье иметь мужа, которого можно носить в сумочке? Ведь с таким супругом никуда не покажешься!
В тяжелых думах провела она ночь и, как только забрезжило утро, побежала со свирелью в парк к розовым кустам и заиграла. Змейка в ту же минуту, шурша в кустах, появилась на зов.
Когда молодая королева высказала ей свои сомнения и, ожидая ответа склонилась к зеленой траве, змейка ответила ей коротенькой песенкой:
- Верный друг – твоя защита,
Красота в добре сокрыта…
Месть готовит злым удар,
А любовь спасет от чар!
- Ты знаешь, - сказала, подумав, змейка, - я все слежу, куда отправляется твоя колдунья-бабушка в каждое новолуние и почему она тогда всегда исчезает на целые сутки. Уж я в следующий раз все выведаю и доподлинно узнаю, откуда у ней эта колдовская сила…. Против каждого заклинания есть другое заклинание, освобождающее от чар, - это старинный закон, который знают все волшебники… А словам твоей матери – помнишь ее заповедь? – ты, Гульдина, можешь вполне доверять. Слова ее крепче камня и железа.
И Гульдина снова услышала знакомые две строчки:
Не сдавайся, верь и жди,
Светлый день твой впереди!
Шур-шур-шур – и змея опять исчезла.
На следующий день молодая королева написала королю Фиделину, что она много думала об его предложении и много слышала о нем хорошего. Пусть он приедет и не стесняется своего маленького роста. Что же делать… Они познакомятся, и она всеми силами постарается полюбить Фиделина так, как он того заслуживает.
Бабушка, конечно, бесилась от злости, издевалась над королем-карликом и грозилась, что так заколдует его, что он поместится в ореховой скорлупе, а Гульдину вытянет ростом с церковную башню.
Мерзкая колдунья так бы и сделала, нимало не медля, но не могла: до новолуния оставалась еще неделя, а она могла колдовать только в полночь после новолуния, как раз в то самое время, пока часы бьют двенадцать.
Воинов среди свиты не видно было, потому что во всей Нирвании их не было. Там вечно царил мир, и маленькому королю не нужно было даже телохранителей, так как против него никто ничего не замышлял. Полиции тоже не было, потому что во всей стране не было ни одного мошенника.
Но и без блеска оружия въезд короля Фиделина был так пышен, что королева Гульдина осталась чрезвычайно довольна. Конечно, сам король ей не так уж понравился, хотя в глазах его светилась сердечная доброта. Ведь он все-таки был карлик, а она – молодая девушка прекрасного роста, - да и у всех других юных дам были подходящие по росту мужья. Но она отнеслась, насколько могла, приветливо маленькому королю и все думала о словах матери: «С ним ты, наверное, будешь счастлива…»
Вдруг она заметила знакомую золотую змейку. которая и раньше нередко неожиданно появлялась перед ней то в кустах, то в складках занавеси. Змейка скользнула к шлейфу королевы, и она ясно услышала звонкий голосок, всегда ободрявший ее в трудные минуты и даривший надежду:
- Друг, не надо унывать…
Помнишь, что сказала мать?
Тогда, наконец, Гульдина сказала маленькому королю «да» и обещала быть ему верной и хорошей женой.
Бабушка бесилась со злости и проклинала их на чем свет стоит, но колдовать она не могла, потому что до новолуния оставалось еще два дня.
Итак, Гульдина и король Фиделин стали женихом и невестой. Вечером по дворце был большой бал. Танцы, и музыка, и фейерверк! Придворные, конечно, ехидно подсмеивались над неравной парочкой, но так осторожно, что те этого не замечали. А бабушка заперлась со своими огромными волшебными книгами в своем черном павильоне и, кусая тонкие губы, читала, читала… Уж она им отомстит!
Королева была очень нежна со своим женихом, но он все-таки заметил, что ее глаза немного заплаканы и что ей очень обидно, что ее жених такой смешной маленький человечек.
Когда начался фейерверк, и все бросились к окнам любоваться ракетами, шутихами, огненными колесами и римскими свечами, маленький король тихонько проскользнул в уединенный парк и сел на скамью. Он задумался. Неужели нельзя ничего сделать с его ростом?
Вдруг он услыхал тонкий серебристый голосок:
- Сын мой!
Он оглянулся: близ него в траве лежала золотая змея и шептала:
- Слушай, сын мой! Завтра новолуние. Будь в двенадцать часов в черном павильоне. Он стоит в глубине парка, близ старых тисовых деревьев. Там злая бабушка-колдунья, задумавшая помешать вашему счастью, замышляет против вас мерзкое дело. Но если у тебя хватит мужества, то с тобой ничего не случится… Какие бы ужасы ты там не увидел, верь мне, в конце концов все окончится хорошо..
Маленький король быстро встал со скамьи. В нем проснулась уверенность, бодрость и надежда – он вернулся во дворец и был так весел, сиял таким счастьем, что завоевал все сердца, и все говорили о нем: «Мал, да удал».
Даже сама королева Гульдина почти готова была его полюбить и все ласковей на него смотрела.
Наступил вечер перед новолунием. Как только стемнело, старая бабушка-колдунья выскользнула из своего волшебного павильона, закуталась так, что ее почти нельзя было узнать.
Двое из дворцовой стражи рассказывали потом, что они ее все же узнали по тому, как она ковыляла и как взмахивала своим костылем. Старуха крадучись вошла в парк в том месте, где он примыкал к пустырю, и, покашливая, все шла в гору, часа три без отдыха. А за ней проворно ползла золотая змея. Наконец, колдунья пришла на гору и начала бормотать такие страшные заклинания, что у змеи от ужаса зашевелились на коже золотые чешуйки. И вот в воздухе послышалось словно отдаленное завывание бури, точно ветер сорвался с цепи, и раздался громовой голос:
- Чудовище, чего тебе еще от меня надо? Разве мало у тебя на совести преступлений?
- Это уж мое дело, - проворчала колдунья. – Я знаю, что должна буду за все свои грехи расплачиваться и гореть в твоем адском огне. Но по нашему договору ты должен еще мне сослужить эту последнюю службу. Я хочу заколдовать короля Фиделина, чтобы он стал величиной с паука, слышишь, а моя внучка пусть станет ростом с церковную башню… Тогда пусть они поженятся… хи-хи!
- Хорошо! – прорычал грозный громовой голос. – Завтра в этот час ты можешь их обоих заколдовать. Но перед этим ты должна выполнить условие нашего договора! Ты должна в течение двадцати четырех часов быть в виде злой, отвратительной и беззащитной твари, и если с тобой за это время что-нибудь случится, то пеняй на себя. Тогда ты будешь в моей власти раньше срока!
- Ого! Я на это время так запрячусь, что никто меня и не увидит, - ехидно засмеялась старуха.
Тарарах! Раздался удар грома – запахло серой, и на том месте, где стояла колдунья, запрыгала в траве отвратительная маленькая жаба, выпучив свои злые глаза. Но, извиваясь, внезапно подползла золотая змея, схватила жабу поперек живота в пасть – и как жалобно ни кричала заколдованная старуха, змея стрелой помчалась с ней обратно в парк, к волшебному павильону, где ждал маленький король.
Он стоял перед большим котлом, где колдунья варила свои ядовитые зелья и где в следующую ночь она собиралась изготовить эликсир, который бы навсегда сделал несчастными Фиделина и Гульдину.
Змейка скользнула к Фиделину, который осторожно взял ее на руки, чтобы поднести вместе с извивающейся жабой к котлу. Змейка разжала зубы, минута – и жаба упала в котел.
В тот же миг раздался страшный шум и треск, из котла взметнулось пламя, поглотившее навсегда ужасную старуху, а перед котлом стояли друг около друга пожилой король и молодой прекрасный юноша, отец и сын, расколдованные в тот самый миг, когда жаба скрылась в пламени.
Нужно ли говорить, что свадьба, сыгранная вскоре между Фиделином и Гульдиной, была самой счастливой свадьбой в их королевствах? Молодые король и королева жили долго и счастливо и никогда не забывали историю про маленького короля, свирель и золотую змейку, так чудесно помогавшую им обрести свое счастье.
Пересказ Саши Черного
Иллюстрации: Ганс Пиллар
Иллюстрации: Ганс Пиллар
Примечания:
* Гриммбарт - букв. "злобная борода" (нем.)
**Пикколини - "малыш, фитюлька" (итал.)
 |
| Пауль Хейзе. Портрет Ф.фон Остини *************** |
ФРИЦ ФОН ОСТИНИ
(1861-1927)
С 1896 по 1927гг. являлся издателем журнала "Jugend" ("Юность") (совместно с Г.Хиртом). С одним из выпусков журнала, посвященном иллюстрациям немецких сказок, можно познакомиться здесь.
Его сказка "Маленький король" (1909г.) издавалась на русском языке несколько раз, в том числе до революции:
в 1911г. (пер.Сергея Городецкого) и в 1923г. в Берлине (пер.Саши Черного) - с иллюстрациями австрийского художника Ганса Пиллара.
в 1911г. (пер.Сергея Городецкого) и в 1923г. в Берлине (пер.Саши Черного) - с иллюстрациями австрийского художника Ганса Пиллара.
Комментариев нет:
Отправить комментарий