Глава из книги
Пролетарий-одиночка каждое утро ходит на работу. Он арендует койку в общей комнате, т.е. имеет место для отдыха, куда возвращается поздним вечером. Конечно же, этот рабочий не имеет тех удобств, которыми пользуетесь вы. Раннее утро, вы еще в постели, а слуга уже готовит вам кофе. Когда вы пробуждаетесь ото сна, ваша утренняя трапеза уже готова. Вам остается только сесть за стол и начать завтракать, и если вдруг случится так, что придется немного подождать, пока будет готов бодрящий горячий мокко, слуга получит нагоняй за нерасторопность.
Но пролетарий, который платит за койку в своем временном пристанище, в которое он возвращается каждый раз, как животное в свою берлогу, не имеет рядом ни одной души, которая позаботилась бы о нем, приготовила бы для него еду… А так ли это? — Нет. Не думайте, что он брошен на произвол судьбы.
Вон там, на углу улицы, его уже ждет завтрак. Оглядимся вокруг. Всё то же раннее утро. Многие ставни на окнах всё еще закрыты. Возчики — уборных дел мастера, от которых редкие пешеходы на улицах держатся на почтительном расстоянии, гоняют своих неторопливых лошадок от дома к дому, время от времени крича «Schuett' opp, Schuett' opp!» — «Выливайте, выливайте!» Они заняты неблагодарной, но очень нужной работой: вывозят в своих бочках из городских домов ценное удобрение, которое скопилось там за прошедшую ночь.
Воздух еще очень влажный и холодный. Время от времени в пекарню с ручными корзинками и тарелками забегают служанки. Ночные гуляки, которые провели всю ночь за выпивкой, азартными играми и прочим непотребством, шаткой походкой со стеклянными глазами возвращаются домой.
Но вот в воздухе повеяло таким сильным, аппетитным запахом, что даже они выходят из своего транса, останавливаются и присоединяются к толпе рабочих, собравшихся вокруг толстухи, сидящей на уличной тумбе на краю дороги. Рядом с ней на тротуаре стоит несколько корзин, от которых идет парок. Это торговка флеком. Так в Кёнигсберге называют потроха: кишки, требуху, рубец животных. Флек — самая дешевая и общедоступная еда, которую можно купить у мясника.
В течение ночи флек варится вместе с картофелем и пряными травами в больших казанах. Это блюдо вкусное и питательное. Его раскладывают по мискам. Довольно большая и сытная порция флека, которую рабочие обычно едят стоя, стоит один медный грош, т.е. четыре пфеннига. В полдень и вечером эти истинные народные благодетельницы снова появляются на том же месте, чтобы оделять всех страждущих своей немудреной едой.
Впрочем, хлеб, колбасу и прочее они тоже носят с собой, но главное – это основное блюдо: рубленные кусками потроха — густое и горячее варево. Те из рабочих, кто не может заплатить сразу, получают кредит. Торговка флеком записывает своих должников в книгу и ведет их строгий учет.
От торговок флеком следует отличать торговок обычной едой. Они тоже торгуют на улицах. Говорят, здесь существует распространенная практика, — которой мне, впрочем, увидеть пока не довелось, — когда за пару пфеннигов разрешают откусить кусок от длинной колбасы — до большого пальца торговки, который обозначает границу дозволенного.
На Рыбном рынке (Fischmarkt), что раскинулся на берегу Прегеля между Лавочным (Krämerbrücke) и Дровяным (Holzbrücke) мостами, сосредоточены основные заведения, где можно утолить голод. Именно здесь находится множество кулинарных буфетов, где продают сельдь, но также в огромных количествах жареную рыбу, сало, колбасу, сыр и хлеб. Тут же на берегу стоят большие бочки с кислым молоком. К бочкам подвешены объемные деревянные ложки, называемые здесь “петлей” (Schleef). За небольшую плату можно зачерпнуть себе ложкой из бочки молока. Большую часть покупателей, кроме рабочих, составляют простые солдаты. И нужно удивляться крепкому северному желудку, когда видишь, в каких количествах они все это употребляют.."
Как бы удивился тот же баварец, который сначала заказывает пиво и заедает его простым хлебом-солью, потому что не очень-то привык к маслу, если б увидел огромные куски эльбингского сыра, горы жареной трески, камбалы и селедки, не говоря уж о том, что пива здесь пьется по баварским меркам немного. Дело в том, что питье пива — это отдельная церемония, некое священнодействие. Оно совершается в кабачках по соседству, в окнах которых призывно мелькают огромные оловянные пивные кружки с крышками.
Народными являются также небольшие лавки, обычно выкрашенные в красный цвет. Часто они встроены в дома, садовые стены, в проходы. Они разбросаны по всему городу, но чаще попадаются в Закхайме /1/. В этих лавках продается буквально всякая всячина: от хлеба грубого помола до сладостей для детей. Булочки, крендели, пончики, какие-то фрукты, изюм, мучная и кондитерская выпечка, колбаса, бекон, пиво, шнапс и т.д. Хозяйкой этих лавок является пожилая женщина, когда-то торговавшая на улице.
Однако продажа съестного находится в этих лавках на втором месте. А на первом совсем другое. Хозяйка, степенная дама весьма почтенных лет, с завидной осведомленностью знает все, что примечательного случилось за последнее время в округе, — от чердака до подвала самого последнего дома. Все служанки окрест — ее наперсницы и доверенные лица. Она, в свою очередь, может поделиться с ними самыми пикантными подробностями об их хозяевах, потому что досконально помнит всех бывших горничных до Адамова колена и может сказать, почему каждая из них ушла и чья была в этом вина: хозяина, хозяйки, а может, самой служанки.
Все мастера и подмастерья соседних кварталов пользуются ее благосклонностью и получают такие же советы. Но, самое главное, она в курсе всех любовных интрижек своих подопечных. Старушка передает служанке, в какое время вечером и к какому колодцу той следует пойти за водой, потому что там ей назначил свиданье плотник или портной, который в полдень навещал старую сводню. Необходимость что-то купить в магазинчике является зачастую лишь поводом для того, чтобы узнать и сообщить последние новости. Для удобства посетителей в той лавке, где сидит старуха, поставлены скамейка со стулом, где приятно отдохнуть и еще приятней общаться. Короче говоря, ее обитель для многих улиц Кёнигсберга является примерно тем же, чем в Париже Une loge de Portier /2/.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Закхайм (нем. Sackheim) — исторический район Кёнигсберга. Название происходит от прусских слов «saks» (смола) и «kaimas» (село).
2. Швейцарская; место, где сидит консьержка (франц.)
Комментариев нет:
Отправить комментарий