Paul Heyse
Holdrio oder das Märchen
Holdrio oder das Märchen
vom wohlerzogenen Königssohn. 1898
Королева-мать, чей высокородный супруг скончался рано, воспитывала сына с особой любовью и усердием. И к девятнадцати годам принц превратился в такого примерного благовоспитанного юношу, что матери всего королевства не уставали ставить его в пример своим менее добродетельным сыновьям. А отцы всего королевства тем временем украдкой качали головой, перешептываясь, что покойному монарху при жизни следовало давать больше свободы своему наследнику, чтобы тот мог понемногу выпускать пар своей бунтующей юности.
Сверхзаботливая мамочка, не давая своему единственному чаду споткнуться и о самый мелкий камешек, приставила к нему двух верных сторожей, которые день и ночь не отходили от него. Это были домашние наставники принца - гофмейстер /1/ военного дела и гофмейстер светского этикета. Два почтенных мужа должны были руководить образованием юного королевского сына, пока не исполнится ему двадцать один год и он займет трон.
Чтобы высокородный воспитанник большую часть дня был занят делом, к нему также были приставлены учителя, развивавшие у него всевозможные физические таланты и способности.
Принц обучался фехтованию, танцам, верховой езде, а специально приглашенный профессор читал ему лекции по людоведению, - науке для будущего короля даже более важной, чем точное знание "Готского альманаха" /2/.
Бесспорно, такой предмет, как изучение людей, дело весьма приятное, - если преподается должным образом. К сожалению, вместо того, чтобы распахнуть перед юношей учебник истинной жизни и человеческих характеров, профессор заставлял его заучивать наизусть список правил и принципов, а также рассматривать увесистый том с картинками, схематично изображавшими разные страсти, инстинкты, пороки и добродетели людские. Поэтому пользы от таких уроков было не больше, чем от обучения плаванию посреди пустыни.
Кроме того, заботливая мама распорядилась, чтобы в этой дисциплине был пропущен главный раздел, а именно, "Наука о женщинах".
Может быть, поступила она так потому, что знала: мудрость всех мудрецов часто бывает посрамлена загадками, что вечно задают эти слабые и тем не менее непобедимые создания. И каждый мужчина должен сам познать мудрость поговорки о том, что на ошибках учатся.
Однако, чтобы как можно дольше оберегать своего сыночка от женских козней, королева допускала в свой придворный штат только дам и девиц почтенного возраста. Да и те, прежде чем заступить на службу Её Величества, должны были пройти строгое испытание на уродливую внешность.
Впрочем, о том, что на свете живут и более привлекательные особы женского пола, принц знал. Иногда он рассматривал в бинокль рыночную площадь и видел, как по ней в одиночку или в сопровождении своих родителей прогуливаются прелестные юные дочери Евы, бросая время от времени любопытные взгляды на окна дворца, за которыми, как пойманная райская птица в клетке, томился прекрасный сын короля, занимая все их мысли.
Выходить на воздух принц мог только для занятий физическими упражнениями со своими наставниками. Да и то только во двор или в сад, как бы заманчиво ни кивали ему верхушки деревьев большого леса, что простирался за садовой оградой. В распоряжении принца был один-единственный час после обеда, но и тогда он не мог гулять по саду, куда ему вздумается. Профессор людоведения убедил королеву-мать, что молодой человек должен иметь возможность постоянно практиковаться в правильном использовании своей свободы. Свобода эта состояла исключительно в том, что принц мог самостоятельно решать, по какой из садовых дорожек он пойдет и с каких деревьев захочет сорвать себе несколько спелых плодов. Только спелых, потому что даже свойственный юности порыв съесть незрелое яблоко или грушу был убедительно разъяснен принцу как желание греховное, поэтому он даже и не отваживался поддаться этому искушению.
Однажды летом во время одной из таких послеобеденных прогулок по саду юный принц дошел до конца главной аллеи и впервые увидал, что тяжелые железные ворота открыты. Наверное, настоятельный запрет не выходить за пределы сада оказался бы достаточен, чтобы благовоспитанный молодой человек не любопытствовал, что же там снаружи. Но о таком запрете, к счастью, не подумали, и поэтому в нашем принце не возникло мысли, что он злоупотребляет своей свободой, собираясь отойти чуть дальше от дворца.
Когда он пошел по тенистым дорожкам леса, свернув затем на заросшую боковую тропинку, его душа переполнилась счастьем. Ему стало так радостно, что он начал напевать озорную песенку, которую выучил от одной из камеристок своей матушки. Ему казалось, что никогда он не видел небо таким высоким, не встречал запахов таких благоуханных, и его кровь так быстро бежала по жилам, что он время от времени останавливался, чтобы успокоить дыхание.
- Господи! – говорил он себе. – Я никогда не думал, что мир так прекрасен, а жизнь так радостна! Я попрошу маму почаще отпускать меня в лес. Как же буйно здесь все растёт вперемешку: ни одна из ветвей не обрезана, листья лежат на дорожках, а кусты ежевики разрослись во все стороны. Да и птицы поют намного звонче, чем в нашем дворцовом саду!
Увлеченный этими счастливыми мыслями, он углублялся все дальше и дальше в лес, но вдруг насторожился и встал. Посреди заросшей травой полянки сидел, закинув ногу за ногу, на мшистом пне молодой человек. Он приветствовал королевского сына, весело подмигнув ему маленьким черным глазом и небрежно кивнув головой, При этом он даже и не подумал снять свою шапочку, что была надета у него набекрень на левое ухо.
Это слегка удивило благовоспитанного сына короля, привыкшего, что каждый при встрече с ним, стягивал свою шапку с головы. Впрочем, странный незнакомец понравился ему, поэтому он покровительственно кивнул в ответ и спросил:
- Кто ты и как очутился в этом лесу?
- Свернул с проселочной дороги, - ответил жизнерадостный малый. - Я хотел попасть к тебе во дворец, но стража на главных воротах не пропустила меня. Я собирался поговорить с тобой, поэтому и ждал тебя здесь.
- А что же ты хочешь от меня? – спросил принц, которому все больше и больше нравился этот худощавый смелый незнакомец. – Кстати, как тебя зовут и каким искусством или ремеслом ты владеешь?
- Мое имя – Холдрио /3/, - ответил тот, покачиваясь туда-сюда на пне, - и если ты спрашиваешь о моем ремесле, то знай, что я – наставник принцев.
- Ты? – иронично спросил королевский сын. - И хотел повидаться со мной, потому что я уже хорошо воспитан, в то время как ты явно страдаешь отсутствием воспитания? Ведь ты даже не знаешь, что говорить принцу "ты" вместо "Королевское Высочество" просто неприлично.
- Я пользуюсь таким правом, - ответил незнакомец, - потому что наставник – это уважаемая персона, и он общается со своими учениками без всякой ненужной подобострастной ерунды. Если же ты полагаешь, что твое воспитание уже завершено, то должен тебе сказать, что ты ошибаешься: оно хромает в одном чрезвычайно важном пункте.
- В каком же?
- Ты не учился делать глупости. Это искусство, без которого из молодого человека никогда не выйдет ничего путного.
Принц посмотрел на него большими глазами.
- Делать глупости? – переспросил он. – Что это такое?
- Это когда кто-то настолько смел, что выходит за рамки дозволенного и совершает что-то, что желает его сердце, даже если госпожа матушка и сотня гофмейстеров запрещают это. Понимаешь, что я имею в виду?
Добрый сын короля озадаченно уставился на облака на небе, затем снова перевел взгляд на зеленую лужайку.
- Делать что-то, что запрещено, - вообще-то, запрещено! - пробормотал он.
- Да, но иногда это не грех. Старые люди уже не помнят, что нужно молодым для радости души. Молодежь сама должна знать это - сердце подскажет, и к тому же иметь отвагу следовать своему сердцу, если не хочет вечно ходить на помочах.
Поэтому не так уж и глупо совершать то, что старики называют глупостями, глупыми выходками. Наоборот, это самое умное, что может делать добрый юноша, чтобы избавиться от докучливой опеки. Особенно сын короля, который впоследствии намного меньше, чем прочие смертные, сможет следовать зову своего сердца, - ведь весь мир смотрит на него. Так называемое государственное благоразумие постоянно теснит ему грудь.
Возникла небольшая пауза. Незнакомец легко соскользнул со своего места и запустил еловой шишкой в белку, которая с любопытством прислушивалась к разговору.
Затем принц сказал:
- Я бы, пожалуй, охотно взял тебя, Холдрио, в наставники, чтобы ты обучал меня этому искусству. Мне и правда часто кажется, что у меня вокруг груди железный обруч, и когда мое сердце быстрее и горячее начинает биться, он давит на него. И сегодня в первый раз, когда я вышел за порог сада в лесную чащу, я вдруг почувствовал, что с моих ног как будто упали кандалы, а тот железный обруч – с груди. Если ты возьмешь меня в ученики и будешь учить меня тому, что ты называешь глупыми выходками, то не останешься в убытке. Конечно, при условии, что мама не будет против.
- Ну, если ты ее будет спрашивать, - пожал плечами Холдрио. – я никогда не стану твоим учителем. Никто не делает глупостей с разрешения свыше. Нет, ты должен брать уроки у меня тайком, а что касается вознаграждения – не заботься об этом. Мне достаточно иметь талантливого ученика, и если ты хочешь, мы можем начать обучение прямо сейчас.
Глаза принца заблестели:
- Я бы не желал себе ничего лучшего. Но как?
- А это уж моя забота. Прежде всего, давай прогуляемся немного подальше. Ты же совсем не знаешь, как чудесен мир по эту сторону каменной ограды твоего сада!
Сказав это, он по-дружески взял за руку своего ученика и пошел по боковой тропинке, которая вскоре вывела их из лесной чащи.
Когда они дошли до опушки леса, сын короля издал возглас восторга. Перед ним в золотом солнечном свете открылись широкие просторы: цветущие долины, мягкие очертания холмов, лесов и полей. Между ними были разбросаны небольшие хутора, над которыми летали ласточки. Широкая река, в которую здесь и там вливались небольшие речки с играющей солнечными бликами водой, величаво текла по этому радостному краю, по ней плыли маленькие корабли, паруса которых надувал ветер.
- Как же прекрасно! – воскликнул принц. – Где мы?
- В счастливой стране твоего Королевского Высочества. – ответил, смеясь, Холдрио. – Твои мудрые учителя до сих пор показывали тебе ее только на карте, чтобы ты раньше времени не захотел проехаться по ней и не почувствовал себя ее властелином. Но сейчас мы здесь не задержимся. Встречаться сегодня инкогнито с твоими верноподданными мы также не будем. Становится жарко, и мы поступим правильно, если расположимся в тени вон тех высоких буков и дубов.
Они пошли дальше, рука об руку, и королевский сын не переставал вглядываться в смеющиеся дали. Лоб его горел и ноги плохо слушались, как будто он брел в забытьи, или огненное вино горячило его кровь.
Они подошли к озеру у подножья горы, поросшей лесом. Его глубокие чистые воды наполняли окрестности приятной прохладой. Тут Холдрио остановился и сказал:
- Здесь мы немного отдохнем, а затем искупаемся.
- О чем ты говоришь! – возразил Флорио. - Внизу, в долине, часы на башне пробили пять. Мой профессор людоведения наверняка ждет меня на урок.
- Прогулять его – одна из самых умных глупостей, которые ты можешь сделать сегодня.
- Но мне никогда не разрешалось купаться на открытом воздухе!
- А ты никогда не хотел? Ну, так следуй сегодня за своим сердцем. Никто не увидит нас здесь. Только посмотри, как прозрачна, как чиста вода, сквозь нее видно даже дно.
И принц внял его словам с замирающим сердцем.
Когда они искупались и бросились на солнечный бережок, чтобы немного обсохнуть, благовоспитанного молодого человека охватило такое блаженство, что он признался своему новому наставнику, что чувствует себя заново родившимся. Впервые после купания он лежит голышом на душистом мху берега озера, а не на шелковом ложе возле серебряной ванны. И если это результат глупостей, которые он делает сегодня, то уж это искусство он будет изучать усерднее, чем всякое другое.
Они снова облачились в свои одежды. Холдрио - в серую куртку, а принц – в роскошное одеяние из белого, шитого золотом шелка, и вновь отправились в глубь радостного благоухающего леса.
Холдрио насвистывал озорную песенку, а благовоспитанный сын короля молчал и удивлялся самому себе: он послушно следовал за своим новым учителем, хотя во дворце его наверняка давно разыскивали. Глаза молодого человека блуждали вокруг, как в счастливых грёзах, и случайно взор его упал на великолепное высокое дерево. Оно широко раскинуло свои ветви над лесной поляной настолько удобно для лазания, что большие птицы и белки охотно пользовались этой природной лестницей.
- Не хочешь ли взобраться наверх? – спросил Холдрио. – Я вижу, ты сомневаешься только потому, что твоя боязливая мамаша запрещала тебе лазать. Ну, давай же! Если ты упадешь, я подхвачу тебя снизу.
Тотчас же принц охотно последовал приглашению, и поскольку был юношей проворным, то быстро взобрался наверх до самой верхушки, распугивая лесных зверушек. Там он издал торжествующий крик, энергично подхваченный его наставником внизу. Когда он спускался, то, случайно зацепившись своими широкими штанами, повис на остром торчащем во все стороны суку. Тут блестящий шелк порвался, и принц сорвался вниз.
Поймав его, Холдрио звонко захохотал:
- Ты будешь платить в моей школе за обучение не деньгами, а порванными штанами, - воскликнул он. – Но не годится представать перед госпожой матушкой в таком виде. Я знаю, как мы исправим положение. И ты еще поблагодаришь меня за эту мысль.
С этими словами он снова взял принца за руку и повел его на опушку леса, где на склоне горы стоял маленький аккуратный домик. На вывеске было написано "У лесного кабачка". Несколько столов со скамейками поодаль указывали на то, что здесь не было недостатка в посетителях, которые любили посидеть на открытом воздухе за стаканчиком прохладного вина. Но сегодня гостей еще не было, только из открытых окон трактира доносился шум спорящих голосов. Там за карточной игрой сидело несколько крестьян. Постоянно раздавался стук их крепких кулаков, что припечатывали к столу игральные карты.
Когда оба молодых человека подошли к двери, оттуда вышла молоденькая девушка, которую Холдрио приветствовал, как старую знакомую: "Добрый день, Анхен!"
Стройная красотка, которой едва ли исполнилось семнадцать лет, посмотрела на него удивленно, как на совершенно незнакомого ей человека, кивнула без долгих церемоний и сыну короля, а затем спросила, что желают господа.
- Вина, Анхен! – сказал Холдрио. – И самого лучшего, из подвала. Принеси его нам сюда, на улицу.
- Ну, об этом у нас еще будет время потолковать, - возразил тот весьма невозмутимо. - Пока что достаточно, если тебя немного обожжет огонь этих черных глаз. Это все, что я на первый раз хотел бы от своего прилежного ученика. - Дьявольщина! Ты только посмотри, как чертовка вырядилась, узнав, что в тебе течет самая голубая кровь на свете!
Впрочем, в спешке Анхен не успела сделать со своим нарядом слишком многого. Она просто более аккуратно причесала свои чудесные каштановые волосы, а на стройную шейку повязала свежую кружевную оборку.
И вот сейчас она подходила к принцу с прелестным румянцем на хорошеньком личике, нитка и иголка в одной руке, а большие ножницы - в другой.
Смущаясь, она пригласила его сесть на скамейку. Затем она присела перед ним на колени и начала проворно и умело зашивать прореху длинной шелковой ниткой.
Во время работы никто не проронил ни слова. Королевский сын, не отрываясь, смотрел на ее изящную головку с кудрявыми золотисто-каштановыми локонами и на маленькие, загоревшие от солнца и работы пальчики, которые, казалось, танцевали по белому шелку.
- Пожалуй, так будет держаться, - сказала Анхен, поднимаясь с легким вздохом с колен. – Но, ради бога, господин принц, никому не говорите, что я чинила Вашу одежду. Мне до смерти стыдно за свою работу, ведь мои руки слишком грубы для нее. Я никогда бы не осмелилась штопать платье Вашего Величества прямо на Вас так долго, чтобы в конце концов получилось хорошо.
- Ты так отлично все зашила! Сам придворный портной не смог бы сделать лучше! – промолвил принц в большом смущении. Затем ему вдруг пришло в голову, что он не может ничем отплатить милому существу за эту дружескую услугу. Он даже не может расплатиться за вино, поскольку ему никогда не выдавали карманных денег.
- Одолжи мне твой кошелек! - обратился он к Холдрио.
Тот пожал плечами в ответ:
- Я бродяга и никогда не ношу денег в кармане. Но на этот раз ты можешь не беспокоиться об этом. Делать долги – это тоже одна из глупостей, которые должен совершать разумный молодой человек. Впрочем, я думаю, что ты не в последний раз посещаешь этот лесной кабачок. Не правда ли, Анхен, твой будущий король имеет у тебя такой большой кредит, что сегодня может и задолжать тебе по счету?
Вместо ответа прекрасная девушка поймала руку принца, чтобы запечатлеть на ней почтительный поцелуй. Но юноша убрал руку, обнял стройную красотку, и поскольку она испуганно отпрянула от него, смог всего лишь скользнуть нетерпеливыми губами по прядке волос на ее лбу. Затем девушка, дрожа и раскрасневшись от смущения, снова скрылась в доме.
- На сегодня закончим наш урок, - сказал Холдрио, когда они отправились в обратный путь. - Лиха беда начало, но я доволен твоим прилежанием и твоими успехами. Думаю, если так пойдет и дальше, ты станешь образцовым учеником. Сейчас я отведу тебя во дворец. Конечно же, ты не станешь надоедать своей госпоже матушке рассказами о том, как прекрасно провел сегодня время. У женщин свои предрассудки, а оба твоих гувернера не лучше старых баб.
Холдрио весело беседовал со своим воспитанником, а тот шагал рядом с опущенной головой, как грезящий наяву. Перед его мысленным взором представали сверкающие черные глаза и кудрявая головка хозяйки лесного кабачка.
Принц очнулся, только услышав, как несколько голосов зовет его по имени. Вдали, меж деревьями, мелькал свет от множества факелов. Это были придворные, которых королева послала искать своего пропавшего сына. Он начал лихорадочно размышлять о том, что скажет разгневанной матери. Но когда принц оглянулся на своего нового наставника, чтобы спросить совета, то к своему удивлению увидел, что Холдрио бесследно исчез куда-то.....
Однако долго раздумывать ему об этом не пришлось. Целая толпа воспитателей и придворных окружила королевского сына и обрушилась на него, как на чудом воскресшего, с поздравлениями и вопросами, где он был.
Впрочем, ответ принц дал только своей матери. И это была самая первая ложь в его жизни. Он пробормотал, что, увидав ворота сада открытыми, он решился отправиться в лес, а там так долго блуждал, что утомился и задремал. Снились ему чудесные сны.
Королева-мать отослала его немедленно в постель, чтобы влажный лесной воздух не вызвал у сына лихорадки. Но от той лихорадки, что не давала ему заснуть до самого утра, мать, разумеется, защитить его не могла.
Эта лихорадка не оставила его и на следующий день, когда Флорио час за часом сидел на своих уроках. Он был так рассеян, что своими ответами невпопад озадачивал учителей. Принца занимала одна-единственная мысль: как бы побыстрее продолжить обучение у своего наставника Холдрио.
Когда же пришла ночь, долго усидеть в своей комнате он не мог. Осторожно переступив через лакея, храпевшего у дверей покоев, принц тихо пожелал доброй ночи обоим своим гувернерам, спящим во второй передней, и на цыпочках прокрался в королевскую сокровищницу, от которой он еще днем украдкой припрятал ключи.
Оказавшись внутри, он начал поспешно открывать шкафы и сундуки. Яркая луна в окне освещала своим светом роскошные золотые украшения и самоцветы. Впрочем, драгоценности короны - высокая диадема, скипетр и держава, - не привлекли его внимания.
Из всего богатства он выбрал только одно ожерелье из крупных голубых жемчужин, скрепленных золотым замочком, в котором сверкал яркий рубин. Положив его в карман, принц выскользнул из королевских покоев на улицу и поспешил в сад, освещенный лунным светом.
Он, конечно же, хорошо знал, что ворота будут закрыты. Но это его не пугало. На нем было надето темное прилегающее платье, которое не стесняло движений, и он проворно взобрался по шпалерам персикового дерева на каменную ограду сада. Когда же Флорио спрыгнул с нее, то в первый момент испугался, как вор, которого застигли на месте преступления. И сразу же вздохнул с облегчением: перед ним, облокотившись о ствол дерева, стоял его наставник Холдрио и, весело помахивая шапочкой, приветствовал принца.
- Браво! Ты мне нравишься! – воскликнул мастер своему ученику. – Тот, кто хочет что-то понять в нашем искусстве, не должен пугаться ночной работы, ведь самые замечательные глупости издавна совершаются при свете луны. Я знаю, что твой неоплаченный долг не дает тебе покоя. С твоего разрешения я все-таки тебя немного провожу, иначе в густом темном лесу какие-нибудь блуждающие огоньки будут водить тебя за нос всю ночь.
Он снова взял его за руку, и они пошли, тихо переговариваясь, как бы не желая тревожить спящий лес вокруг. Когда же наконец они дошли до места, то увидели лесной кабачок, который, подобно заколдованному замку, стоял, освещенный лунным светом.
В маленьком садике с одной стороны дома благоухали цветы и в своих гнездах сонно попискивали птицы. С другой же стороны кабачка до самого леса тянулась заросшая травой поляна, на которой виднелось несколько фруктовых деревьев.
Там мирно паслась светло-желтая лошадь, а рядом с ней бегал маленький жеребенок, который, услышав приближающиеся шаги, навострил уши, а затем испуганно поскакал к низкому штакетнику, окружавшему лужайку. Его мать вопросительно подняла голову, затем снова уткнулась мордой в аппетитную душистую траву у себя под копытами.
- А сейчас нам нужно выманить из дома ведьмочку, - сказал Холдрио. Казалось, он был хорошо знаком с окружающей обстановкой, потому что сразу же постучал в нужное окошко. Ставень слегка приоткрылся, и в щели показался маленький белый носик юной дочери хозяина таверны. Тем временем благовоспитанный сын короля с замиранием сердца ожидал результатов переговоров, что вел его друг и наставник.
Долго испытывать свое терпение ему не пришлось – через пять минут ставень распахнулся, и Анхен, одетая в красную юбочку и белую камизоль, но босая и с небрежно подоткнутыми волосами выпорхнула к ним в ночь через окно.
- Ради Бога, господа, только не разбудите отца! Он меня до смерти прибьет, если поймет, что у меня ночью были гости. Я вышла к Вам только затем, чтобы попросить Вас удалиться. Я не смогу подать Вам сейчас вина.
- Да ты только посмотри на своего принца, - захохотал Холдрио. – Он и так опьянен сверх меры. А сейчас послушай, что он тебе скажет, а я пока потолкую с бравой Лизой. Ей тоже там, под деревьями, намного привольнее, чем в душном стойле.
- Анхен, - вымолвил принц, - я задолжал тебе вчера за вино и в долгу у тебя за твое шитье. Но денег у меня нет, и поэтому ты должна принять от меня это украшение. Скоро все сокровища короны все равно станут моими, поэтому я могу подарить тебе сейчас вот это маленькое жемчужное ожерелье.
Он вытащил его из кармана и хотел надеть ей на шейку. Но она двумя руками решительно оттолкнула его. Когда же он захотел прижать ее к стене, чтобы насильно надеть на нее жемчужную нитку, она вырвалась из его объятий и, перепрыгнув через низенький заборчик, побежала на полянку, где Холдрио стоял возле лошади, любовно поглаживая ее по шее и ноздрям.
- Не хочешь ли прокатиться на лошади, девочка? – шепнул он. Она кивнула и при этом вопросительно оглянулась на принца, уныло бредшего вслед за ней.
Холдрио сбегал в конюшню, взяв оттуда шерстяную попону и легкую уздечку. Затем накрыл попоной и взнуздал благонравную лошадку, помог проворной девушке сесть верхом, а сам взял повод и повел Лизу вокруг лужайки. Сзади невесело плелся благовоспитанный сын короля. Жеребенок, что терся толстой головой о бок матери, бежал с ней рядом. Затем Холдрио остановился и сказал:
- Принц Флорио, а не хочешь ли ты сесть на лошадь позади Анхен? На мягкой попоне хватит места для двоих, да и езда пойдет веселей.
Сыну короля, лицо которого прояснилось при этих словах, дважды повторять приглашение не пришлось. Мигом вскочил он на широкую спину лошади, так что Анхен, что сидела, крепко вцепившись в гриву, слабо вскрикнула от неожиданности.
- Оп-ля, - прищелкнул Холдрио языком и сильно шлепнул кобылу по заду. Одним прыжком та перемахнула через заборчик, вслед за матерью неуклюже одолел его и жеребенок. И эти две пары живо поскакали по проселочной дороге, что вилась по опушке леса. А за их спинами затихал веселый смех Холдрио.
Необычное чувство завладело душой принца. Анхен отпустила гриву лошади и вместо нее, обернувшись, обхватила за талию стройного юношу. Застенчивость, вызванная близостью будущего короля страны, вскоре покинула ее. У нее было чувство, что еще никогда в своей жизни не сидела она так удобно и тепло.
У принца же, который видел рядом с собой только локоны светло-каштановых волос, да белую шейку юной девушки, кровь стучала в висках. Как ни хотел он начать непринужденную беседу, никак не мог найти первые слова. Так проехали они какое-то время в молчании, которое Лиза время от времени нарушала заливистым ржанием.
Наконец Флорио собрался с духом и спросил у своей спутницы, удобно ли ей сидеть. Она только кивнула и еще сильнее уткнулась носиком в его грудь. Иногда Лиза останавливалась, чтобы ухватить клок пряной травы с обочины дороги или чтобы оглянуться на своего жеребенка, который начинал прыгать вокруг матери смешным поскоком.
Но вот Анхен подняла голову, но не посмотрела в лицо своему спутнику, а окинула взглядом широкие просторы вокруг, освещенные серебряным блеском луны. Лес и золотые нивы были тихи, и только поблескивающая водная рябь тихо шумящей реки, подсказывала, что и в спящих далях продолжалась жизнь.
- Почему ты вздыхаешь, - спросил тихо принц и прикоснулся горячими губами к волосам юной девушки.
- Потому что мир так прекрасен! – выдохнула она едва слышно. – Но нам нужно ехать обратно. Если отец проснется…
Вместо ответа принц ударил пятками по бокам лошади, и они поехали рысью дальше. Сколько продолжалась эта езда, никто не знает. Что же касается самих всадников, то будь их воля, они бы ехали, не останавливаясь, до самого края земли.
Но Лиза, кажется, наконец устала возить на своей спине двоих седоков. К тому же она не привыкла к верховой езде, ведь обычно ее запрягали в плуг или телегу. Она внезапно встала, и никакие уговоры и битье пятками по бокам не могли заставить ее сдвинуться с места.
- Мы должны дать ей немного отдохнуть, - сказал принц, спрыгивая на землю. Затем он бережно снял девушку с лошади. Тотчас же подскакал жеребенок и сунул голову матери под живот, чтобы попить молока.
Анхен сказала, улыбаясь:
- Сейчас было бы самое время спуститься в подвал и принести Вам прохладного вина. Но постойте-ка: здесь пахнет земляникой и малиной. Я быстро соберу Вам пригоршню ягод.
С этими словами она скрылась в зарослях, и принц слышал, как она шуршит там листвой.
Он опустился в траву и посмотрел на верхушки деревьев, меж которыми светила золотая луна. Где-то совсем рядом в кустах бузины, усыпанных белыми цветами, пел соловей.
Все это наполняло его сердце такой щемящей грустью, что он сейчас отдал бы свою корону за то, чтобы здесь, в уединении, прожить с Анхен в сладких грезах весь свой век до самой кончины.
Вот она снова появилась из-за кустов, неся в передничке собранные ягоды. Со словами "Это всё Вам!" она остановилась перед ним, чтобы ему было удобнее брать ягоды прямо из передничка. Но он схватил ее узкую загорелую ручку, посадил рядом с собой и, добросовестно деля принесенное пополам, стал вкладывать одну ягодку за другой в красный смеющийся ротик Анхен, не забывая и про себя, пока не была проглочена ими последняя ягодка.
Затем он встал, чтобы взглянуть, где лошадь. Та, однако, не проявила никакого желания снова посадить их на себя верхом. Попона соскользнула с широкой конской спины на землю. Флорио поднял ее и принес своей спутнице.
- Лиза хочет ещё попастись, - сказал он. – А пока тебе надо немного поспать. Иди сюда! Роса холодная. Я укутаю тебя в попону и покараулю, пока ты спишь, чтобы не потревожили тебя ни змеи, ни кроты.
Он так и сделал, хотя покрасневшая от смущения девушка отчаянно сопротивлялась. Когда же, обессилев, она лежала на траве, завернутая в попону, как спелёнутый младенец, он встал перед ней на колени, надел ей на шейку жемчужное ожерелье и сказал:
- Спи спокойно, моя маленькая королева!
С этими словами он наклонился к ней и поцеловал ее долгим поцелуем прямо в губы, пахнущие малиной. Анхен блаженно прикрыла глаза и тихо вздохнула.
Вокруг шумела листва, соловьи продолжали переливисто петь свою колыбельную песню…, глаза юной девушки закрылись, и вскоре она погрузилась в крепкий сон.
Флорио сидел еще какое-то время возле Анхен и любовался ею. Ему казалось, что она - самое прелестное создание, что ступало когда-нибудь по земле. Назвав ее своей королевой, он был очень серьезен. Он верил, что когда мать увидит ее и поймет, как обаятельна и невинна эта девушка, то, конечно же, не будет против того, чтобы сын посадил на трон рядом с собой это простодушное дитя.
В таких счастливых грезах усталость незаметно сморила и принца. Он прилег рядом со спящей Анхен в траву, тихонько просунул ей под голову свою руку, чтобы ей было удобней лежать, еще раз осторожно поцеловал ее в полуоткрытые красные губки и также погрузился в сон без сновидений...
Когда на рассвете Флорио разбудили лучи яркого солнца и он выпрямился, все еще не очнувшись ото сна, то его охватил настоящий ужас: спящая девушка исчезла, не было видно и Лизы с жеребенком, а перед ним стояли два его гувернера с лакеями.
Рядом, на проселочной дороге, он заметил придворную карету, запряженную четверкой лошадей. Не успел он открыть рот, чтобы спросить, куда пропала Анхен, как один из гувернеров поклонился ему и пожелал доброго утра, пригласив сесть в карету, чтобы ехать во дворец, где Её Величество госпожа матушка находится в большой тревоге ввиду его отсутствия.
Принц послушно позволил двум гувернерам увести себя в карету, усиленно ломая голову над тем, не приснились ли ему и Анхен, и их ночная скачка.
Во дворце мать встретила его гневными упреками за эту безрассудную авантюру. Он, однако, ни словом не обмолвился о том, что случилось с ним этой ночью на самом деле. И только услышав, что рядом с ним нашли некую легкомысленную особу, а при ней - жемчужное ожерелье, которое она наверняка украла из королевской сокровищницы, за что и отправилась в темницу, он вскипел, объяснив, что бедное дитя невиновно, ведь он сам подарил ей этот жемчуг. Он твердо решил взять ее в жены и настаивает на том, чтобы девушку немедленно выпустили из заточения.
Королева бросила на обоих гувернеров полный упрека взгляд: воспитание ими принца оказалось из рук вон плохим. Затем она возразила своему непокорному сыну, что девушка будет отпущена на свободу, только если он отправится в соседнее королевство, чтобы познакомиться со своей будущей невестой – единственной дочерью тамошнего короля. Договоренность между родителями об этом браке существует уже давно. Жениться на ней он должен в ближайшие месяцы.
К своему глубокому удивлению мать не увидела в своем сыне прежней уступчивости. Уроки Холдрио и общение с ним не прошли даром. Единственное, на что он соблаговолил согласиться после долгих как серьезных, так и ласковых увещеваний, - он откажется от Анхен и познакомится со своей невестой, если милое дитя будет тотчас же выпущено из темницы и жемчужное ожерелье останется у нее. Для сына короля было бы постыдно забирать назад свои подарки. На это мать, скрепя сердце, наконец согласилась, заручившись обещанием сына не продолжать своих тайных любовных свиданий.
Принц держал слово, но с таким тяжелым сердцем, что мог бы разжалобить и камень. Он потерял всю свою живость и стал таким бледным и худым, что походил на молодого святого с картины в дворцовой часовне.
Чтобы отвлечь сына от мрачных мыслей, мать ускорила его поездку к невесте, и вот уже через восемь дней после той памятной ночной прогулки от дворца отправился блестящий кортеж, в середине которого ехала карета с женихом, который выглядел так, как будто ехал не к невесте, а на собственную казнь.
До прибытия ко двору соседнего короля оставалось еще около часа езды, когда кучер остановил коней. Он передал обоим встревожившимся гувернерам, ехавшим сзади на запятках кареты, что на обочине дороги сидит молодой господин, который попросил остановить карету, чтобы перекинуться словечком с Его молодым Королевским Высочеством.
Тотчас же у дверцы кареты появился незнакомец, который оказался не кем иным, как тайным приятелем и наставником принца Холдрио. Сейчас он был обряжен в нарядный придворный камзол, в котором даже воспитанник не сразу признал его.
Низко поклонившись удивленному Флорио, он непринужденно поинтересовался, не найдется ли в карете свободного местечка? Он-де едет той же дорогой и было бы мило, если бы его подвезли. Принц тотчас же открыл дверцу кареты, а оба гувернера растерянно посмотрели друг на друга. Но так как они не получили инструкций на сей счет, то должны были смириться с происходящим. Незнакомец без лишних церемоний сел в карету рядом с принцем, после чего крикнул кучеру, чтобы тот ехал, да поживее.
На границе с соседним королевством их встретила красивая триумфальная арка. Золотыми буквами на ней было написано: "Добро пожаловать!" Здесь же их ждал кронпринц, долговязый белокурый юнец, который сел в карету своего будущего зятя и повез его в королевский дворец.
У входа во дворец их поджидал сам король с придворными. Ему, старому толстяку, с лысины которого постоянно съезжала корона, принц Флорио представил свою свиту, в том числе и личного друга, барона Холдрио. Затем все поднялись по мраморной лестнице в тронный зал, где их благосклонно встретила королева с дочерью и придворными дамами. Тотчас же принца подвели к молодой невесте.
Едва принц бросил взгляд на принцессочку, как сразу же мучительно захотел повернуть на сто восемьдесят градусов и как можно быстрей уехать домой.
Принцесса Бландина показалась ему похожей больше на восковую фигуру, разряженную в золото и драгоценные камни, чем на живую молоденькую девушку. Черты ее лица не были уродливыми, но такими безжизненными, как у вырезанного из дерева изваяния.
К тому же ее невысокая фигура уже сейчас отличалась такой чрезмерной полнотой, что можно было с уверенностью предсказать, что через несколько лет она догонит свою мать. Та вследствие праздного и беззаботного сидения на троне приобрела совершенно бесформенные объемы. И дочка стояла сейчас рядом со своей мамашей, как бочонок рядом с оксгофтской бочкой /5/, если такие непочтительные сравнения вообще уместно применять к высокородным персонам.
Испуг при виде невесты лишил жениха речи: он только и смог, что принужденно поклониться своей будущей половине. Однако придворные такое поведение принца ему в вину не поставили. Более того, общество нашло вполне объяснимым, что принц при виде прелестей принцессы пришел в сильное смущение. Дамы же начали перешептываться о том, что он -обворожительный молодой человек и вполне оправдывает свою репутацию совершенно благовоспитанного юноши.
Тотчас же был подан парадный обед, и принца, конечно же, посадили рядом с его высокородной невестой. Он слегка оправился от первого шока, вызванного ее видом. Однако все усилия завязать с ней разговор разбились о почти торжественную серьезность, с которой принцесса отдалась поглощению подносимых блюд. Лишь один раз она едва слышно произнесла "мерси", когда сосед заново наполнил ей бокал вином.
Чем дольше длилась трапеза, тем несчастнее становился почетный гость.
К тому же он все мучительнее завидовал своему веселому советнику Холдрио, который сидел напротив него в обществе очаровательной дамы, сияющей красотой и здоровьем. Это была молодая жена старика гофмаршала. Она постоянно наклонялась к Холдрио, шепча ему что-то на ухо: по всей видимости, отпуская язвительные замечания по поводу присутствующих.
Наконец столы убрали, и начался бал. Принц Флорио, отведя принцессу к матери, подошел к прелестной даме и пригласил ее на танец. Та взглянула ему в глаза с лукавой тонкой улыбкой и вложила свою белую ручку в его, после чего они заскользили по залу под звуки музыки. Однако танец совсем не помешал ей начать беседу. Она поинтересовалась у Флорио, какое впечатление произвела на него его высокородная невеста. Он, покраснев, промолчал, и она бойко продолжила, что об истинных достоинствах принцессы нельзя-де судить по первому взгляду. Если для принца важно побольше узнать о Бландине, она может дать ему истинную картину ее характера и сути. С глазу на глаз, разумеется, ведь здесь не место для таких разговоров. Каждое утро она обычно прогуливается по парку. Пусть он разыщет ее там и тогда...
Здесь музыка стихла, и тотчас же к принцу приблизился гофмаршал. Он в глубоком почтении позволил себе заметить Его Королевскому Высочеству, что первый танец по этикету полагалось танцевать с Её Высочеством невестой. Чтобы загладить свое упущение, жених, тайком проклиная свою судьбу, пригласил принцессу на следующий танец и изрядно потрудился, когда кружил по просторному залу, свою неповоротливую партнершу, которая повисла на нем сонным грузом.
Затем, вытирая со лба капли пота, принц попросил у их Величеств разрешения взять на остаток сегодняшнего вечера выходной, - дорога, мол, была утомительной, и он охотно удалился бы в свои покои.
Едва он, распрощавшись со своими гувернерами, оказался один, как к нему пришел барон Холдрио. Он обнаружил принца лежащим на постели с выражением глубочайшего уныния на лице, как у отчаявшегося человек, который принимает непростое решение.
- Не нужно рассказывать мне, каково у тебя на душе, дорогой воспитанник, - начал разговор Холдрио. – Здесь важно только одно: что ты думаешь предпринять? Намереваешься ли ты, несмотря ни на что, сделать своей королевой эту цыпочку, которая со своими соломенными волосами, бледной кожей и красноватыми веками похожа на толстую белую крольчиху, или отдашь ей обратно ее обручальное кольцо /6/?
- О, Холдрио! – простонал принц. – Поставь себя на мое место! Мать объяснила мне, что, если я не соглашусь на этот давно решенный брак, то между нашими королевствами возникнет смертельная вражда и начнется война. А я…
- А ты как благовоспитанный сын наденешь на себя, скрепя сердце, ярмо, поскольку не достаточно долго проучился в моей школе и не готов вытащить свою шею из петли. Я это предвидел, поэтому последовал за тобой, - чтобы в случае необходимости поддержать тебя.
Впрочем, у твоих будущих тестя и тещи есть один повар, большой искусник в своем деле. Если они отдадут его тебе в счет приданого, все не так уж и плохо.
- Тебе хорошо издеваться! – вскричал несчастный принц. – Как я погляжу, твоя любезная соседка за столом создала тебе хорошее настроение. Кажется, она веселится и на мой счет. Завтра с утра в парке она захотела спеть мне хвалебную песнь о всех скрытых достоинствах и добродетелях моей будущей супруги. Я был бы дураком, если бы предоставил ей эту возможность!
- С твоего позволения, дорогой принц, - возразил очень серьезно Холдрио, - ты был бы дураком, если бы не сделал этого. Обещай мне, что завтра утром ты явишься на это свидание, в чем я, впрочем, тебе завидую. Ручаюсь тебе в том, что таким образом разрешатся все твои проблемы, и можно сказать, что ты на этот раз дешево отделаешься.
С этими словами он покинул своего подопечного, а тот провел ночь в кошмарах: ему постоянно на колени прыгал белый кролик, и принцу приходилось кормить его капустными листьями. Когда же наконец забрезжил рассвет, сын короля после долгих сомнений и колебаний решил последовать совету своего верного учителя и друга и отправиться в парк.
Во дворце он встретил несколько заспанных лакеев, удивленно смотревших на него, поскольку "Их Величества еще не вставали, а что до принцессы Бландины, то она появится не ранее, чем через 3 часа".
Флорио, погруженный в свои мысли, спустился вниз по лестнице и вышел в парк, свежий от утренней росы. Птицы пели в нем свою приветственную песнь утру. Не успел принц сделать несколько шагов по ухоженной дорожке, как за живой изгородью из тиса, меж кустами роз, увидел мелькнувшее белое платье и тотчас узнал стройную фигурку молодой жены гофмаршала.
- Доброе утро, принц! – весело приветствовала она его, сверкнув белыми зубками. – Прекрасно, что Вы держите слово. Ведь мне и правда очень важно внушить Вам хорошее мнение о нашей принцессе. Если Вы не решитесь увезти ее в свое королевство, я тоже должна буду остаться здесь, что до смерти скучно.
Но если я последую за своей молодой королевой к Вашему двору, то надеюсь, - поскольку Вы - юноша рыцарственный, - мы будем вести там приятную веселую жизнь.
Её молодое Высочество, разумеется, обладает немного вялой комплекцией, охотно спит допоздна, любит хорошо поесть и до сей поры живо интересовалась только своими собаками, которых у нее добрая дюжина всех мастей. Ухаживать за ними – ее единственное серьезное занятие. Но всё переменится, как только у нее появится любимый супруг и куча маленьких детишек, кормить, купать и причесывать которых – более приятно, чем возиться с брехливыми собачками. И поскольку во всем остальном она смотрит сквозь пальцы на все, что допускает Господь, Ваш совместный брак будет для обоих приятным и удобным.
Принц слушал все эти речи вполуха: он полностью подпал под очарование его увлеченной разговором собеседницы. Даже образ бедной Анхен поблек рядом с этой зрелой и высокомерной красавицей, выглядевшей очень соблазнительно в своем свободном утреннем пеньюаре. Когда же в одном, особенно доверительном месте своего рассказа, она села на скамейку, пригласив его присесть рядом, он, как бы храня верность своей первой любви, начал рассказывать об Анхен, о том, что вообще не имеет склонности жениться на другой, что только государственные интересы заставили его просить руки принцессы Бландины. Умная женщина проявила глубокое сочувствие к страданиям юного сердца и со вздохом сказала, что часто и другим не дано в жизни того, о чем в глубине души мечталось. Взамен несбывшегося счастья им должно утешаться доброй дружбой.
Все более и более увлекающийся сын короля жадно впитывал ее слова. Наконец он взял нежную ручку прекрасной дамы в свою и застенчиво спросил, может ли он надеяться быть утешенным дружбой с нею? Когда же она в притворном смущении ответила, что сомневается, достойна ли такой чести, принц шепнул ей на ушко, что она – самое обворожительное создание, которое он когда либо встречал. И.. если она останется в его окружении и сможет его хоть немного полюбить.. сможет она?..
- Безусловно! - выдохнула его собеседница. – Я тоже несчастлива, и такой любезный друг, как Вы, поможет мне скоротать множество безрадостных часов. Но только, разумеется…
- Никаких "но"! – вскричал воспламенившийся молодой человек, обнимая ее за шею. – И давайте сразу же на этом месте скрепим по-братски наш дружеский союз!
С этими словами он вплотную наклонился к ней и ожег пламенным поцелуем ее губы, на которых играла тонкая улыбка. И тут, как громом пораженный, отпрянул назад: из-за соседнего куста на них вышел не кто иной, как Его Величество король-папа собственной персоной. Он был одет в длинный халат из золотой парчи, а вместо короны на голый череп была надета бархатная шапочка с золотой кисточкой.
В первое мгновение все трое в полном молчании смотрели друг на друга. Король первым обрел дар речи, поднял брови до лба и осыпал своего будущего зятя упреками за то, что он в первое же утро после знакомства с невестой начал ухаживать за другой дамой. Это прегрешение он может загладить, только ускорив свою свадьбу. Что же касается его соучастницы, то она должна оставить двор навсегда.
- Утешьтесь, прекрасная подруга, - сказал принц, увидев, что гофмаршальша, плача, опустилась на скамейку. – Я бы посчитал постыдным вероломством, если бы отступился от того, в чем я Вам только что клялся. Я скорее откажусь от брака с принцессой, чем от нашего дружеского союза, о чем я и объявляю Вашему Королевскому Величеству как свое последнее слово. А сейчас дайте мне свою ручку, милая госпожа, и разрешите отвести Вас во дворец.
Она, поколебавшись, поднялась. Король, став красным как рак от возмущения, взревел:
- Если это и есть последнее слово Вашей милости, то Ваша милость не достойна получить руку моей дочери. Обдумайте хорошенько, что Вы делаете.
- Здесь нечего более обдумывать, - возразил принц, выпрямляясь во весь рост. – Я отказываюсь, Ваше Величество, от чести стать Вашим зятем и прошу передать от меня поклоны Вашей высокородной супруге и принцессе дочери, так как я в течение часа покину дворец и королевство Вашей милости.
Вскоре принц Флорио действительно сел в карету вместе с обоими весьма озадаченными гувернерами, которым он не пожелал дать никаких объяснений своего внезапного отъезда. Тут из толпы народа, собравшегося, несмотря на ранний час, у дворца, вынырнул барон Холдрио, поклонился принцу, подмигнув умным глазом, и сказал:
- На этот раз я беру отпуск у Вашего Королевского Высочества и объявляю Его милости мое наивысшее одобрение.
В следующий миг он пропал из глаз.
Принц Флорио впал в черную меланхолию. Впрочем, долго предаваться ей он не смог. За ним по пятам от соседнего короля, грозившего кровавым возмездием за оскорбление, нанесенное его дочери, пришло объявление войны. Но принц, казалось, только этого и желал, ведь войной он мог развеять свою любовную тоску.
Когда его войско уже стояло на марше, готовясь отразить вторжение неприятеля, королева позвала принца в свои покои. Там она надела ему на голову изящный золотой шлем, пристегнула на пояс золотую шпагу и зачитала ему параграф государственного военного устава, предписывающий всем принцам королевского дома ни при каких обстоятельствах не вмешиваться в сражение, а следить за ходом военных действий только через полевой бинокль.
Глубоко пристыженный, выслушал благовоспитанный наследник трона эту лекцию, в молчании простился со своей нежной мамочкой и с опущенной головой поскакал на ручной лошадке вслед за выступившим войском. Гофмейстер военного дела и генерал-командующий армией ехали в его эскорте.
Вскоре они прибыли на место, где был разбит лагерь. На следующий день должно было состояться решающее сражение. И тут перед принцем внезапно появился его давний знакомец. Он был одет в форму простого солдата и просил о милостивом соизволении остаться при Его Высочестве оруженосцем. Против этого гофмейстеру возразить было нечего. А Холдрио шепнул мрачному принцу, пусть-де приободрится: еще вполне представится случай ускользнуть от строгого надзора и наделать множество славных глупостей.
Такая возможность не преминула появиться уже на следующий день. В палатке на холме, откуда можно было следить за ходом битвы, вместе с принцем остался только гофмейстер военного дела. И в то время, когда на поле битвы грохотали орудия, гремели барабаны и ржали лошади, наставник склонился над полевой картой, показывая своему высокородному ученику диспозиции обоих войск и объясняя общий стратегический план.
Сей храбрый муж был уже в годах, да к тому же плохо спал всю прошлую ночь, поэтому в середине лекции он задремал. Тут у входа в палатку беззвучно вырос Холдрио, показав жестом принцу, чтобы тот отложил свой бинокль и вышел к нему. Там, глядя на поле битвы, он сказал Флорио, что дело, кажется, дрянь. Противник теснит войско принца с обоих флангов. Сейчас, сейчас самое время вскочить на коня и поскакать в гущу сражения. Тогда воины при виде принца, их будущего короля, воспрянут духом, и битва будет выиграна.
Глаза принца вспыхнули, он мигом облачился в доспехи и взлетел в седло крепкого коня, что подвел ему наставник. И когда он с высоко поднятой шпагой скакал с холма навстречу битве, уже издали его встречало оглушительное ликование войска.
Тотчас переменилось и военное счастье. Принц, забыв про все мудрые предписания переполошившегося генерала-командующего, поскакал в самую гущу сражения, размахивая знаменем, которое подхватил из рук раненого знаменосца.
Через пару часов была одержана блестящая победа: в плен принцем Флорио собственноручно был взят наследник престола вражеской стороны, все войско которого было обращено в бегство.
Тут генерал поскакал навстречу юному победителю, покрытому пылью и кровью, отсалютовал ему своей шпагой, и приветствовал громким "ура", которое было единодушно подхвачено всем войском.
Следствием этого знаменательного дня было то, что побежденный монарх в обмен на освобождение своего сына из плена был принужден к миру, да при этом обязался выплатить значительную контрибуцию.
Принц Флорио с триумфом въехал в столицу своего королевства. Впрочем, он недолго радовался ему. Едва госпожа королева услыхала, каким опасностям подвергался сыночек, ей стало так дурно, у нее так заболело сердце, что она потеряла сознание, да так и не очнулась больше.
Добрый сын искренне оплакал мать, ведь строгость, с которой она воспитывала его, была всего лишь предрассудком любящего сердца.
С пышных похорон, которые он ей устроил, принц отправился прямиком в церковь, чтобы короноваться на царство, ведь страна не должна была оставаться без своего повелителя ни дня.
И эта праздничная церемония была организована со всевозможной пышностью, только главный алтарь, с которого юный король взял корону, был затянут черным крепом.
А когда он вышел из церкви и отправился в королевский дворец, приветствуемый с обеих сторон своими верноподданными, то увидел в переднем ряду знакомое лицо своего наставника Холдрио, который почтительно встал на одно колено перед Его Величеством. И все были немало изумлены, когда король вдруг остановился перед этим невзрачным никому не известным человеком, поднял его с колен и заключил в свои объятия.
- Следуй за мной во дворец, - тихо сказал он ему. – Отныне ты всегда будешь рядом. Я щедро вознагражу тебя и почестями, и званиями за все, что ты для меня сделал.
- Ваше Величество должны извинить меня, – возразил Холдрио, улыбаясь. – Отныне моя служба и добрый совет будут Вам бесполезны и даже вредны. Король, который должен служить примером для своих подданных, не может позволять себе совершать глупости, даже если он молод годами. Да и не создан я для оседлой жизни, так как не могу быть обычным добрым гражданином. Я, как бы это сказать, некий бродяга-кобольд, что скитается по миру, и везде, где может помочь добрым юношам вырваться из пут строгого надзора и излишнего контроля, предлагает свои наставления. Итак, избавьте меня от Ваших милостей, и да пребудет с Вами благополучие до конца Ваших дней.
С этими словами он поклонился своему воспитаннику, по-свойски похлопав его по плечу, как бы показывая, что он им доволен. Затем к огромному удивлению всех стоявших рядом, он исчез так бесследно, как будто земля расступилась и поглотила его.
О дальнейшей жизни молодого короля, его битвах и победах мы здесь не будем рассказывать. Тот, кто хочет подробностей, может обратиться к хроникам и историческим книгам того королевства. Ограничимся только тем, что скажем, что правление его было долгим и благословенным. Он взял себе супругу, с которой прожил в долгом счастливом браке и с которой воспитывал своих детей мудрее и свободнее, чем это делала его собственная мать.
Когда же он, как и все смертные, должен был заплатить дань времени и на смертном одре со спокойной душой прощался с родными и придворными, то угасающий взор его упал на скромно стоявшего у двери старого друга Холдрио, который промокал платочком глаза. Тогда король еще раз выпрямился на подушках, подозвал давнего знакомца к себе и протянул ему руку.
- Старый друг, - произнес король, - спасибо, что ты пришел ко мне еще раз, чтобы проститься. Так я смогу еще раз выразить тебе свою благодарность. Господь послал мне за долгую жизнь много добра и великих свершений, но ничто так не радовало и не наполняло мое сердце счастьем, как те глупости, которым ты научил меня во времена моей счастливой юности.
И вот на лице старика еще раз появилась затаенная светлая улыбка, как будто он вглядывался в далекий прекрасный ландшафт, озаренный лунным сиянием, и слышал соловьиные трели, что звучали там. Затем его голова опустилась снова на подушку, и он уснул тихо и спокойно, как человек, который после тяжелой поденной работы может позволить себе спокойный безмятежный сон, в отрадном осознании, что ничто человеческое не осталось ему в этой жизни чуждо.
Феликс Мендельсон-Бартольди.*
ПРИМЕЧАНИЯ.
2. Го́тский альманах — самый авторитетный справочник по генеалогии европейской аристократии, ежегодно издававшийся на немецком и французском языках в 1763—1944 годах в городе Гота (герцогство Саксен-Кобург-Гота, Германия).
3. Имя "Холдрио" в немецком языке, помимо двух других значений, обозначает беззаботного веселого малого с легким характером.
- Ну, если ты ее будет спрашивать, - пожал плечами Холдрио. – я никогда не стану твоим учителем. Никто не делает глупостей с разрешения свыше. Нет, ты должен брать уроки у меня тайком, а что касается вознаграждения – не заботься об этом. Мне достаточно иметь талантливого ученика, и если ты хочешь, мы можем начать обучение прямо сейчас.
Глаза принца заблестели:
- Я бы не желал себе ничего лучшего. Но как?
- А это уж моя забота. Прежде всего, давай прогуляемся немного подальше. Ты же совсем не знаешь, как чудесен мир по эту сторону каменной ограды твоего сада!
Сказав это, он по-дружески взял за руку своего ученика и пошел по боковой тропинке, которая вскоре вывела их из лесной чащи.
Когда они дошли до опушки леса, сын короля издал возглас восторга. Перед ним в золотом солнечном свете открылись широкие просторы: цветущие долины, мягкие очертания холмов, лесов и полей. Между ними были разбросаны небольшие хутора, над которыми летали ласточки. Широкая река, в которую здесь и там вливались небольшие речки с играющей солнечными бликами водой, величаво текла по этому радостному краю, по ней плыли маленькие корабли, паруса которых надувал ветер.
.jpg)
- Как же прекрасно! – воскликнул принц. – Где мы?
- В счастливой стране твоего Королевского Высочества. – ответил, смеясь, Холдрио. – Твои мудрые учителя до сих пор показывали тебе ее только на карте, чтобы ты раньше времени не захотел проехаться по ней и не почувствовал себя ее властелином. Но сейчас мы здесь не задержимся. Встречаться сегодня инкогнито с твоими верноподданными мы также не будем. Становится жарко, и мы поступим правильно, если расположимся в тени вон тех высоких буков и дубов.
Они пошли дальше, рука об руку, и королевский сын не переставал вглядываться в смеющиеся дали. Лоб его горел и ноги плохо слушались, как будто он брел в забытьи, или огненное вино горячило его кровь.
Они подошли к озеру у подножья горы, поросшей лесом. Его глубокие чистые воды наполняли окрестности приятной прохладой. Тут Холдрио остановился и сказал:
- Здесь мы немного отдохнем, а затем искупаемся.
- О чем ты говоришь! – возразил Флорио. - Внизу, в долине, часы на башне пробили пять. Мой профессор людоведения наверняка ждет меня на урок.
- Прогулять его – одна из самых умных глупостей, которые ты можешь сделать сегодня.
- Но мне никогда не разрешалось купаться на открытом воздухе!
- А ты никогда не хотел? Ну, так следуй сегодня за своим сердцем. Никто не увидит нас здесь. Только посмотри, как прозрачна, как чиста вода, сквозь нее видно даже дно.
И принц внял его словам с замирающим сердцем.
Когда они искупались и бросились на солнечный бережок, чтобы немного обсохнуть, благовоспитанного молодого человека охватило такое блаженство, что он признался своему новому наставнику, что чувствует себя заново родившимся. Впервые после купания он лежит голышом на душистом мху берега озера, а не на шелковом ложе возле серебряной ванны. И если это результат глупостей, которые он делает сегодня, то уж это искусство он будет изучать усерднее, чем всякое другое.
Они снова облачились в свои одежды. Холдрио - в серую куртку, а принц – в роскошное одеяние из белого, шитого золотом шелка, и вновь отправились в глубь радостного благоухающего леса.
Холдрио насвистывал озорную песенку, а благовоспитанный сын короля молчал и удивлялся самому себе: он послушно следовал за своим новым учителем, хотя во дворце его наверняка давно разыскивали. Глаза молодого человека блуждали вокруг, как в счастливых грёзах, и случайно взор его упал на великолепное высокое дерево. Оно широко раскинуло свои ветви над лесной поляной настолько удобно для лазания, что большие птицы и белки охотно пользовались этой природной лестницей.
- Не хочешь ли взобраться наверх? – спросил Холдрио. – Я вижу, ты сомневаешься только потому, что твоя боязливая мамаша запрещала тебе лазать. Ну, давай же! Если ты упадешь, я подхвачу тебя снизу.
Тотчас же принц охотно последовал приглашению, и поскольку был юношей проворным, то быстро взобрался наверх до самой верхушки, распугивая лесных зверушек. Там он издал торжествующий крик, энергично подхваченный его наставником внизу. Когда он спускался, то, случайно зацепившись своими широкими штанами, повис на остром торчащем во все стороны суку. Тут блестящий шелк порвался, и принц сорвался вниз.
Поймав его, Холдрио звонко захохотал:
- Ты будешь платить в моей школе за обучение не деньгами, а порванными штанами, - воскликнул он. – Но не годится представать перед госпожой матушкой в таком виде. Я знаю, как мы исправим положение. И ты еще поблагодаришь меня за эту мысль.
С этими словами он снова взял принца за руку и повел его на опушку леса, где на склоне горы стоял маленький аккуратный домик. На вывеске было написано "У лесного кабачка". Несколько столов со скамейками поодаль указывали на то, что здесь не было недостатка в посетителях, которые любили посидеть на открытом воздухе за стаканчиком прохладного вина. Но сегодня гостей еще не было, только из открытых окон трактира доносился шум спорящих голосов. Там за карточной игрой сидело несколько крестьян. Постоянно раздавался стук их крепких кулаков, что припечатывали к столу игральные карты.
Когда оба молодых человека подошли к двери, оттуда вышла молоденькая девушка, которую Холдрио приветствовал, как старую знакомую: "Добрый день, Анхен!"
Стройная красотка, которой едва ли исполнилось семнадцать лет, посмотрела на него удивленно, как на совершенно незнакомого ей человека, кивнула без долгих церемоний и сыну короля, а затем спросила, что желают господа.
- Вина, Анхен! – сказал Холдрио. – И самого лучшего, из подвала. Принеси его нам сюда, на улицу.
С этими словами он сел за стол, вытянув ноги вдоль лавки и глядя с веселой улыбкой на королевского сына.
Тот смотрел вслед исчезнувшей в дверях Анхен, как будто увидел перед собой фею или спустившегося с небес ангела.
- Я вижу, доброе дитя снискало благоволение очей твоего высочества! – сказал Холдрио. - И правда, она – храбрая девочка. Отец ее – пьяница. А она с одной-единственной служанкой держит на своих плечах весь дом и ведет хозяйство. Тот, кто получит ее когда-нибудь в жены, сделает хороший выбор. Но, конечно же, это будет не сын короля, ведь придворным манерам она не обучена.
- О чем ты говоришь! – вскипел Флорио. – Ни одна из придворных фрейлин моей матери и наполовину не умеет двигаться с таким изяществом. А как она смотрела на тебя, когда ты так доверительно говорил с ней! Она – самое привлекательное существо на свете, которое я когда либо видел!
- Ну, как хочешь! – обронил равнодушно Холдрио. – Во всяком случае она не обидится на тебя, если ты ей об этом скажешь.
Тем временем к ним снова вышла Анхен, неся в руках оловянный поднос с тщательно протертой бутылкой, в которой поблескивало золотистое вино, и двумя стаканами. Она поставила на стол бутылку и стаканы, наполнила их до краев вином и со словами "На здоровье!" собралась снова удалиться.
- Эй, постой-ка! - сказал Холдрио, ухватив ее за круглую обнаженную ручку. – Так быстро ты от нас не улизнешь, маленькая ведьмочка! Бери стакан, но сперва попотчуй-ка молодого господина, в котором ты должна чтить нашего высокородного и благовоспитанного принца, твоего будущего короля. Он сейчас совершает объезд своих земель, чтобы изучить науку совершения глупостей, и ты сделаешь доброе дело, если ему немного поможешь.
Прежде всего достань иголку с ниткой и зашей зияющую прореху на королевском бедре. Если намерения чисты, то добрый подданный не должен бояться заштопать дырку на платье своего суверена /4/.
Девушка, которая уже взяла в руки стакан и подошла к принцу, немало испугалась, услышав, какой высокий гость сидит перед нею.
Но так как всякая хорошенькая девушка знает о своей тайной силе и равенстве любому мужчине, пусть даже и высокородному, она быстро успокоилась, чуть пригубила своим плутовским ротиком вино из стакана и подала его сыну короля, сделав при этом премиленький книксен. Тот, смущаясь еще больше, взял стакан и, приложив губы к тому же месту, где только что пила она, одним махом выпил густую золотистую жидкость до самого дна.
- Холдрио, - сказал он, когда Анхен, как проворная птичка, снова шмыгнула в дом, - она или никто станет моей королевой.
Тот смотрел вслед исчезнувшей в дверях Анхен, как будто увидел перед собой фею или спустившегося с небес ангела.
- Я вижу, доброе дитя снискало благоволение очей твоего высочества! – сказал Холдрио. - И правда, она – храбрая девочка. Отец ее – пьяница. А она с одной-единственной служанкой держит на своих плечах весь дом и ведет хозяйство. Тот, кто получит ее когда-нибудь в жены, сделает хороший выбор. Но, конечно же, это будет не сын короля, ведь придворным манерам она не обучена.
- О чем ты говоришь! – вскипел Флорио. – Ни одна из придворных фрейлин моей матери и наполовину не умеет двигаться с таким изяществом. А как она смотрела на тебя, когда ты так доверительно говорил с ней! Она – самое привлекательное существо на свете, которое я когда либо видел!
- Ну, как хочешь! – обронил равнодушно Холдрио. – Во всяком случае она не обидится на тебя, если ты ей об этом скажешь.
Тем временем к ним снова вышла Анхен, неся в руках оловянный поднос с тщательно протертой бутылкой, в которой поблескивало золотистое вино, и двумя стаканами. Она поставила на стол бутылку и стаканы, наполнила их до краев вином и со словами "На здоровье!" собралась снова удалиться.
- Эй, постой-ка! - сказал Холдрио, ухватив ее за круглую обнаженную ручку. – Так быстро ты от нас не улизнешь, маленькая ведьмочка! Бери стакан, но сперва попотчуй-ка молодого господина, в котором ты должна чтить нашего высокородного и благовоспитанного принца, твоего будущего короля. Он сейчас совершает объезд своих земель, чтобы изучить науку совершения глупостей, и ты сделаешь доброе дело, если ему немного поможешь.
Прежде всего достань иголку с ниткой и зашей зияющую прореху на королевском бедре. Если намерения чисты, то добрый подданный не должен бояться заштопать дырку на платье своего суверена /4/.
Девушка, которая уже взяла в руки стакан и подошла к принцу, немало испугалась, услышав, какой высокий гость сидит перед нею.
Но так как всякая хорошенькая девушка знает о своей тайной силе и равенстве любому мужчине, пусть даже и высокородному, она быстро успокоилась, чуть пригубила своим плутовским ротиком вино из стакана и подала его сыну короля, сделав при этом премиленький книксен. Тот, смущаясь еще больше, взял стакан и, приложив губы к тому же месту, где только что пила она, одним махом выпил густую золотистую жидкость до самого дна.
- Холдрио, - сказал он, когда Анхен, как проворная птичка, снова шмыгнула в дом, - она или никто станет моей королевой.
- Ну, об этом у нас еще будет время потолковать, - возразил тот весьма невозмутимо. - Пока что достаточно, если тебя немного обожжет огонь этих черных глаз. Это все, что я на первый раз хотел бы от своего прилежного ученика. - Дьявольщина! Ты только посмотри, как чертовка вырядилась, узнав, что в тебе течет самая голубая кровь на свете!
Впрочем, в спешке Анхен не успела сделать со своим нарядом слишком многого. Она просто более аккуратно причесала свои чудесные каштановые волосы, а на стройную шейку повязала свежую кружевную оборку.
И вот сейчас она подходила к принцу с прелестным румянцем на хорошеньком личике, нитка и иголка в одной руке, а большие ножницы - в другой.
Смущаясь, она пригласила его сесть на скамейку. Затем она присела перед ним на колени и начала проворно и умело зашивать прореху длинной шелковой ниткой.
Во время работы никто не проронил ни слова. Королевский сын, не отрываясь, смотрел на ее изящную головку с кудрявыми золотисто-каштановыми локонами и на маленькие, загоревшие от солнца и работы пальчики, которые, казалось, танцевали по белому шелку.
- Пожалуй, так будет держаться, - сказала Анхен, поднимаясь с легким вздохом с колен. – Но, ради бога, господин принц, никому не говорите, что я чинила Вашу одежду. Мне до смерти стыдно за свою работу, ведь мои руки слишком грубы для нее. Я никогда бы не осмелилась штопать платье Вашего Величества прямо на Вас так долго, чтобы в конце концов получилось хорошо.
- Ты так отлично все зашила! Сам придворный портной не смог бы сделать лучше! – промолвил принц в большом смущении. Затем ему вдруг пришло в голову, что он не может ничем отплатить милому существу за эту дружескую услугу. Он даже не может расплатиться за вино, поскольку ему никогда не выдавали карманных денег.
- Одолжи мне твой кошелек! - обратился он к Холдрио.
Тот пожал плечами в ответ:
- Я бродяга и никогда не ношу денег в кармане. Но на этот раз ты можешь не беспокоиться об этом. Делать долги – это тоже одна из глупостей, которые должен совершать разумный молодой человек. Впрочем, я думаю, что ты не в последний раз посещаешь этот лесной кабачок. Не правда ли, Анхен, твой будущий король имеет у тебя такой большой кредит, что сегодня может и задолжать тебе по счету?
Вместо ответа прекрасная девушка поймала руку принца, чтобы запечатлеть на ней почтительный поцелуй. Но юноша убрал руку, обнял стройную красотку, и поскольку она испуганно отпрянула от него, смог всего лишь скользнуть нетерпеливыми губами по прядке волос на ее лбу. Затем девушка, дрожа и раскрасневшись от смущения, снова скрылась в доме.
- На сегодня закончим наш урок, - сказал Холдрио, когда они отправились в обратный путь. - Лиха беда начало, но я доволен твоим прилежанием и твоими успехами. Думаю, если так пойдет и дальше, ты станешь образцовым учеником. Сейчас я отведу тебя во дворец. Конечно же, ты не станешь надоедать своей госпоже матушке рассказами о том, как прекрасно провел сегодня время. У женщин свои предрассудки, а оба твоих гувернера не лучше старых баб.
Холдрио весело беседовал со своим воспитанником, а тот шагал рядом с опущенной головой, как грезящий наяву. Перед его мысленным взором представали сверкающие черные глаза и кудрявая головка хозяйки лесного кабачка.
Принц очнулся, только услышав, как несколько голосов зовет его по имени. Вдали, меж деревьями, мелькал свет от множества факелов. Это были придворные, которых королева послала искать своего пропавшего сына. Он начал лихорадочно размышлять о том, что скажет разгневанной матери. Но когда принц оглянулся на своего нового наставника, чтобы спросить совета, то к своему удивлению увидел, что Холдрио бесследно исчез куда-то.....
Однако долго раздумывать ему об этом не пришлось. Целая толпа воспитателей и придворных окружила королевского сына и обрушилась на него, как на чудом воскресшего, с поздравлениями и вопросами, где он был.
Впрочем, ответ принц дал только своей матери. И это была самая первая ложь в его жизни. Он пробормотал, что, увидав ворота сада открытыми, он решился отправиться в лес, а там так долго блуждал, что утомился и задремал. Снились ему чудесные сны.
Королева-мать отослала его немедленно в постель, чтобы влажный лесной воздух не вызвал у сына лихорадки. Но от той лихорадки, что не давала ему заснуть до самого утра, мать, разумеется, защитить его не могла.
Эта лихорадка не оставила его и на следующий день, когда Флорио час за часом сидел на своих уроках. Он был так рассеян, что своими ответами невпопад озадачивал учителей. Принца занимала одна-единственная мысль: как бы побыстрее продолжить обучение у своего наставника Холдрио.
Когда же пришла ночь, долго усидеть в своей комнате он не мог. Осторожно переступив через лакея, храпевшего у дверей покоев, принц тихо пожелал доброй ночи обоим своим гувернерам, спящим во второй передней, и на цыпочках прокрался в королевскую сокровищницу, от которой он еще днем украдкой припрятал ключи.
Оказавшись внутри, он начал поспешно открывать шкафы и сундуки. Яркая луна в окне освещала своим светом роскошные золотые украшения и самоцветы. Впрочем, драгоценности короны - высокая диадема, скипетр и держава, - не привлекли его внимания.
Из всего богатства он выбрал только одно ожерелье из крупных голубых жемчужин, скрепленных золотым замочком, в котором сверкал яркий рубин. Положив его в карман, принц выскользнул из королевских покоев на улицу и поспешил в сад, освещенный лунным светом.
Он, конечно же, хорошо знал, что ворота будут закрыты. Но это его не пугало. На нем было надето темное прилегающее платье, которое не стесняло движений, и он проворно взобрался по шпалерам персикового дерева на каменную ограду сада. Когда же Флорио спрыгнул с нее, то в первый момент испугался, как вор, которого застигли на месте преступления. И сразу же вздохнул с облегчением: перед ним, облокотившись о ствол дерева, стоял его наставник Холдрио и, весело помахивая шапочкой, приветствовал принца.
- Браво! Ты мне нравишься! – воскликнул мастер своему ученику. – Тот, кто хочет что-то понять в нашем искусстве, не должен пугаться ночной работы, ведь самые замечательные глупости издавна совершаются при свете луны. Я знаю, что твой неоплаченный долг не дает тебе покоя. С твоего разрешения я все-таки тебя немного провожу, иначе в густом темном лесу какие-нибудь блуждающие огоньки будут водить тебя за нос всю ночь.
Он снова взял его за руку, и они пошли, тихо переговариваясь, как бы не желая тревожить спящий лес вокруг. Когда же наконец они дошли до места, то увидели лесной кабачок, который, подобно заколдованному замку, стоял, освещенный лунным светом.
В маленьком садике с одной стороны дома благоухали цветы и в своих гнездах сонно попискивали птицы. С другой же стороны кабачка до самого леса тянулась заросшая травой поляна, на которой виднелось несколько фруктовых деревьев.
Там мирно паслась светло-желтая лошадь, а рядом с ней бегал маленький жеребенок, который, услышав приближающиеся шаги, навострил уши, а затем испуганно поскакал к низкому штакетнику, окружавшему лужайку. Его мать вопросительно подняла голову, затем снова уткнулась мордой в аппетитную душистую траву у себя под копытами.
- А сейчас нам нужно выманить из дома ведьмочку, - сказал Холдрио. Казалось, он был хорошо знаком с окружающей обстановкой, потому что сразу же постучал в нужное окошко. Ставень слегка приоткрылся, и в щели показался маленький белый носик юной дочери хозяина таверны. Тем временем благовоспитанный сын короля с замиранием сердца ожидал результатов переговоров, что вел его друг и наставник.
Долго испытывать свое терпение ему не пришлось – через пять минут ставень распахнулся, и Анхен, одетая в красную юбочку и белую камизоль, но босая и с небрежно подоткнутыми волосами выпорхнула к ним в ночь через окно.
- Ради Бога, господа, только не разбудите отца! Он меня до смерти прибьет, если поймет, что у меня ночью были гости. Я вышла к Вам только затем, чтобы попросить Вас удалиться. Я не смогу подать Вам сейчас вина.
- Да ты только посмотри на своего принца, - захохотал Холдрио. – Он и так опьянен сверх меры. А сейчас послушай, что он тебе скажет, а я пока потолкую с бравой Лизой. Ей тоже там, под деревьями, намного привольнее, чем в душном стойле.
- Анхен, - вымолвил принц, - я задолжал тебе вчера за вино и в долгу у тебя за твое шитье. Но денег у меня нет, и поэтому ты должна принять от меня это украшение. Скоро все сокровища короны все равно станут моими, поэтому я могу подарить тебе сейчас вот это маленькое жемчужное ожерелье.
Он вытащил его из кармана и хотел надеть ей на шейку. Но она двумя руками решительно оттолкнула его. Когда же он захотел прижать ее к стене, чтобы насильно надеть на нее жемчужную нитку, она вырвалась из его объятий и, перепрыгнув через низенький заборчик, побежала на полянку, где Холдрио стоял возле лошади, любовно поглаживая ее по шее и ноздрям.
- Не хочешь ли прокатиться на лошади, девочка? – шепнул он. Она кивнула и при этом вопросительно оглянулась на принца, уныло бредшего вслед за ней.
Холдрио сбегал в конюшню, взяв оттуда шерстяную попону и легкую уздечку. Затем накрыл попоной и взнуздал благонравную лошадку, помог проворной девушке сесть верхом, а сам взял повод и повел Лизу вокруг лужайки. Сзади невесело плелся благовоспитанный сын короля. Жеребенок, что терся толстой головой о бок матери, бежал с ней рядом. Затем Холдрио остановился и сказал:
- Принц Флорио, а не хочешь ли ты сесть на лошадь позади Анхен? На мягкой попоне хватит места для двоих, да и езда пойдет веселей.
Сыну короля, лицо которого прояснилось при этих словах, дважды повторять приглашение не пришлось. Мигом вскочил он на широкую спину лошади, так что Анхен, что сидела, крепко вцепившись в гриву, слабо вскрикнула от неожиданности.
- Оп-ля, - прищелкнул Холдрио языком и сильно шлепнул кобылу по заду. Одним прыжком та перемахнула через заборчик, вслед за матерью неуклюже одолел его и жеребенок. И эти две пары живо поскакали по проселочной дороге, что вилась по опушке леса. А за их спинами затихал веселый смех Холдрио.
Необычное чувство завладело душой принца. Анхен отпустила гриву лошади и вместо нее, обернувшись, обхватила за талию стройного юношу. Застенчивость, вызванная близостью будущего короля страны, вскоре покинула ее. У нее было чувство, что еще никогда в своей жизни не сидела она так удобно и тепло.
У принца же, который видел рядом с собой только локоны светло-каштановых волос, да белую шейку юной девушки, кровь стучала в висках. Как ни хотел он начать непринужденную беседу, никак не мог найти первые слова. Так проехали они какое-то время в молчании, которое Лиза время от времени нарушала заливистым ржанием.
Наконец Флорио собрался с духом и спросил у своей спутницы, удобно ли ей сидеть. Она только кивнула и еще сильнее уткнулась носиком в его грудь. Иногда Лиза останавливалась, чтобы ухватить клок пряной травы с обочины дороги или чтобы оглянуться на своего жеребенка, который начинал прыгать вокруг матери смешным поскоком.
Но вот Анхен подняла голову, но не посмотрела в лицо своему спутнику, а окинула взглядом широкие просторы вокруг, освещенные серебряным блеском луны. Лес и золотые нивы были тихи, и только поблескивающая водная рябь тихо шумящей реки, подсказывала, что и в спящих далях продолжалась жизнь.
- Почему ты вздыхаешь, - спросил тихо принц и прикоснулся горячими губами к волосам юной девушки.
- Потому что мир так прекрасен! – выдохнула она едва слышно. – Но нам нужно ехать обратно. Если отец проснется…
Вместо ответа принц ударил пятками по бокам лошади, и они поехали рысью дальше. Сколько продолжалась эта езда, никто не знает. Что же касается самих всадников, то будь их воля, они бы ехали, не останавливаясь, до самого края земли.
Но Лиза, кажется, наконец устала возить на своей спине двоих седоков. К тому же она не привыкла к верховой езде, ведь обычно ее запрягали в плуг или телегу. Она внезапно встала, и никакие уговоры и битье пятками по бокам не могли заставить ее сдвинуться с места.
- Мы должны дать ей немного отдохнуть, - сказал принц, спрыгивая на землю. Затем он бережно снял девушку с лошади. Тотчас же подскакал жеребенок и сунул голову матери под живот, чтобы попить молока.
Анхен сказала, улыбаясь:
- Сейчас было бы самое время спуститься в подвал и принести Вам прохладного вина. Но постойте-ка: здесь пахнет земляникой и малиной. Я быстро соберу Вам пригоршню ягод.
С этими словами она скрылась в зарослях, и принц слышал, как она шуршит там листвой.
Он опустился в траву и посмотрел на верхушки деревьев, меж которыми светила золотая луна. Где-то совсем рядом в кустах бузины, усыпанных белыми цветами, пел соловей.
Все это наполняло его сердце такой щемящей грустью, что он сейчас отдал бы свою корону за то, чтобы здесь, в уединении, прожить с Анхен в сладких грезах весь свой век до самой кончины.
Вот она снова появилась из-за кустов, неся в передничке собранные ягоды. Со словами "Это всё Вам!" она остановилась перед ним, чтобы ему было удобнее брать ягоды прямо из передничка. Но он схватил ее узкую загорелую ручку, посадил рядом с собой и, добросовестно деля принесенное пополам, стал вкладывать одну ягодку за другой в красный смеющийся ротик Анхен, не забывая и про себя, пока не была проглочена ими последняя ягодка.
Затем он встал, чтобы взглянуть, где лошадь. Та, однако, не проявила никакого желания снова посадить их на себя верхом. Попона соскользнула с широкой конской спины на землю. Флорио поднял ее и принес своей спутнице.
- Лиза хочет ещё попастись, - сказал он. – А пока тебе надо немного поспать. Иди сюда! Роса холодная. Я укутаю тебя в попону и покараулю, пока ты спишь, чтобы не потревожили тебя ни змеи, ни кроты.
Он так и сделал, хотя покрасневшая от смущения девушка отчаянно сопротивлялась. Когда же, обессилев, она лежала на траве, завернутая в попону, как спелёнутый младенец, он встал перед ней на колени, надел ей на шейку жемчужное ожерелье и сказал:
- Спи спокойно, моя маленькая королева!
С этими словами он наклонился к ней и поцеловал ее долгим поцелуем прямо в губы, пахнущие малиной. Анхен блаженно прикрыла глаза и тихо вздохнула.
Вокруг шумела листва, соловьи продолжали переливисто петь свою колыбельную песню…, глаза юной девушки закрылись, и вскоре она погрузилась в крепкий сон.
Флорио сидел еще какое-то время возле Анхен и любовался ею. Ему казалось, что она - самое прелестное создание, что ступало когда-нибудь по земле. Назвав ее своей королевой, он был очень серьезен. Он верил, что когда мать увидит ее и поймет, как обаятельна и невинна эта девушка, то, конечно же, не будет против того, чтобы сын посадил на трон рядом с собой это простодушное дитя.
В таких счастливых грезах усталость незаметно сморила и принца. Он прилег рядом со спящей Анхен в траву, тихонько просунул ей под голову свою руку, чтобы ей было удобней лежать, еще раз осторожно поцеловал ее в полуоткрытые красные губки и также погрузился в сон без сновидений...
*** ** *** ** ***
Рядом, на проселочной дороге, он заметил придворную карету, запряженную четверкой лошадей. Не успел он открыть рот, чтобы спросить, куда пропала Анхен, как один из гувернеров поклонился ему и пожелал доброго утра, пригласив сесть в карету, чтобы ехать во дворец, где Её Величество госпожа матушка находится в большой тревоге ввиду его отсутствия.
Принц послушно позволил двум гувернерам увести себя в карету, усиленно ломая голову над тем, не приснились ли ему и Анхен, и их ночная скачка.
Во дворце мать встретила его гневными упреками за эту безрассудную авантюру. Он, однако, ни словом не обмолвился о том, что случилось с ним этой ночью на самом деле. И только услышав, что рядом с ним нашли некую легкомысленную особу, а при ней - жемчужное ожерелье, которое она наверняка украла из королевской сокровищницы, за что и отправилась в темницу, он вскипел, объяснив, что бедное дитя невиновно, ведь он сам подарил ей этот жемчуг. Он твердо решил взять ее в жены и настаивает на том, чтобы девушку немедленно выпустили из заточения.
Королева бросила на обоих гувернеров полный упрека взгляд: воспитание ими принца оказалось из рук вон плохим. Затем она возразила своему непокорному сыну, что девушка будет отпущена на свободу, только если он отправится в соседнее королевство, чтобы познакомиться со своей будущей невестой – единственной дочерью тамошнего короля. Договоренность между родителями об этом браке существует уже давно. Жениться на ней он должен в ближайшие месяцы.
К своему глубокому удивлению мать не увидела в своем сыне прежней уступчивости. Уроки Холдрио и общение с ним не прошли даром. Единственное, на что он соблаговолил согласиться после долгих как серьезных, так и ласковых увещеваний, - он откажется от Анхен и познакомится со своей невестой, если милое дитя будет тотчас же выпущено из темницы и жемчужное ожерелье останется у нее. Для сына короля было бы постыдно забирать назад свои подарки. На это мать, скрепя сердце, наконец согласилась, заручившись обещанием сына не продолжать своих тайных любовных свиданий.
Принц держал слово, но с таким тяжелым сердцем, что мог бы разжалобить и камень. Он потерял всю свою живость и стал таким бледным и худым, что походил на молодого святого с картины в дворцовой часовне.
Чтобы отвлечь сына от мрачных мыслей, мать ускорила его поездку к невесте, и вот уже через восемь дней после той памятной ночной прогулки от дворца отправился блестящий кортеж, в середине которого ехала карета с женихом, который выглядел так, как будто ехал не к невесте, а на собственную казнь.
До прибытия ко двору соседнего короля оставалось еще около часа езды, когда кучер остановил коней. Он передал обоим встревожившимся гувернерам, ехавшим сзади на запятках кареты, что на обочине дороги сидит молодой господин, который попросил остановить карету, чтобы перекинуться словечком с Его молодым Королевским Высочеством.
Тотчас же у дверцы кареты появился незнакомец, который оказался не кем иным, как тайным приятелем и наставником принца Холдрио. Сейчас он был обряжен в нарядный придворный камзол, в котором даже воспитанник не сразу признал его.
Низко поклонившись удивленному Флорио, он непринужденно поинтересовался, не найдется ли в карете свободного местечка? Он-де едет той же дорогой и было бы мило, если бы его подвезли. Принц тотчас же открыл дверцу кареты, а оба гувернера растерянно посмотрели друг на друга. Но так как они не получили инструкций на сей счет, то должны были смириться с происходящим. Незнакомец без лишних церемоний сел в карету рядом с принцем, после чего крикнул кучеру, чтобы тот ехал, да поживее.
На границе с соседним королевством их встретила красивая триумфальная арка. Золотыми буквами на ней было написано: "Добро пожаловать!" Здесь же их ждал кронпринц, долговязый белокурый юнец, который сел в карету своего будущего зятя и повез его в королевский дворец.
У входа во дворец их поджидал сам король с придворными. Ему, старому толстяку, с лысины которого постоянно съезжала корона, принц Флорио представил свою свиту, в том числе и личного друга, барона Холдрио. Затем все поднялись по мраморной лестнице в тронный зал, где их благосклонно встретила королева с дочерью и придворными дамами. Тотчас же принца подвели к молодой невесте.
Едва принц бросил взгляд на принцессочку, как сразу же мучительно захотел повернуть на сто восемьдесят градусов и как можно быстрей уехать домой.
Принцесса Бландина показалась ему похожей больше на восковую фигуру, разряженную в золото и драгоценные камни, чем на живую молоденькую девушку. Черты ее лица не были уродливыми, но такими безжизненными, как у вырезанного из дерева изваяния.
К тому же ее невысокая фигура уже сейчас отличалась такой чрезмерной полнотой, что можно было с уверенностью предсказать, что через несколько лет она догонит свою мать. Та вследствие праздного и беззаботного сидения на троне приобрела совершенно бесформенные объемы. И дочка стояла сейчас рядом со своей мамашей, как бочонок рядом с оксгофтской бочкой /5/, если такие непочтительные сравнения вообще уместно применять к высокородным персонам.
Испуг при виде невесты лишил жениха речи: он только и смог, что принужденно поклониться своей будущей половине. Однако придворные такое поведение принца ему в вину не поставили. Более того, общество нашло вполне объяснимым, что принц при виде прелестей принцессы пришел в сильное смущение. Дамы же начали перешептываться о том, что он -обворожительный молодой человек и вполне оправдывает свою репутацию совершенно благовоспитанного юноши.
Тотчас же был подан парадный обед, и принца, конечно же, посадили рядом с его высокородной невестой. Он слегка оправился от первого шока, вызванного ее видом. Однако все усилия завязать с ней разговор разбились о почти торжественную серьезность, с которой принцесса отдалась поглощению подносимых блюд. Лишь один раз она едва слышно произнесла "мерси", когда сосед заново наполнил ей бокал вином.
Чем дольше длилась трапеза, тем несчастнее становился почетный гость.
К тому же он все мучительнее завидовал своему веселому советнику Холдрио, который сидел напротив него в обществе очаровательной дамы, сияющей красотой и здоровьем. Это была молодая жена старика гофмаршала. Она постоянно наклонялась к Холдрио, шепча ему что-то на ухо: по всей видимости, отпуская язвительные замечания по поводу присутствующих.
Наконец столы убрали, и начался бал. Принц Флорио, отведя принцессу к матери, подошел к прелестной даме и пригласил ее на танец. Та взглянула ему в глаза с лукавой тонкой улыбкой и вложила свою белую ручку в его, после чего они заскользили по залу под звуки музыки. Однако танец совсем не помешал ей начать беседу. Она поинтересовалась у Флорио, какое впечатление произвела на него его высокородная невеста. Он, покраснев, промолчал, и она бойко продолжила, что об истинных достоинствах принцессы нельзя-де судить по первому взгляду. Если для принца важно побольше узнать о Бландине, она может дать ему истинную картину ее характера и сути. С глазу на глаз, разумеется, ведь здесь не место для таких разговоров. Каждое утро она обычно прогуливается по парку. Пусть он разыщет ее там и тогда...
Здесь музыка стихла, и тотчас же к принцу приблизился гофмаршал. Он в глубоком почтении позволил себе заметить Его Королевскому Высочеству, что первый танец по этикету полагалось танцевать с Её Высочеством невестой. Чтобы загладить свое упущение, жених, тайком проклиная свою судьбу, пригласил принцессу на следующий танец и изрядно потрудился, когда кружил по просторному залу, свою неповоротливую партнершу, которая повисла на нем сонным грузом.
Затем, вытирая со лба капли пота, принц попросил у их Величеств разрешения взять на остаток сегодняшнего вечера выходной, - дорога, мол, была утомительной, и он охотно удалился бы в свои покои.
Едва он, распрощавшись со своими гувернерами, оказался один, как к нему пришел барон Холдрио. Он обнаружил принца лежащим на постели с выражением глубочайшего уныния на лице, как у отчаявшегося человек, который принимает непростое решение.
- Не нужно рассказывать мне, каково у тебя на душе, дорогой воспитанник, - начал разговор Холдрио. – Здесь важно только одно: что ты думаешь предпринять? Намереваешься ли ты, несмотря ни на что, сделать своей королевой эту цыпочку, которая со своими соломенными волосами, бледной кожей и красноватыми веками похожа на толстую белую крольчиху, или отдашь ей обратно ее обручальное кольцо /6/?
- О, Холдрио! – простонал принц. – Поставь себя на мое место! Мать объяснила мне, что, если я не соглашусь на этот давно решенный брак, то между нашими королевствами возникнет смертельная вражда и начнется война. А я…
- А ты как благовоспитанный сын наденешь на себя, скрепя сердце, ярмо, поскольку не достаточно долго проучился в моей школе и не готов вытащить свою шею из петли. Я это предвидел, поэтому последовал за тобой, - чтобы в случае необходимости поддержать тебя.
Впрочем, у твоих будущих тестя и тещи есть один повар, большой искусник в своем деле. Если они отдадут его тебе в счет приданого, все не так уж и плохо.
- Тебе хорошо издеваться! – вскричал несчастный принц. – Как я погляжу, твоя любезная соседка за столом создала тебе хорошее настроение. Кажется, она веселится и на мой счет. Завтра с утра в парке она захотела спеть мне хвалебную песнь о всех скрытых достоинствах и добродетелях моей будущей супруги. Я был бы дураком, если бы предоставил ей эту возможность!
- С твоего позволения, дорогой принц, - возразил очень серьезно Холдрио, - ты был бы дураком, если бы не сделал этого. Обещай мне, что завтра утром ты явишься на это свидание, в чем я, впрочем, тебе завидую. Ручаюсь тебе в том, что таким образом разрешатся все твои проблемы, и можно сказать, что ты на этот раз дешево отделаешься.
С этими словами он покинул своего подопечного, а тот провел ночь в кошмарах: ему постоянно на колени прыгал белый кролик, и принцу приходилось кормить его капустными листьями. Когда же наконец забрезжил рассвет, сын короля после долгих сомнений и колебаний решил последовать совету своего верного учителя и друга и отправиться в парк.
Во дворце он встретил несколько заспанных лакеев, удивленно смотревших на него, поскольку "Их Величества еще не вставали, а что до принцессы Бландины, то она появится не ранее, чем через 3 часа".
Флорио, погруженный в свои мысли, спустился вниз по лестнице и вышел в парк, свежий от утренней росы. Птицы пели в нем свою приветственную песнь утру. Не успел принц сделать несколько шагов по ухоженной дорожке, как за живой изгородью из тиса, меж кустами роз, увидел мелькнувшее белое платье и тотчас узнал стройную фигурку молодой жены гофмаршала.
- Доброе утро, принц! – весело приветствовала она его, сверкнув белыми зубками. – Прекрасно, что Вы держите слово. Ведь мне и правда очень важно внушить Вам хорошее мнение о нашей принцессе. Если Вы не решитесь увезти ее в свое королевство, я тоже должна буду остаться здесь, что до смерти скучно.
Но если я последую за своей молодой королевой к Вашему двору, то надеюсь, - поскольку Вы - юноша рыцарственный, - мы будем вести там приятную веселую жизнь.
Её молодое Высочество, разумеется, обладает немного вялой комплекцией, охотно спит допоздна, любит хорошо поесть и до сей поры живо интересовалась только своими собаками, которых у нее добрая дюжина всех мастей. Ухаживать за ними – ее единственное серьезное занятие. Но всё переменится, как только у нее появится любимый супруг и куча маленьких детишек, кормить, купать и причесывать которых – более приятно, чем возиться с брехливыми собачками. И поскольку во всем остальном она смотрит сквозь пальцы на все, что допускает Господь, Ваш совместный брак будет для обоих приятным и удобным.
Принц слушал все эти речи вполуха: он полностью подпал под очарование его увлеченной разговором собеседницы. Даже образ бедной Анхен поблек рядом с этой зрелой и высокомерной красавицей, выглядевшей очень соблазнительно в своем свободном утреннем пеньюаре. Когда же в одном, особенно доверительном месте своего рассказа, она села на скамейку, пригласив его присесть рядом, он, как бы храня верность своей первой любви, начал рассказывать об Анхен, о том, что вообще не имеет склонности жениться на другой, что только государственные интересы заставили его просить руки принцессы Бландины. Умная женщина проявила глубокое сочувствие к страданиям юного сердца и со вздохом сказала, что часто и другим не дано в жизни того, о чем в глубине души мечталось. Взамен несбывшегося счастья им должно утешаться доброй дружбой.
Все более и более увлекающийся сын короля жадно впитывал ее слова. Наконец он взял нежную ручку прекрасной дамы в свою и застенчиво спросил, может ли он надеяться быть утешенным дружбой с нею? Когда же она в притворном смущении ответила, что сомневается, достойна ли такой чести, принц шепнул ей на ушко, что она – самое обворожительное создание, которое он когда либо встречал. И.. если она останется в его окружении и сможет его хоть немного полюбить.. сможет она?..
- Безусловно! - выдохнула его собеседница. – Я тоже несчастлива, и такой любезный друг, как Вы, поможет мне скоротать множество безрадостных часов. Но только, разумеется…
- Никаких "но"! – вскричал воспламенившийся молодой человек, обнимая ее за шею. – И давайте сразу же на этом месте скрепим по-братски наш дружеский союз!
С этими словами он вплотную наклонился к ней и ожег пламенным поцелуем ее губы, на которых играла тонкая улыбка. И тут, как громом пораженный, отпрянул назад: из-за соседнего куста на них вышел не кто иной, как Его Величество король-папа собственной персоной. Он был одет в длинный халат из золотой парчи, а вместо короны на голый череп была надета бархатная шапочка с золотой кисточкой.
В первое мгновение все трое в полном молчании смотрели друг на друга. Король первым обрел дар речи, поднял брови до лба и осыпал своего будущего зятя упреками за то, что он в первое же утро после знакомства с невестой начал ухаживать за другой дамой. Это прегрешение он может загладить, только ускорив свою свадьбу. Что же касается его соучастницы, то она должна оставить двор навсегда.
- Утешьтесь, прекрасная подруга, - сказал принц, увидев, что гофмаршальша, плача, опустилась на скамейку. – Я бы посчитал постыдным вероломством, если бы отступился от того, в чем я Вам только что клялся. Я скорее откажусь от брака с принцессой, чем от нашего дружеского союза, о чем я и объявляю Вашему Королевскому Величеству как свое последнее слово. А сейчас дайте мне свою ручку, милая госпожа, и разрешите отвести Вас во дворец.
Она, поколебавшись, поднялась. Король, став красным как рак от возмущения, взревел:
- Если это и есть последнее слово Вашей милости, то Ваша милость не достойна получить руку моей дочери. Обдумайте хорошенько, что Вы делаете.
- Здесь нечего более обдумывать, - возразил принц, выпрямляясь во весь рост. – Я отказываюсь, Ваше Величество, от чести стать Вашим зятем и прошу передать от меня поклоны Вашей высокородной супруге и принцессе дочери, так как я в течение часа покину дворец и королевство Вашей милости.
*** ** *** ** ***
- На этот раз я беру отпуск у Вашего Королевского Высочества и объявляю Его милости мое наивысшее одобрение.
В следующий миг он пропал из глаз.
*** ** *** ** ***
Незадачливый жених, что возвращался домой без невесты, был встречен госпожой матушкой самыми жестокими упреками. Если он намеревается снова начать крутить любовь со своей девкой из лесного кабачка, то очень просчитался. Ее уже выдали замуж за лесника из ближайшей окрестности, который, буде высокородный господин соизволит снизойти до его молодой жены, нижайше заявляет свой протест.Принц Флорио впал в черную меланхолию. Впрочем, долго предаваться ей он не смог. За ним по пятам от соседнего короля, грозившего кровавым возмездием за оскорбление, нанесенное его дочери, пришло объявление войны. Но принц, казалось, только этого и желал, ведь войной он мог развеять свою любовную тоску.
Когда его войско уже стояло на марше, готовясь отразить вторжение неприятеля, королева позвала принца в свои покои. Там она надела ему на голову изящный золотой шлем, пристегнула на пояс золотую шпагу и зачитала ему параграф государственного военного устава, предписывающий всем принцам королевского дома ни при каких обстоятельствах не вмешиваться в сражение, а следить за ходом военных действий только через полевой бинокль.
Глубоко пристыженный, выслушал благовоспитанный наследник трона эту лекцию, в молчании простился со своей нежной мамочкой и с опущенной головой поскакал на ручной лошадке вслед за выступившим войском. Гофмейстер военного дела и генерал-командующий армией ехали в его эскорте.
Вскоре они прибыли на место, где был разбит лагерь. На следующий день должно было состояться решающее сражение. И тут перед принцем внезапно появился его давний знакомец. Он был одет в форму простого солдата и просил о милостивом соизволении остаться при Его Высочестве оруженосцем. Против этого гофмейстеру возразить было нечего. А Холдрио шепнул мрачному принцу, пусть-де приободрится: еще вполне представится случай ускользнуть от строгого надзора и наделать множество славных глупостей.
Такая возможность не преминула появиться уже на следующий день. В палатке на холме, откуда можно было следить за ходом битвы, вместе с принцем остался только гофмейстер военного дела. И в то время, когда на поле битвы грохотали орудия, гремели барабаны и ржали лошади, наставник склонился над полевой картой, показывая своему высокородному ученику диспозиции обоих войск и объясняя общий стратегический план.
Сей храбрый муж был уже в годах, да к тому же плохо спал всю прошлую ночь, поэтому в середине лекции он задремал. Тут у входа в палатку беззвучно вырос Холдрио, показав жестом принцу, чтобы тот отложил свой бинокль и вышел к нему. Там, глядя на поле битвы, он сказал Флорио, что дело, кажется, дрянь. Противник теснит войско принца с обоих флангов. Сейчас, сейчас самое время вскочить на коня и поскакать в гущу сражения. Тогда воины при виде принца, их будущего короля, воспрянут духом, и битва будет выиграна.
Глаза принца вспыхнули, он мигом облачился в доспехи и взлетел в седло крепкого коня, что подвел ему наставник. И когда он с высоко поднятой шпагой скакал с холма навстречу битве, уже издали его встречало оглушительное ликование войска.
Тотчас переменилось и военное счастье. Принц, забыв про все мудрые предписания переполошившегося генерала-командующего, поскакал в самую гущу сражения, размахивая знаменем, которое подхватил из рук раненого знаменосца.
Через пару часов была одержана блестящая победа: в плен принцем Флорио собственноручно был взят наследник престола вражеской стороны, все войско которого было обращено в бегство.
Тут генерал поскакал навстречу юному победителю, покрытому пылью и кровью, отсалютовал ему своей шпагой, и приветствовал громким "ура", которое было единодушно подхвачено всем войском.
Следствием этого знаменательного дня было то, что побежденный монарх в обмен на освобождение своего сына из плена был принужден к миру, да при этом обязался выплатить значительную контрибуцию.
Принц Флорио с триумфом въехал в столицу своего королевства. Впрочем, он недолго радовался ему. Едва госпожа королева услыхала, каким опасностям подвергался сыночек, ей стало так дурно, у нее так заболело сердце, что она потеряла сознание, да так и не очнулась больше.
Добрый сын искренне оплакал мать, ведь строгость, с которой она воспитывала его, была всего лишь предрассудком любящего сердца.
С пышных похорон, которые он ей устроил, принц отправился прямиком в церковь, чтобы короноваться на царство, ведь страна не должна была оставаться без своего повелителя ни дня.
И эта праздничная церемония была организована со всевозможной пышностью, только главный алтарь, с которого юный король взял корону, был затянут черным крепом.
А когда он вышел из церкви и отправился в королевский дворец, приветствуемый с обеих сторон своими верноподданными, то увидел в переднем ряду знакомое лицо своего наставника Холдрио, который почтительно встал на одно колено перед Его Величеством. И все были немало изумлены, когда король вдруг остановился перед этим невзрачным никому не известным человеком, поднял его с колен и заключил в свои объятия.
- Следуй за мной во дворец, - тихо сказал он ему. – Отныне ты всегда будешь рядом. Я щедро вознагражу тебя и почестями, и званиями за все, что ты для меня сделал.
- Ваше Величество должны извинить меня, – возразил Холдрио, улыбаясь. – Отныне моя служба и добрый совет будут Вам бесполезны и даже вредны. Король, который должен служить примером для своих подданных, не может позволять себе совершать глупости, даже если он молод годами. Да и не создан я для оседлой жизни, так как не могу быть обычным добрым гражданином. Я, как бы это сказать, некий бродяга-кобольд, что скитается по миру, и везде, где может помочь добрым юношам вырваться из пут строгого надзора и излишнего контроля, предлагает свои наставления. Итак, избавьте меня от Ваших милостей, и да пребудет с Вами благополучие до конца Ваших дней.
С этими словами он поклонился своему воспитаннику, по-свойски похлопав его по плечу, как бы показывая, что он им доволен. Затем к огромному удивлению всех стоявших рядом, он исчез так бесследно, как будто земля расступилась и поглотила его.
*** ** *** ** ***
О дальнейшей жизни молодого короля, его битвах и победах мы здесь не будем рассказывать. Тот, кто хочет подробностей, может обратиться к хроникам и историческим книгам того королевства. Ограничимся только тем, что скажем, что правление его было долгим и благословенным. Он взял себе супругу, с которой прожил в долгом счастливом браке и с которой воспитывал своих детей мудрее и свободнее, чем это делала его собственная мать.
Когда же он, как и все смертные, должен был заплатить дань времени и на смертном одре со спокойной душой прощался с родными и придворными, то угасающий взор его упал на скромно стоявшего у двери старого друга Холдрио, который промокал платочком глаза. Тогда король еще раз выпрямился на подушках, подозвал давнего знакомца к себе и протянул ему руку.
- Старый друг, - произнес король, - спасибо, что ты пришел ко мне еще раз, чтобы проститься. Так я смогу еще раз выразить тебе свою благодарность. Господь послал мне за долгую жизнь много добра и великих свершений, но ничто так не радовало и не наполняло мое сердце счастьем, как те глупости, которым ты научил меня во времена моей счастливой юности.
И вот на лице старика еще раз появилась затаенная светлая улыбка, как будто он вглядывался в далекий прекрасный ландшафт, озаренный лунным сиянием, и слышал соловьиные трели, что звучали там. Затем его голова опустилась снова на подушку, и он уснул тихо и спокойно, как человек, который после тяжелой поденной работы может позволить себе спокойный безмятежный сон, в отрадном осознании, что ничто человеческое не осталось ему в этой жизни чуждо.
Песня без слов. No 01 in E-Dur op 19
*** ** *** ** ***
*** ** *** ** ***
* Композитор Ф.Мендельсон - троюродный брат П.Хейзе
(см. статью "Пауль Хейзе и его сказочные фантазии")
1. Гофмейстер
– придворный чин; учитель; гувернёр.
2. Го́тский альманах — самый авторитетный справочник по генеалогии европейской аристократии, ежегодно издававшийся на немецком и французском языках в 1763—1944 годах в городе Гота (герцогство Саксен-Кобург-Гота, Германия).
3. Имя "Холдрио" в немецком языке, помимо двух других значений, обозначает беззаботного веселого малого с легким характером.
4. Суверен — лицо, которому полностью принадлежит верховная власть в государстве.
5. Оксгофт — старинная мера жидкостей, примерно 200—235 литров.
6. В Средние века во время предварительной договоренности между родителями жениха и невесты стороны обменивались обручальными кольцами в качестве символа обручения и твердого сговора. Оно закрепляло неколебимые намерения жениха и невесты сочетаться браком. При этом как бы возникали определенные моральные обязательства, нарушать которые не следовало даже формально.
5. Оксгофт — старинная мера жидкостей, примерно 200—235 литров.
6. В Средние века во время предварительной договоренности между родителями жениха и невесты стороны обменивались обручальными кольцами в качестве символа обручения и твердого сговора. Оно закрепляло неколебимые намерения жениха и невесты сочетаться браком. При этом как бы возникали определенные моральные обязательства, нарушать которые не следовало даже формально.
*** ** *** ** ***
Иллюстрации:
Eleanor Fortescue-Brickdale
Arpad Schmidhammer
Charles Dana Gibson
Dugald Stewart Walker
Eleanor Fortescue-Brickdale
Arpad Schmidhammer
Charles Dana Gibson
Dugald Stewart Walker
КОПИРОВАНИЕ/ВОСПРОИЗВЕДЕНИЕ ТЕКСТА ВОЗМОЖНО ТОЛЬКО С СОГЛАСИЯ
АВТОРА ПЕРЕВОДА ©
*** ** *** ** ***
Комментариев нет:
Отправить комментарий