В Кёнигсберге до сих пор по улицам ходят уличные торговцы, громко выкликая свой товар. Как правило, речь идет о мелкой розничной торговле предметами первой необходимости. В некоторых городах Германии такого рода зазывание покупателей и громкая реклама своего товара в общественных местах запрещены полицией, а в других они сами по себе излишни в силу местной специфики.
Но в Кенигсберге на улицах царит вечное оживление. Есть что-то живописное в этих фигурах, которые переходят с места на место в любое время суток, облекая свои восклицание певучим ритмом, которому все подчиняется.
Торговцев маслом, яйцами и так называемым творогом, — дешевым видом сыра, продаваемым очень маленькими кусками, который здесь называют «Botterdwarg» (нем. “Butterquark”) – можно встретить на улицах Кёнигсберга постоянно. Точно также в любое время суток круглый год можно услышать крик возницы, который возит песок в одноконной повозке и кричит хриплым голосом:
— Kököe, witt Sand!
— А вот белый песок!
К уличным торговцам, которые круглый год ходят по городу, относится, конечно же, разносчик молока. По утрам он везет свою маленькую двухколесную тележку, заставленную жестяными бидонами с молоком, в которую впряжена лошадка. Перед домами своих постоянных клиентов он выкликает не «Milch» — «молоко», а более раскатисто звучащее восточно-прусское «Schmand», хотя молочные пенки, которые он продает, часто едва ли достойны названия молока.
Почти одновременно с ним по утрам, но, только в субботу и воскресенье, по
улицам ходят дети, выкликая звонкими голосами:
— Danne, greene Danne, Danne!
— Хвоя, зеленая хвоя, хвоя!
Дело в том, что в Кёнигсберге и в его окрестностях существует обычай в воскресные и праздничные дни украшать ступеньки перед входной дверью, лестницы домов, углы прихожей и даже сами комнаты зеленью и цветами. Это называется здесь «ausfliehen». Местные жители умеют делать это очень красиво. Зимой, когда все покрыто снегом, зрелище такой зелени, которая словно прорастает из стен домов, часто неописуемо благотворно и в то же время трогательно. Люди стараются воссоздать в своем доме сладостную безмятежность природы, без общения с которой он вынужден обходиться большую часть года. С недавних пор стала широко популярна хвоя, и для домашнего украшения из леса приносятся ели.
— Вскоре после детей на улице появляется жена лудильщика и кричит на всю округу:
— Töppke binde, Töppe!
— Кастрюли лужу, горшки!
Затем по дворам ходит бродячий точильщик ножей со своим станком, который громко спрашивает, нет ли у кого ножниц, ножей и т. д. на заточку.
За ним следует итальянец со своими гипсовыми безделушками на деревянном подносе. Обычное его восклицание:
— Figure kauf!
— Покупайте фигурки!
Впрочем, товар у него покупается плохо. Это самые вульгарные изделия такого
ремесла: бюсты князей, ярко раскрашенные фигурки кошек, собак, попугаев. Копий
произведений искусства, которые часто радуют наш взгляд, насколько я
смог заметить, у него на продажу нет.
Между 10 и 11 часами утра, когда на кухнях становится оживленнее, перед маленькими домиками в старом городе ковыляет старуха, опираясь на палку. В другой руке она держит корзину, выкликая жалобным дребезжащим голоском:
— Schwefellicht, Schwefellicht!
— Серный свет, серный свет.
Она продает набор из пропитанного серой шнура и трута. Вероятно, она последняя в своем ремесле, поскольку даже в самых малых домохозяйствах все начинают пользоваться химическими огнивами, вытесняя таким образом стародавние трут, кресало и кремень.
Ближе к вечеру, когда появляются первые прогуливающиеся, раздается зычный голос нищего-калеки, который целый день стоял у моста, вырезая палочки из орешника, затем чернил их армейским лаком, а то и просто ошкуривал, затем вставлял в них маленькую ручку. Такие палочки могут пригодиться в домашнем обиходе. Его
— Köp se Kloppsteek!
— Покупайте палки-взбивалки!
раздается оглушительно и протяжно, и долгим эхом разносится по округе, соперничая с зычным голосом жены лудильщика.
Ну, и в завершение в 10-ть часов вечера ночной сторож первый раз дует в переливчатый рожок и очень размеренно кричит:
— Die Glock' hat zehn geschlagen, zehn ist die Glock!
— Колокол пробил десять раз, — время десять!
Наконец, есть уличные торговцы, которые работают в
определенный сезон.
Весной торговлю фруктами открывают торговцы, прибывшие с юга. Как только Свежий залив (Frisches Haff) и река Прегель освобождаются ото льда, первые корабли привозят большие партии лимонов и апельсинов.
Девушки и женщины, закутав головы в черный платок, в длинных камисолях /1/, юбках и фартуках, толпами шествуют по городу с узкими ручными корзинками, изогнутыми восьмеркой, выкрикивая:
— Na, Zittrone wollfeil, Zittrone! Appelzine goode Kop, Appelzine!
— А ну, кому лимоны дешевые, лимоны! Апельсины, хорошие, покупайте, апельсины!
Скоро за ними прибудут торговцы редиской:
— Reddis, Reddis, Fresche Reddis!
— Редис, редис, свежий редис!
Одновременно мальчишки продают пучки аира /2/. Он дико произрастает у нас у ворот и, будучи разрезанным на куски, также используется для описанного выше украшения домов зеленью. У этих мальчиков есть свое песнопение:
— I—o, I, Kalmus, drei, Bund für einen Pfennig!
— И—o, И, аир, три, пучка за пфенниг!
Но вот наступает лето с его клубникой, черникой, вишней, грушами, сливами и
яблоками. Орехи здесь раскупаются плохо, поэтому их везут в другие места. Продажа
орехов находится главным образом в руках торговцев-евреев и их жен, которые два
раза в год, во время ярмарки в июне и на Рождество продают орехи на мостах,
стоя у перил. Когда они ходят по улицам, то не кричат, а гремят мешком,
встряхивая его на спине.
Осенью истинные мастера песнопений зеленщицы. Распевая, они называют много товаров, которые у них есть и которых нет. Здесь, конечно, тоже есть вариации в зависимости от времени года. Так, цветная капуста, спаржа, салат, горох, фасоль продаются в свои сезоны. Только конец распевов у зеленщиц всегда один и тот же, хотя существует в двух вариантах. Одни завершают свое пение словом Peterkoli, другие — Peterzilie. И то, и другое означает "Petersilie», т.е. «петрушка». Вовсе не обязательно, чтобы петрушка действительно имелась у них в продаже, — это, всего лишь, эстетическое, священное украшение, необходимая каденция, завершающая общее действо. Мелодия всей этой галиматьи имеет величайшее сходство с щебетанием ласточки, за исключением того, что вместо тонких переливчатых птичьих тонов звучат грубые человеческие голоса.
Не менее оживленны и торговки рыбой:
— Dorsche, Dorsche, frische Dörsche!
— Треска, треска, свежая треска!
раздается то тут, то там ее крик, который звенит в наших ушах почти круглый год. Треска – это маленькая морская рыбка, которую вылавливают тысячами жители побережья Земландии. Ее потрошат тут же на берегу и привозят в город на повозках. Продается и много камбалы в свежем и копченом виде.
Другие рыбы появляются в продаже более-менее сезонно, а именно лосось и угорь. Лосось продается под возгласы:
— Fett Streem Laß, Fruus!
— Жирный речной лосось, женщины!
Рыбные торговки, как правило, всегда добавляют обязательные словечки
«свежий» и «дешевый», например:
— А вот карпы, карпы, свежие отличные карпы!
Собственный сезон есть и у раков:
— Речные раки!
Годовую и дневную продажу рыбы завершают речные миноги, которые обычно предлагаются с декабря по конец февраля с семи до десяти часов вечера.
Во время Пасхи на мостах продаются фигурки пасхальных ягнят. Это довольно
грубая резьба по дереву. Фигурки заворачиваются в фуляр и перевязываются
красной шелковой лентой.
Между Рождеством и Пасхой время продажи разного рода гаданий. Фигурки из обожженной глины, расписанные яркими красками, выкладываются по кругу. Это мужчина, женщина, младенец, череп, лестница, ключ, кольцо, хлеб и монета. Круг осеняют крестом, и он должен принести удачу.
Лестница – это путь на небо и означает легкую, блаженную смерть. Ключ – это ключ к сердцу или к небесам. Остальные объекты понятны сами по себе. Эти вещи накрываются платком, и в дни кануна Нового года нужно выбрать одну из них, которая затем получает свое толкование, которое называют «Схватить удачу».
На ярмарке маленькие девочки ходят с глиняной бутылкой в одной руке и горшком в другой и наливают желающим разбавленное пиво, называемое столовым, с пением:
— Na, Lüd', Drinke, wem derscht, Drinke, Drinke!
— А ну, люди, напитки, у кого жажда, напитки, напитки!
В зимнее время женщины сидят на углах улиц на оживленных участках или бродят там с крытыми лотками, продавая теплую ливерную колбасу. Особенно бойко этот товар продается на пятачке, где начинается извилистая Штайндаммская, спускаясь к площади перед кирхой Альтштадта. Редко, проходя мимо, не услышишь здесь хриплого возгласа:
— Na, rechte heete, fette Worscht, rechte heete!
— А вот горячая жирная колбаса, очень горячая!
………………
Не следует считать, что такие явления нашей жизни слишком незначительны,
слишком мелки и не достойны упоминания. Мне так не кажется. Напротив, я думаю,
что все эти уличные напевы, шум улиц нашего Кёнигсберга производят в нашей душе
следствия, которые мы, быть может, не в состоянии проанализировать, пока
находимся среди них, но которые непосредственно звучат в нашей душе, когда мы
находимся на чужбине. Как колокольный звон, как гром небесный, они проникают в
наш разум, меняя настроение.
………………
А на полуночных улицах Кёнигсберга царит глубокая тишина, прерываемая вдруг печальным возгласом ночного сторожа:
— Die Glock' hat zwölf geschlagen, zwölf ist die
Glock!
— Колокол пробил двенадцать раз, — время двенадцать
ночи!
=====================
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Камисоль (фр. camisole «камзол») — здесь предмет женской одежды XIX
века, представляющий собой длинную рубашку-тунику свободного покроя.
2. Аир — в просторечье осока. Произрастает в сырых местах или на мелководьях — по берегам ручьёв, рек и озёр, на окраинах болот.
Комментариев нет:
Отправить комментарий