Из сборника "Фламандские сказки"
С.-Петербург. 1893
Издание М.М.Ледерле и К.
I.
Жил-был некогда в деревне Френ что на Шельде /1/ помощник стеклянных дел мастера по имени Гамбринус, бывший по свежести, румянцу щек и златокудрой шевелюре самым красивым молодцом в окрестности.Не одна из дочерей мастера-хозяина, принося обед отцу, бросала нежные взгляды на красавца Гамбринуса; он же не обращал ни на кого внимания, кроме Фландрины, дочери своего выдувальщика.
Фландрина же была красавица-девушка с золотистой косой и румяными щеками, и, вероятно, не было бы на всем свете лучше этой парочки, да только существовало между ними непреодолимое препятствие к браку. Дело в том, что Гамбринус не принадлежал по рождению к цеху стеклянных дел мастеров и не мог никогда сделаться мастером. В течение всей жизни он был обязан передавать начатую бутылку своему выдувальщику, не рассчитывая на честь окончить ее.
Действительно, всякому известно, что стеклянных дел мастера — дворяне и никому не передают благородное искусство выдувать стекло, исключая своих сыновей. Фландрина же была слишком горда для того, чтобы снизойти к любви простого подмастерья.
Поэтому несчастный парень, сжигаемый огнем вдесятеро сильнейшим огня плавильной печи, скоро утратил свой свежий цвет лица и исхудал, словно щепка.
Не будучи в состоянии выносить дольше своих мучений, он как-то, собравшись с духом, признался Фландрине, что страстно любит ее. Горделивая девушка выслушала его признание с таким презрением, что бедняга с отчаяния бросил работу и скрылся из мастерской.
Любя музыку, он приобрел себе скрипку, чтобы разогнать ее звуками свою тоску, но играть на ней не умел. Тогда ему пришло в голову сделаться музыкантом. "Я стану великим артистом, — сказал себе он, — и, быть может, Фландрина сама влюбится в меня. Хороший музыкант ничем не хуже дворянина-стекольщика".
Отправившись к старому канонику коллегии Конде /2/ Жоскену, замечательно гениальному музыканту /3/, он рассказал ему свои невзгоды и просил его выучить скрипочной игре. Сжалясь над его горем, Жоскен выучил его правильно владеть скрипкой.
Вскоре Гамбринус мог свободно играть танцы, владея инструментом вдесятеро лучше окрестных скрипачей, но — увы! Несть пророка в отечестве своем! Обыватели Френа не хотели верить тому, что подмастерье стекольщика сделался хорошим музыкантом, и поэтому, когда в одно прекрасное воскресенье Гамбринус, вооружившись скрипкой и смычком, взошел на бочку, он был встречен градом острот и насмешек.
Будучи взволнован ими, он тем не менее уверенно заиграл плясовую. Мало-помалу, придя в воодушевление, он играл ее с таким жаром и так хорошо, что невольно зажал рты насмешникам. Все шло как по маслу, пока не появилась Фландрина. Увидев ее, бедняга потерял голову, сбился с такта и так переврал мотив, что плящущие, вообразив, что он сделал это им назло, стащили его с бочки, разбили об его голову скрипку, подбили ему глаз и прогнали освистанным и оплеванным.
В довершение его несчастья в Конде в то время был судья, чинивший правосудие точно так, как лавочники продают товар, т.е. наклоняя весы в ту сторону, куда ему хотелось. Был он заика, говорил почти всегда по-латыни, бормотал с утра до вечера "Отче наш" и так походил на обезьяну, что получил прозвище Джоко /4/.
Джоко узнал о скандале и вызвал к суду его зачинщиков. Жители Френа явились, и каждый из них принес господину судье по паре цыплят. Судья нашел цыплят такими жирными, а Гамбринуса таким виновным, что, хотя все видели, как его били днем, присудил его за самоуправство и нарушение ночной тишины к месячному заключению в тюрьме.
Это совсем доконало бедного парня; он был так огорчен и пристыжен, что, выйдя из тюрьмы, решил лишить себя жизни. Взяв с собой новую прочную веревку, от отправился в лес Одомез /5/.
Выбрав уединенный уголок, он вскарабкался на дуб, уселся на первой же его ветке, прочно привязал к ней веревку и накинул себе петлю на шею. Сделав это, он поднял свою голову и уже хотел спрыгнуть с дерева, как вдруг внезапно остановился.
Перед его глазами словно вырос из-под земли какой-то человек высокого роста, в зеленом кафтане с медными пуговицами, в шляпе с перьями, охотничьим ножом сбоку и серебряным рогом у ягдташа /6/. Он и Гамбринус молча глядели несколько минут друг на друга.
— Не стесняйтесь, пожалуйста, меня, прошу Вас! — сказал наконец незнакомец.
— Да я никуда не тороплюсь, — возразил Гамбринус, охладев немного в своем намерении от присутствия незнакомца.
— Но я-то тороплюсь, мой милый Гамбринус.
— Как! Вы знаете мое имя!?
— Да я никуда не тороплюсь, — возразил Гамбринус, охладев немного в своем намерении от присутствия незнакомца.
— Но я-то тороплюсь, мой милый Гамбринус.
— Как! Вы знаете мое имя!?
— И знаю также, что ты решил покончить с собой потому, что тебя упрятали в кутузку и красотка Фландрина не пожелала взять тебя в свои дружки...
И, говоря эти слова, незнакомец снял свою шляпу.
— Как! Это Вы, мингер фан /7/ Вельзевул? Клянусь Вашими рогами, я считал Вас гораздо безобразнее!
— Спасибо за комплимент.
— Какой же добрый ветер занес Вас сюда?
— А разве сегодня не суббота? Жена моя моет дома полы, и так как я терпеть не могу мытья, то...
— То Вы и убрались из дому. Понимаю. И... что же, удачно поохотились?
— Пфф! Пока я несу с собой только одну душу судьи из Конде.
— Как! Джоко умер? И Вы уносите его душу! О, не теряйте же времени, мингер! Чего же Вы еще ждете?
— Твоей души.
— Моей? Бог мой!
— Все висельники служат добычей для ада.
— А если я не повешусь?
— То испытаешь ад на этом свете.
— Хрен редьки не слаще! Но ведь это несправедливо, годвердом! /8/ Послушайте-ка, господин черт, будьте добры, избавьте меня от этого!
— Да как же тебя избавить?
— Устройте так, чтобы Фландрина согласилась выйти за меня замуж.
— Нельзя, голубчик! Чего хочет женщина...
— Того хочет и Бог, я это знаю; ну, а если она чего-то не хочет?...
 |
| На этой немецкой кружке с декоративной крышкой-рогами изображен дьявол из рассказа о Гамбринусе *************** |
— Спасибо за комплимент.
— Какой же добрый ветер занес Вас сюда?
— А разве сегодня не суббота? Жена моя моет дома полы, и так как я терпеть не могу мытья, то...
— То Вы и убрались из дому. Понимаю. И... что же, удачно поохотились?
— Пфф! Пока я несу с собой только одну душу судьи из Конде.
— Как! Джоко умер? И Вы уносите его душу! О, не теряйте же времени, мингер! Чего же Вы еще ждете?
— Твоей души.
— Моей? Бог мой!
— Все висельники служат добычей для ада.
— А если я не повешусь?
— То испытаешь ад на этом свете.
— Хрен редьки не слаще! Но ведь это несправедливо, годвердом! /8/ Послушайте-ка, господин черт, будьте добры, избавьте меня от этого!
— Да как же тебя избавить?
— Устройте так, чтобы Фландрина согласилась выйти за меня замуж.
— Нельзя, голубчик! Чего хочет женщина...
— Того хочет и Бог, я это знаю; ну, а если она чего-то не хочет?...
— Чего она не захочет, то и сам дьявол не сможет с ней ничего поделать, хоть обломай себе рога.
— Тогда устройте так, чтобы я разлюбил ее.
— Согласен, но с условием: ты мне отдашь за это свою душу.
— Сейчас?
— Нет, спустя тридцать лет.
— Идет, по рукам! Я слишком несчастен. Вы поможете мне сверх того и отомстить обывателям Френа?
— Сначала подумаем о том, как вылечить тебя. Послушай-ка и запомни: клин клином выбивают и сильная страсть уступает место сильнейшей. Играй день и ночь и замени любовь страстью к игре.
— Попытаюсь, — сказал Гамбринус, — спасибо, мингер!
И, отвязав веревку, он расстался со своим собеседником.
II.
...Из Фландрии Гамбринус пошел в Германию и, странствуя из города в город, играл во всевозможные игры. Счастье сопровождало его повсюду, он возбуждал всеобщее удивление, выиграл невероятную массу денег, стал чудовищно богат, но от любви к Фландрине все же не избавился.
Сначала его очень восхищала вечная удача в игре, затем она его тешила, далее стала ему противной, а под конец надоела ему до омерзения. В конце концов он так устал и утомился своим постоянным счастьем, что охотно отдал бы все за то, чтобы хотя раз проиграться, но неумолимое счастье преследовало его беспощадно.
Он уже начинал чувствовать себя несчастнейшим человеком на свете, как вдруг, в одно прекрасное утро, ему пришла в голову блестящая мысль: "а вдруг счастье в игре на что-нибудь да пригодится: быть может, теперь, когда я весь осыпан золотом, Фландрина и согласится выйти за меня замуж".
Он сложил к ногам жестокой красавицы свои сокровища, но — удивительная вещь, способная привести в изумление теперешних невест! — Фландрина ему отказала.
— Вы дворянин? — спросила его она.
— Нет.
— В таком случае возьмите Ваши деньги и уходите; я выйду замуж лишь за дворянина.
Гамбринус пришел в такое отчаяние от этого ответа, что как-то на рассвете пробрался в лес у Одомеза, влез на дуб, привязал к его ветке веревку и уже накидывал себе петлю на шею, как вдруг снова заметил зеленого охотника.
— Ах, голубчик, — крикнул ему Вельзевул, — ведь я и забыл пословицу "кто счастлив в игре несчастлив в любви". Хочешь, я укажу тебе иное средство забыться?
Гамбринус остановился.
— Да, ты забудешься и забудешься надежнее, чем от увлечения игрой и золотом. Ты утратишь память, а с нею и мучительные воспоминания.
— Каким же это образом?
— Пей. Вино — отец забвения. Вливай в себя волны веселья; в доброй чарке вина можно утопить всякую печаль.
— Быть может, Вы и правы, мингер. Попробую.
И Гамбринус, свернув свою веревку, возвратился во Френ.
III.
Не теряя понапрасну времени, он приказал выстроить каменный погреб в шестьсот футов длины и сорок ширины при надлежащей высоте и снабдил его самыми изысканными винами.В двойном ряду бочек в этом погребе старели и крепли горячее бургонское, кроткое бордо, сверкающее шампанское, веселая мальвазия, болтливая марсала, пламенный херес, великодушный токай и крепкий йоганнисберг, открывающий золотые врата мечты всем любителям винограда.
Денно и нощно Гамбринус пил виноградный сок из богемского хрусталя, но, увы, вместо забвения несчастный разжигал вином еще больше свою любовь к Фландрине. Отчего же произошел этот необычайный феномен? Да только оттого, что добряки фламандцы созданы несколько иначе, чем прочие люди. У них, когда винные пары поднимутся в голову и божественный напиток забурлит в мозгу, словно кипящая лава в вулкане, возбуждается вином одно лишь воображение.
После шестого стакана Гамбринус увидал перед собою в объятиях красавцев-танцоров мириады Фландрин, плясавших самые затейливые танцы и насмехавшихся над ним самым ехидным образом.
Тогда последовательно он принялся отыскивать забвение в нормандском сидре, в грушовке Манса, в галльском меде, во французском коньяке, в голландской можжевеловке, в английском джине, в шотландских виски и в немецком кирше. Увы, сидр, грушовка, мед, коньяк, можжевеловка, джин, виски и кирш только еще больше разжигали его страстное чувство к Фландрине. Чем больше он пил, тем больше приходил в возбуждение и бешенство.
Как-то вечером он дошел до того, что потерял терпение, опрометью бросился в лес, вскарабкался на дуб, привязал веревку, накинул петлю на шею, закрыл глаза, чтобы ничего не видеть более и бросился вниз. Веревка лопнула, и повешенный упал прямо на руки зеленого охотника.
— Оставишь ли ты меня в покое, проклятый обманщик?! — вскричал хриплым голосом Гамбринус. — Неужели я не могу даже повеситься для своего удовольствия?!
Вельзевул разразился громким смехом.
— Я хотел только видеть, до каких пределов доходит постоянство истого фламандца. Теперь же, в награду за твои муки, я тебя вылечу от любви. Посмотри-ка.
Внезапно деревья раздвинулись по сторонам, и на образовавшемся посередине большом и широком поле Гамбринус увидал ряды длинных жердей, обвитых каким-то нежным растением, с которого свешивались гроздья зеленых пахучих шишек.
Часть жердей была свалена на землю, и сотни три или четыре женщин, сидя на земле ощипывали эти зеленые шишки. Эта странная плантация заканчивалась обширным кирпичным зданием.
— Что же это такое, Бог мой!? — воскликнул Гамбринус.
— Это, голубчик мой, хмелевое поле, а здание, которое ты видишь вдали, — пивоварня. Цветок этого растения излечит тебя от любви. Следуй за мною.
Вельзевул повел его в пивоварню. Там стояли огромные кубы, печки, баки и котлы, наполненные желтоватой жидкостью, испускавшей особый острый запах; люди в синих передниках занимались там какой-то странной работой.
— Из ячменя и хмеля, — произнес Вельзевул, — ты по примеру этих людей сделаешь фламандское вино, иначе сказать, пиво. Смолотый ячмень ты положишь в этот куб и наполнишь его водой; из него ячменное вино перейдет в эти большие котлы и соединится в них с хмелем. Хмель придаст запах и вкус ячменному вину. Благодаря этому священному растению, пиво, как и вино, будет, старея в бочках, делаться крепче и вкуснее. Из них оно польется желтым, словно топаз, или коричневым, как оникс, и заставит добрых фламандцев испытать на земле блаженство богов. Выпей-ка.
И Вельзевул нацедил из бочки большой жбан пенистого пива. Гамбринус попробовал и сделал гримасу.
— Пей еще, еще!
Гамбринус выпил, передохнув, выпил еще и почувствовал, что им овладело какое-то странное спокойствие.
— Разве ты не чувствуешь себя счастливым, словно боги?
— Совершенно, сударь, но мне не хватает лишь высшего наслажденья богов.
— Чего же?
— Мести! Мои земляки не захотели танцевать под мою скрипку. Дай же мне такой инструмент, которым бы я мог заставить их плясать по моей воле.
— В таком случае слушай.
В эту минуту на колокольне старого Конде пробило девять часов.
— Ну, что же? — спросил Гамбринус.
— Замолчи и слушай дальше.
Раздался бой часов с колокольни Френа, далее прозвонил часы колокол Конде, и затем прозвучал колокол Брюиля.
— Ну, а дальше что? — спросил Гамбринус.
— Ты просишь у меня инструмент, который принуждает людей плясать, вот он и найден. Заметил ли ты, что каждый из колоколов имеет свой особенный звук? Собери их побольше, расположи их по звуку в порядке, приведи их в движение посредством двойной клавиатуры, ножной и ручной, и у тебя получится прелестнейшая звонница /9/.
— Звонница! Этим самым именем окрещу я чудесный инструмент! — вскричал Гамбринус. — Спасибо, добрый Вельзевул и.... прощайте!
— Нет. До свидания! .... через тридцать лет ... и так как я люблю придерживаться порядка в делах, то, сделай милость, подпиши эту бумажку каплей твоей крови.
Он протянул к нему перо и покрытый какими-то каббалистическими знаками пергамент. Гамбринус уколол себе палец и расписался на пергаменте своей кровью. Тотчас же хмелевое поле, пивоварня и Вельзевул исчезли из его виду.
VI.
Возвратившись во Френ, Гамбринус приглядел хорошую и плодородную землю, защищенную от ветров, купил ее и посадил на ней хмель. Кроме этого он выстроил вблизи деревенской площади огромную пивоварню, похожую на показанную ему Вельзевулом. Над нею он возвел башенку в виде гигантской кружки, увенчанной опрокинутым стаканом, на котором поместил вызолоченного петуха.Если бы такую странную постройку сделал иностранец, то никто не вздумал бы над ней посмеяться, но так как строитель ее был уроженцем Френа, то все сочли его сумасшедшим и принялись над ним издеваться.
Не обращая никакого внимания на насмешки, Гамбринус пригласил механиков и колокольных мастеров и вскоре выстроил и звонницу.
Когда постройка кончилась, он сварил два огромных чана белого и темного пива и в воскресное утро по окончании обедни пригласил своих земляков отведать изобретенного им напитка.
— Ах! Какая горечь! — сказал один.
— Это ужас что такое! — произнес другой.
— Отвратительно! — прибавил третий.
— Мерзость и ничего больше! — закончил четвертый.
Гамбринус посмеивался себе в бороду.
После полудня он велел выставить на площади длинные столы. На столах этих в ожидании охотников выпить он расставил многое множество жбанов с пивом обоих сортов и стаканов. Когда его односельчане вышли на площадь после вечерни, пивовар снова попросил их освежиться. Они отказались поголовно.
"А, вы не хотите пить, мои милые! — сказал про себя Гамбринус. — Ну, так попляшите же!" — И он поднялся на свою башенку.
— Динк — дин — дон! — раздалось со звонницы.
Внезапно — о чудо! — при первом звуке колоколов люди, женщины, дети — все остановились, словно готовясь начать пляску.
— Динк — динк — дин!
Все приподняли ноги, и даже сам старшина выпрямился и вытряхнул золу из своей трубки.
— Динк — динк — дон; динк — динк — дон!
Все принялись плясать, а старшина и урядник подскакивали даже выше других танцоров.
Старцы, молодежь, толстяки, тощие, маленькие и большие, кособокие, кривоногие, горбатые, хромые пустились в отчаянный пляс. Собаки, встав на задние лапы, принялись тоже плясать. Проезжавшая мимо телега вместе с лошадью и погонщиком заплясала тоже. Плясали на площади, улицах, в переулках, — везде, куда долетали звуки звонницы. В домах решительно все заплясало — люди, животные и мебель. Старики плясали перед камельком, больные в постелях, лошади в конюшнях, коровы в стойлах, куры в курятниках. Заплясали столы, стулья, шкафы и скамейки. С тех пор как свет существует, никогда и нигде не было такого бешеного веселья!
Через час все были в поту. Задыхаясь, обессиленные плясавшие кричали Гамбринусу:
— Стой! Стой! Мы не в силах больше плясать!
— Нет, нет, голубчики, попляшите еще! — отвечал он им и, чем сильнее звонил, тем больше они подпрыгивали. Наконец у плясавшей толпы закружились головы, и все жалостно застонали:
— Пить! Пить!
Гамбринус перестал трезвонить, и все остановились. Плясуны жадно кинулись к жбанам с пивом. Осушив по три или четыре пинты /10/ пива каждый, жители Френа сами попросили Гамбринуса поиграть им еще на звоннице и проплясали весь вечер и часть ночи.
Наутро и в последующие затем дни молва об удивительном инструменте разнеслась повсюду, и народ со всех сторон повалил толпой во Френ пить пиво и плясать под звуки волшебной звонницы.
Масса звонниц, часов с музыкой, пивоварен, таверн, кабачков и распивочных быстро возникла во Френе, Конде, Валансьене, Лилле, Дюнкерке, Монсе, Турне, Брюже, Лювене и Брюсселе.
Словно крестная мать, бросающая своим крестникам конфеты, звонница вытряхнула в народ из своего серебряного передника волшебные ноты, и под их звук ячменное вино хлынуло золотою волною во Фландрию, Голландию, Германию, Англию и Шотландию.
С тех пор стали пить темное и белое пиво, лямбик, фаро, двойное пиво, пель-эль, шотландский эль, портер и флют, а также и черное пиво, но со всем тем френская звонница осталась единственной волшебной звонницей, френское пиво — лучшим пивом, а обыватели Френа — первыми бражниками во всем мире.
С тех пор любители пива устраивают между собой состязания в искусстве питья, но только в одном Френе можно найти настоящих артистов этого дела, способных выпивать в день кермесса /11/ по сотне пинт пива каждый и осушать дюжину кружек в то время, пока церковный колокол бьет полдень.
Желая вознаградить изобретателя пива достойным образом, Фландрский король пожаловал его титулом герцога Брабанта, графом Фландрским и сеньором Френа. Тогда-то новым герцогом был основан город Камбре, но из всех своих титулов Гамбринус полюбил более всего титул "король пива", которым окрестил его фламандский народ.
Не замедлил и он наконец испытать на самом себе благодетельное действие нового напитка. Сначала он выпивал каждый вечер по две кружки. Спустя шесть месяцев подобного режима его любовный пыл улегся, и образ Фландрины вставал перед его воображением в менее ясных и менее дразнящих образах. Когда же он дошел до того, что стал пить по дюжине пинт каждый день, то не стал более ощущать почти ничего, кроме какой-то неопределенной и смутной мечты.
В тот вечер, когда он уже дошел до способности выпивать в день двадцать пять пинт пива, им овладела какая-то сонливость, не лишенная, впрочем, некоторой прелести, и он вовсе забыл Фландрину. В короткое время его румяное лицо стало соперничать в полноте с луною, он сильно разжирел и стал совершенно счастлив.
Когда Фландрина вдруг обнаружила, что сеньор Френа более и не помышляет искать ее руки, то сама принялась вертеться вокруг него, но так как он грезил с полузакрытыми глазами, то не узнал ее и предложил ей кружку пива.
Когда Фландрина вдруг обнаружила, что сеньор Френа более и не помышляет искать ее руки, то сама принялась вертеться вокруг него, но так как он грезил с полузакрытыми глазами, то не узнал ее и предложил ей кружку пива.
 |
| Пивная "Гамбринус" в Одессе |
V.
Однако прошло уже тридцать лет, и Вельзевул задумал получить душу Гамбринуса.Черт не всегда ходит сам получать свои долги, а иногда и посылает за ними кой-кого из своей прислуги.
С другой стороны, так как мир, старея, ставится хуже и хуже, причиняя тем обитателям ада все больше и больше работы, то Вельзевул, чтобы справиться с нею, вынужден время от времени пополнять свой штат новыми лицами, в число которых избирает из грешников таких милых людей, которые своими деяниями на земле походили на него самого.
Судья, некогда осудивший Гамбринуса, имел также счастье сделаться чертом, и в память его земной профессии Вельзевул решил возвести его в сан адского судебного пристава.
— Подойди сюда, обезьянья рожа, — сказал он ему как-то поутру. — Настало время для тебя вновь отличиться. Ты явишься в деревню Френ и потребуешь от моего имени душу Гамбринуса, короля пива. Вот приказ.
— Su... sufficit Do...Domine /12/, — отвечал Джоко и тотчас отправился в путь. Он прибыл во Френ в воскресенье, в самый день дюкасс /13/.
Король пива сидел в это время на звоннице, издалека заметил посланника Вельзевула, узнал его и тотчас догадался, почему и зачем тот пожаловал во Френ.
VI.
Было около шести часов пополудни, и добрые люди уже отобедали; кто отправился в кабачок осушить кружку пива и выкурить трубочку, а кто занялся игрой в кегли или в ворона.Посланец Вельзевула обратился к кружку любителей пива, сидевших у дверей кабачка "Великий св.Лоран", что был покровителем стекольщиков.
— Мо... можете вы ммммне ска...сказать, где живет Гам...Гамбринус?
— Как? Это Вы, гос... господин судья? — сказал, передразнивая его, стекольщик Койотт. — Я ду... думал, что вы у...умерли.
— Я... я у... умер в самом де... деле, но ... но э.. это вссе.. равно, — ответил Джоко. — Я бы хо.. хотел поговорить с Гам...Гамбринусом.
В это время — динк — дин — дон — целый сноп звуков разнесся в воздухе словно ракеты, и затем звонница принялась вызванивать песню:
"Здравствуй, милый друг Венсан,
Как твое здоровье?"
Тотчас же судья принялся дрыгать руками и ногами, словно картонный паяц, которого дернули за ниточку.
— Что... что... ээто ттакое де... делается со... со мной? — говорил он, и ничего нельзя было представить себе смешнее его озлобленной рожи, с которой он отчаянно кривлялся и подпрыгивал.
Все обыватели Френа окружили его, хватаясь за бока от смеха.
"Ах, что за нос у молодца!"
— раздалось со звонницы, и две сотни голосов подхватили хором: — "Ах, что за нос у молодца!" — и пели эту песню до тех пор, пока судья не наплясался до полного изнеможения и не упал, задыхаясь на землю. Тотчас же смолкла и звонница.
Так как Джоко жаловался на ужасную жажду, то ему поднесли кружку пива, которую он залпом осушил.
Не любя меры ни в чем, он выпил вторую кружку, третью и наконец потерял им счет, чокаясь со своими бывшими земляками.
Выпив изрядно, он вовсе забыл о данном ему поручении, и когда после пятидесятой кружки голова пошла кругом, и, как говорится во Фландрии, "хмель стал перерастать жерди", Джоко внезапно охватило бешеное веселье.
Вскочив на ноги, он пошвырял на землю жбаны, стаканы и чашки, опрокинул стол и жаровню, затем стал плясать сам по себе, требуя громким криком музыки.
Земляки его последовали за ним вереницей, и судья, пройдясь несколько раз по площади в пляске, увлек всю толпу за собою вон из деревни.
Наконец от утомления и хмеля он упал на дороге, окончательно обессилев. Его положили на кучу сена, и он проспал на ней без просыпа три дня и три ночи.
Пробудившись, он был так пристыжен и сконфужен, что не осмелился вернуться ни в ад, ни в деревню Френ. Не зная, куда ему деваться, он залез в пустую суму к нищему, просившему милостыню, и так ловко там спрятался, что живет в ней и по сей день.
Отсюда-то и повелось говорить про бедняков, что "у них поселился черт в суме".
Произошло ли это от напитка забвенья или Вельзевул хотел этим отомстить Гамбринусу за сыгранную с ним шутку, — но только воспоминание о короле пива не замедлило изгладиться как во Френе, так и во всей Фландрии.
Жители Дуэ еще прославляют и по настоящее время празднуют память своего старого Гайана /13/, но уже давным-давно в Камбре не носят по улицам в торжественной процессии сделанного из ивовых прутьев чучела Гамбринуса, царственного основателя города.
Память о Бахусе хмеля сохранилась в Германии. Там почти в каждой таверне вы заметите повешенную на почетное место роскошную картину, изображающую сидящего на бочке красивого мужчину в пурпурной мантии, подбитой горностаем. Левая рука его опирается на корону и меч, в правой он торжественно поднимает кверху кружку пенящегося пива.
Это Гамбринус, король пива, таков, каким он был при жизни: с румяным лицом, длинными золотистыми кудрями и бородой.
Тамошние студенты избирают ежегодно из своей среды в короли пива самого испытанного бражника, и только он пользуется несказанной честью сидеть под портретом пивного монарха.
Обыватели Френа очень удивятся, прочитав эту истинную историю.
Но — несть пророка в отечестве своем!
Так как Джоко жаловался на ужасную жажду, то ему поднесли кружку пива, которую он залпом осушил.
Не любя меры ни в чем, он выпил вторую кружку, третью и наконец потерял им счет, чокаясь со своими бывшими земляками.
Выпив изрядно, он вовсе забыл о данном ему поручении, и когда после пятидесятой кружки голова пошла кругом, и, как говорится во Фландрии, "хмель стал перерастать жерди", Джоко внезапно охватило бешеное веселье.
Вскочив на ноги, он пошвырял на землю жбаны, стаканы и чашки, опрокинул стол и жаровню, затем стал плясать сам по себе, требуя громким криком музыки.
Земляки его последовали за ним вереницей, и судья, пройдясь несколько раз по площади в пляске, увлек всю толпу за собою вон из деревни.
Наконец от утомления и хмеля он упал на дороге, окончательно обессилев. Его положили на кучу сена, и он проспал на ней без просыпа три дня и три ночи.
Пробудившись, он был так пристыжен и сконфужен, что не осмелился вернуться ни в ад, ни в деревню Френ. Не зная, куда ему деваться, он залез в пустую суму к нищему, просившему милостыню, и так ловко там спрятался, что живет в ней и по сей день.
Отсюда-то и повелось говорить про бедняков, что "у них поселился черт в суме".
VII.
Сеньор Френа, играя на своей звоннице и варя пиво, прожил почти до ста лет, не тревожимый адским владыкой. Так как справедливо говорят, что дьявол ничего никогда не теряет, то Вельзевул надеялся заполучить душу Брабантского герцога в день его смерти, но когда наступил этот торжественный момент, то вместо своего должника черт нашел лишь бочку пива и был очень одурачен.Произошло ли это от напитка забвенья или Вельзевул хотел этим отомстить Гамбринусу за сыгранную с ним шутку, — но только воспоминание о короле пива не замедлило изгладиться как во Френе, так и во всей Фландрии.
Жители Дуэ еще прославляют и по настоящее время празднуют память своего старого Гайана /13/, но уже давным-давно в Камбре не носят по улицам в торжественной процессии сделанного из ивовых прутьев чучела Гамбринуса, царственного основателя города.
Память о Бахусе хмеля сохранилась в Германии. Там почти в каждой таверне вы заметите повешенную на почетное место роскошную картину, изображающую сидящего на бочке красивого мужчину в пурпурной мантии, подбитой горностаем. Левая рука его опирается на корону и меч, в правой он торжественно поднимает кверху кружку пенящегося пива.
Это Гамбринус, король пива, таков, каким он был при жизни: с румяным лицом, длинными золотистыми кудрями и бородой.
Тамошние студенты избирают ежегодно из своей среды в короли пива самого испытанного бражника, и только он пользуется несказанной честью сидеть под портретом пивного монарха.
Обыватели Френа очень удивятся, прочитав эту истинную историю.
Но — несть пророка в отечестве своем!
ПРИМЕЧАНИЯ.
1. Деревня Френ — место действия "Гамбринуса" — ныне город Френ-сюр-Эско (фр. Fresnes-sur-Escaut) на севере Франции, в 7-ми км. от границы с Бельгией. Эско — второе имя реки Шельды.
3. Имеется в виду ЖОСКЕН ДЕПРЕ (1450-1521) — французский композитор, один из ведущих представителей франко-фламандской полифонической школы.
С 1504 года до конца жизни жил во Франции, был настоятелем собора в Конде-сюр-л’Эско (в провинции Эно), где был похоронен (собор и могила разрушены французскими революционными войсками в 1793 году).
4. "jocko" — разг. "шимпанзе, обезьяна".
5. Одомез (Odomez) — ныне местность на севере Франции.
6. Ягдташ (нем. Jagdtasche) — "охотничья сумка".
7. "Мингер" — распространенное во Фландрии и Голландии почтительное обращение к лицам зажиточных сословий. (Соответствует русскому "господин").
8. "godverdomme" /голл./ — "черт побери!" (срв. с англ. "god damn it")
9. Здесь имеется в виду КАРИЛЬОН (карийон, фр. carillon) — механический музыкальный инструмент, представляющий собой набор неподвижно закреплённых колоколов, языки которых соединены с клавиатурой проволокой.
Родиной карильона считается Фландрия, а центром карильонного искусства — город Малин (с чем связано выражение «малиновый звон»). С конца XVв. карильоны устанавливались на колокольнях (беффруа) и муниципальных зданиях (ратушах). Подробно — см. Википедию.
Переводчик не совсем верно перевел название этого инструмента как "звонница".
10.Пинта — единица объёма в английской системе мер, равна около 0,57 л.
11.Кермесс — церковный праздник (фестиваль) /обр. от слов kerk (церковь) и mis (месса); Kermesse , kermis или kirmess/. Первоначально обозначал мессу, произнесенную в годовщину основания церкви (или прихода ) и в честь покровителя. Такие празднования регулярно проводились в Нидерландах, в Центральной Европе, а также на севере Франции и сопровождались пиршествами, танцами и различными видами спорта.
12."Понял, господин" (лат).
13.Дюкассы— народный праздник (фестиваль) во Фландрии с многолюдным шествием, во время которого несут гигантских кукол — героев народного фольклора.
Источник:
Из сборника "Фламандские сказки"
С.-Петербург. 1893
Издание М.М.Ледерле и К.
Перевел А.Н.Галибин
************************
Перепечатка с фотокопий,
адаптация и комментарии:
 |
| Мост Тунис-Гароннетт в Тулузе Барельеф "Гамбринус" ********************** |
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Многие слышали имя Гамбринус: кто-то читал замечательный рассказ Куприна, кто-то видел это имя на вывеске пивного ресторанчика или на этикетке пива (обычно бельгийского, голландского или немецкого), но задумывались ли вы когда-нибудь о том, кем на самом деле был этот легендарный король Гамбринус?
Всем известен образ этого персонажа. Это веселый бородатый мужчина с короной на голове и большой кружкой пива в руке. Что-то вроде пивного Деда Мороза. Так существовал ли он в действительности?Проходили года, столетия, и творчество Тацита было предано забвению. Однако в начале XV века копия его работы была обнаружена в Германии и привезена в Италию, откуда и распространилась по всей Европе. Ну, а далее.. Долго ли, коротко ли, но случилось так, что благодаря трудам и стараниям итальянского монаха Аннио да Витербо, немецкого писателя Иоганна Авентина, фламандского поэта Жана Лемера де Бельжа, немецкого поэта и баснописца Буркарда Вальдиса легендарный король одного из германских племен Гамбривиус сначала превратился в супруга египетской богини Изиды, передавшей ему секреты пивоварения, а затем стал Гамбринусом — первым пивоваром на земле, познакомившим людей с этим замечательным напитком.
Все остальное — плод европейского народного воображения, замечательные сказки фламандского фольклора, а также большая любовь аристократов и простого люда к пиву, без которого невозможен ни один народный праздник и которое льется на нем литрами.
В его сборнике «Рассказы о пьющем пиво» (1868), есть история под названием "Камбринус, король пива" (Cambrinus, Roi de la Bière), с которой и знакомит нас эта страница.
Впрочем, это совсем другая история с другим, очень невеселым, концом...
Комментариев нет:
Отправить комментарий