ЯКОБ И ВИЛЬГЕЛЬМ ГРИММ. НЕМЕЦКИЕ ЛЕГЕНДЫ. Ч.I

ЯКОБ И ВИЛЬГЕЛЬМ ГРИММ. НЕМЕЦКИЕ ЛЕГЕНДЫ. Ч.II

Братья Гримм известны как собиратели сказок, но они также собирали и легенды. Самые красивые из этих легенд были выбраны из двухтомника, впервые вышедшего в 1816 и 1818 годах. В легендах рассказывается о чудесных происшествиях с гигантами и карликами, с русалками и гоблинами, и в них фигурируют многие известные легендарные фигуры: Гамельнский крысолов, верный Эккарт, фрау Холле, дикая охотница и прекрасная несчастная Генофева. То, что о ней рассказывают, завораживает еще и тем, с каким лингвистическим мастерством были записаны легенды. 

СОДЕРЖАНИЕ

Сага об Адельгере Баварском
Фридигерн
Могила короля
Исход лангобардов из Ютландии
Как Радбот не захотел креститься
Обманный лес и звон колокольчиков
Хлотарь побеждает саксов
Таинственный рыцарь
Геновефа
Отто рыжебородый и Генрих фон Кемптен
Поединок со львом
Генрих Лев
Как Ландграф пахал на дворянах
Бег ради границ
Фрау Гута
Усадьба «У одиннадцати»


ЗАМКИ И ЗОДЧИЕ

Мастер Герхард фон Риле
Как зодчий был замурован живым
Спасительный сон
Львы на Парохиалькирхе
Разрушение Шуленбурга
Гибель замка Альтхорнберг
Сага о замке Болль
Грозовое буйство
Граф фон Райнштайн
Рыцарь из Шнабельсбурга
Танцевальный луг
Утонувший замок
Как корова спасла замок Тауферс


ТРИДЦАТИЛЕТНЯЯ ВОЙНА

Яйцо на сковородку
Чума в виде голубого огонька
Тройенбритцен
Крест на дороге
Как спаслась крестьянка из Губена
Битва при Шёненбухене
Как Циммерман предал замок Везенберг
Биллейзен
Блуждающая пара сапог
Трехногий заяц

ШУТОЧНЫЕ ИСТОРИИ

Как вехтцы мыли ноги
Как шёппенштедтцы встречали Своего герцога
Экономные суперинтендант и бургомистр
Оброчный сноп и «Сивка, домой!»
Вороватый Ратман из Швайдница
Как путнику предоставили туфли
Как шёппенштедтцы разыскивали пропавшее слово
Глупый крестьянин
Почему священники не носят париков
Продавец индульгенций
Несушки из Яртхайма
Почем городок?
Счастливый лотерейный билет
Штаны с прорезями
Девичий прыжок на Ойбине


ГОРЫ ГАРЦА

Дудочка и серебряная труба
Музыканты из Олдислебена
Свинья в Кифхойзере
Жених и невеста из Беннунгена
Вино из Кифхойзера
Чертово побоище в Госларском соборе
Раммельсберг
Горный монах
Венецианцы на Гарце
Ганс в Венеции
Венецианец и горный дух
Старичок и разбойники

ЧЕРТИ И ПРИЗРАКИ

Озеро у Долленкруга
Чертова черепица
Черт на мельнице
Угли из бахарахской ратуши
Доктор Парацельс и черт
Звонарь-призрак
Загубленный колодец
Проповедь над покойником
Семь ступенек
Окаменевший богач
Ожившее чучело
Землемер
Амтман из Эрихсбурга
Старая Фрик

КОЛДУНЫ И ДИКИЕ ОХОТНИКИ

Заколдованный домик
Карлебургские вишни
Наказанная жадность
Альбертус Магнус (Альберт Великий)
Фритцль
Юнкер Мартен
Шлиппенбах и дикая охота
Музыкант и дикая охота
Юнкер Ганс
Браконьеры из Ауфхаузена
Предание о маркграфе Гансе
Два волшебника

КЛАДЫ

Семеро заколдованных рыцарей
Ребенок в пещере
Сокровища Квестенберга
Тидиановая пещера
Волшебный папоротник
Чудесный цветок
Чудесный грош
Лесной цветок
Серебро вместо хвороста

ВОЛШЕБНЫЕ СУЩЕСТВА

Фея золотого колодца
Сокровища на дне реки
Затонувший монастырь
Мильтицкая лягушка
Водяной и медведь
В гостях у водяного
Русалки из черного пруда
Кузнец из Дарнзее

Гринкеншмид
Еще легенды о Гринкеншмиде
Слуга Гринкеншмида

Дикий человек
Как дикий человек увидел свое изображение
Силач Кристли Кухаут
Принцесса и великан
Дочь великана
Великанские очки
Кузница гномов возле Гильдесгейма
Хитрый гном
Гном-пленник
Гномы на свадьбе
Переселение гномов
Бочар и его инструменты
Подземный ход на острове Узедом
Легенда о молодом кузнеце
Добрый огонек
Фрау Ута

ГОРНЫЙ ДУХ РЮБЕЦАЛЬ

Как горный дух превратился в осла
Как Рюбецаль проучил помещика
Рюбецаль-дровосек
Горный дух и зубодер
Рюбецаль-заимодавец
Рюбецаль и матушка Ильза

ЗВЕРИНЫЕ НАРОДЫ

Морской петух, или Ворчун
Медвежий рай

1. Сага об Адельгере Баварском

Во времена римского императора Севера правил в Баварии герцог по имени Адельгер. Весь народ любил и уважал его, так как он не унижался перед римлянами и противостоял им, насколько мог.

Когда император Север узнал, что во всей империи лишь баварский герцог держится независимо, он послал в Баварию своего вестника с приказом тотчас привезти герцога в Рим.

Среди приближенных герцога был один мудрый человек, с которым он всегда советовался в трудную минуту. Адельгер призвал его и сказал: «Я в сомнении, нужно ли мне ехать в Рим. Мой разум этому противится. Римляне – злое племя и затевают что-то недоброе. Посоветуй мне, что делать, ты всегда даёшь хорошие советы».

Старый советчик ответил: «Если хочешь узнать моё мнение, то вот что я думаю: собери верных людей, вели им надеть лучшие одежды и спокойно поезжай в Рим. Там не противься законным требованиям, потому что ты не настолько силен, чтобы воевать против римлян, но если их притязания перейдут границы договоров, стой твердо на своём».

Адельгер собрал дружину и прибыл ко двору римского императора. Встречен он был плохо. Император кричал на него: «Ты причинил мне столько вреда, что заслуживаешь казни!»

Герцог спокойно возражал ему: «Твой посланник призвал меня сюда, чтобы рассудить нас по справедливости. Я покорюсь всему, что решат римляне, и надеюсь на твою милость». – «Ничего не хочу слышать ни о какой милости, – заявил император. – Тебе отрубят голову, а твои земли перейдут к другому, дружественному нам вождю».

Но римляне вступились за герцога и потребовали сохранить ему жизнь. А в наказание за непокорность предложили обесчестить его – обрезать ему до колен полы одежды и остричь длинные волосы.

В бессильной ярости Адельгер вернулся в свое пристанище. Его спутники негодовали, но старый советчик сказал: «Господин, не горюй, послушай моего совета, и все еще может обернуться к твоей чести».

«По твоему совету я приехал сюда, – в сердцах возразил герцог, – и видишь, что из этого получилось. Если я не сохраню свою честь, лучше мне не возвращаться в родные края!»

Старик на это сказал: «Призови своих людей и прикажи им тоже остричься и обрезать одежду, и честь твоя будет спасена».

Тогда герцог поговорил по отдельности с каждым из приближенных. Он просил их помочь ему в трудную минуту и обещал наградить каждого, кто согласится подвергнуть себя тому же, что сделали с ним. И его соратники поклялись, что будут верны ему до самой смерти и исполнят его желание. Все обрезали волосы и одежду, так что она стала доходить только до колен. Они были такими рослыми, сильными и мужественными людьми, что даже в куцей одежде не выглядели смешными.

На следующее утро Адельгер со своими спутниками поехал ко двору императора. Увидев их, император разгневался и спросил: «Скажи-ка, дражайший, кто тебе это присоветовал?»

«Есть у меня один мудрый слуга, – ответил герцог, – он не раз уже доказывал мне свою верность. И вообще у нас в Баварии обычай: если плохо одному, другие терпят вместе с ним. И здесь мы все равны, и бедные, и богатые, все живем и одеваемся одинаково».

Император потребовал: «Отдай мне этого своего слугу, пусть он останется при моем дворе, когда ты вернешься на родину. Этим ты вернешь мое благоволение». Герцогу очень не хотелось расставаться с верным советчиком, но делать было нечего: он взял старика за руку, подвел к императору и сказал, что теперь он будет на службе у него. После этого Адельгер с дружиной вернулся в родную землю. Там он призвал вестников и приказал объявить по всему государству, что все, кто хочет сохранить за собой земли и рыцарские имения, должны будут остричь волосы и обрезать до колен одежду. Кто этого не сделает, тому отрубят правую руку. А когда стало известно, что в Баварии стали носить короткую одежду, то по всем немецким землям распространился такой обычай.

Прошло некоторое время, и между римским императором и баварским герцогом отношения снова испортились. Адельгеру опять было строго приказано явиться в Рим, так как император желал с ним объясниться. Герцог был обеспокоен создавшимся положением и тайно послал в Италию доверенного человека к своему старому слуге, чтобы тот объяснил, зачем император призывает герцога, и посоветовал, ехать ли ему или оставаться дома.

Однако старик заявил посланному: «Тебе не следовало ко мне обращаться. Когда я был советчиком герцога, я давал советы для его пользы. Но он поступил нехорошо, отдав меня императору. Теперь я служу империи и не хочу становиться предателем. Но завтра при дворе императора я расскажу одну притчу, ты запомни ее и перескажи своему господину. Передай ему, что вопрос стоит о его чести».

На следующее утро, когда весь двор был в сборе, старик выступил вперед и попросил у императора разрешения рассказать одну притчу. Император позволил, и старый мудрец начал: «Мой отец мне рассказывал, что давным-давно жил один человек, который с великим прилежанием обрабатывал свой огород и выращивал множество полезных трав и превосходных овощей. Про это разузнал один олень. Ночью он пробрался в огород, вволю наелся зелени, а еще больше потоптал. С тех пор он повадился разбойничать, но однажды хозяин его подстерег и отрубил ему ухо. Олень не унимался и снова начал разорять грядки. Огородник опять подстерег его и отрубил хвост. «Это тебе памятка, – сказал он. – Пока будет болеть, ты не придешь разбойничать». Но скоро рана у оленя зажила, и он по проторенной дорожке опять проник в огород, вдоволь наелся и не заметил, как попал в сети, расставленные кругом. Он попытался вырваться, но тут появился хозяин с копьем и убил его, приговаривая: «Ты сладенько кормился, а теперь за все заплатишь».

В это время в кустах затаился хитрый лис, и когда огородник ненадолго отошел, он вылез и сожрал оленье сердце. Как удивился хозяин огорода, когда он, начав потрошить добычу, не нашел в теле сердца! Он поспешил домой и рассказал жене про чудо – у убитого оленя не было сердца! «Об этом можно было бы догадаться, – ответила ему жена, – если бы у него было сердце, то после того, как ты отрубил ему ухо, потом хвост, разве пришел бы он снова в наш сад?»

Вестник Адельгера выслушал притчу с недоумением, так как не понял, зачем старик рассказал эту сказочку, и вернулся в Баварию сердитый. Явившись к герцогу, он подосадовал, что съездил в Рим понапрасну, ничего не узнал, а старый советчик ничем не помог, только велел пересказать герцогу притчу, которую он рассказал в присутствии императора.

Когда Адельгер услышал притчу, он тотчас созвал своих людей. «Сейчас я разъясню вам смысл этой сказки, – сказал герцог. – Римляне хотят заманить меня в свои сети. Но я не глупый олень, они не дождутся меня в своем римском саду. А если они явятся за мной в Баварию, то плохо им придется, потому что в моей груди бьется сердце и мои дорогие соратники мне помогут!»

Когда при дворе императора узнали, что Адельгер отказался приехать, император заявил: «Я хочу увидеть сам, в каких краях обитает этот герцог!» Было собрано войско, и тридцать тысяч воинов двинулись в Баварию.

Адельгер, не мешкая, созвал всех своих воинов, друзей и родственников. Когда все собрались, он вышел на возвышение и обратился к ним: «Пришло для вас время доказать свою верность. Со мной обошлись несправедливо. В Риме я был судим и подвергнут унижению, но потом прощен. Теперь император опять безвинно преследует меня, его войска движутся на нашу землю. Не так страшно погибнуть в битве, но они заточат нас в темницы и станут мучить наши тела, они надругаются над нашими женами, убьют наших детей, начнут жечь и разорять страну. Поэтому вы, мои герои, должны встать на ее защиту!» Все воины вскинули руку вверх и закричали: «Клянемся храбро биться! А кто уклонится от боя, того изгнать из баварской земли!»

Герцог Адельгер повел свое войско на поле возле Бриксена, там они встали лагерем. Римляне с развевающимися знаменами вышли навстречу. И началась сеча! Один из баварцев, Вольквин, ранил оруженосца императора и сказал ему: «Иди, покажи этот знак своему господину и скажи ему, что пришла расплата за все зло, причиненное моему герцогу!» Вольквин поднял знамя, пришпорил лошадь и врубился в толпу римлян. Но те не желали уступать, и много храбрых героев полегли на поле сражения. Битва продолжалась весь длинный день. Зеленые знамена римлян окрасились кровью. Много молодых храбрецов были убиты, тела громоздились на тела. Слышались только стоны и крики. Но отважные воины не хотели укрываться за стенами, они добивались победы.

День склонился к вечеру, и тогда римляне начали слабеть. Увидев это, Вольквин со знаменем поскакал прямо на римского императора, и храбрые баварцы, обнажив мечи, с воинственной песнью ринулись за ним. У противника уже не было сил ни бежать, ни сопротивляться. Император Север, увидев, что все его воины посечены или убиты, выронил из руки меч и воскликнул: «О Рим! Ты втоптан в грязь баварцами! После такого позора я не хочу больше жить!» Тут Вольквин его убил.

Герцог Адельгер воткнул древко копья в землю и воскликнул: «Свою страну я защитил в честном бою, и пусть память об этом сохранится навечно!»

2. Фридигерн

Дела Фридигерна воспеты готами в песнях. О нем повествует такая сага:

Когда вестготы еще не имели постоянного места обитания, они часто терпели голод и лишения. Однажды их вожди, Фридигерн, Алатеус и Зафрах, видя свой народ в бедственном положении, обратились к предводителям римского войска с просьбой продать продовольствие.

Римляне со свойственной им зловредностью торговались не только из-за баранины или говядины, но даже из-за мяса собак и других нечистых животных, так что готам пришлось за хлеб отдавать слугу, а за кусок мяса десять фунтов серебра.

Между тем один из римских военачальников, Лупицин, замыслил недоброе и пригласил Фридигерна на пир. Тот явился безбоязненно, с небольшой свитой. Во время трапезы до его ушей донесся страшный, словно предсмертный крик: в соседнем помещении пировали Алатеус и Зафрах, и римляне внезапно на них напали. Фридигерн понял, что всех их заманили в ловушку, выхватил меч и бросился на помощь к родичам.

Выбравшись с ними из вражеского лагеря, он обратился ко всем готам и призвал восстать против римлян, убеждая, что лучше погибнуть в битве, чем умирать от голода.

С этого времени лишения готов и надменное господство римлян пришли к концу, и вестготы стали жить в завоеванном краю не как нищие чужаки, а как хозяева и господа.

3. Могила короля

Вестготы направлялись через Италию в Африку. Во время пути внезапно умер их король, знаменитый Аларих, которого они безмерно чтили и любили. Чтобы его похоронить, они отвели в сторону воды реки Барент, которая протекала у подножия гор возле города Консентина. Посреди сухого ложа группа пленников выкопала могилу, и туда вестготы опустили тело своего короля вместе с грудой сокровищ.

Когда закончился похоронный обряд, они пустили воды реки вновь по старому руслу и умертвили всех, кто рыл могилу, чтобы они никому не могли выдать место упокоения короля.

4. Исход лангобардов из Ютландии

Когда в Дании властвовал король Снио (Снег), в стране начался голод. Король издал приказ, запрещавший застолья и пиршества, но это не помогло, голод усиливался. Король собрал совет и распорядился предать смерти третью часть народа. На совете присутствовали Эббе и Ааге, два выдающихся героя. Их мать звалась Гамбарук, она жила в Ютландии и была мудрая женщина. Когда она узнала о решении короля, ее опечалило, что должны будут погибнуть так много невинных людей. Она сказала: «Я могу дать лучший совет. Пусть старые и молодые бросят жребий. Те, кто его вытянут, должны будут покинуть Данию и искать счастья за морем».

Всем понравился такой выход, и жребий был брошен. Он выпал молодым, и они начала снаряжать корабли. Эббе и Ааге тоже спустили на воду свою ладью и вывесили вымпел на мачте; Эббе вел за собой ютов, Ааге – гундингов.

5. Как Радбот не захотел креститься

Некогда жил святой Вольфрам. Он проповедовал христианство германскому племени фризов. Проповеди монаха так понравились вождю фризов Радботу, что он решил креститься. Приготовили купель, Радбот уже опустил одну ногу в воду, но тут ему вздумалось спросить, куда попали его предки, в рай или в ад. Святой Вольфрам ответил: «Они были язычники, значит, их души теперь в аду».

Герцог Радбот отдернул ногу от купели и сказал: «Я не могу на том свете быть разлученным с сородичами. Лучше страдать вместе с ними в аду, чем без них блаженствовать в райских кущах». Так и остался Радбот некрещеным и присоединился после смерти к своим праотцам.

Другие рассказывают так: Радбот после ответа святого Вольфрама, что его предки горят в аду, спросил, где находится большинство людей. Святой ответил: «Это очень печально, но большая часть человечества попадает в ад». Услышав это, герцог вынул ногу из купели и сказал: «Где большинство, там и я хочу быть».

6. Обманный лес и звон колокольчиков

Когда однажды во владения франков вторглось огромное вражеское войско, овдовевшая королева Фредегунда призвала своих воинов храбро сражаться и повелела нести впереди в колыбели своего сыночка Хлотаря. Фредегунда задумала хитрость. Она приказала войску темной ночью зайти в лес. Пестун маленького Хлотаря взял топор и срубил ветвь дерева, потом подвесил на шею своего коня колокольчик. Всем воинам он повелел сделать то же.

Чуть забрезжило утро, все войско с ветвями в руках двинулось к вражескому лагерю, на шеях лошадей бренчали колокольчики. Королева шла впереди, держа на руках сыночка, чтобы побуждать воинов уберечь младенца от врагов.

Один из вражеских часовых в утренних сумерках посмотрел вперед и крикнул товарищу: «Что за лес появился впереди? Вчера там не было даже кустарника!»

«Ты еще не протрезвел и все позабыл, – ответил ему другой стражник. – Наши люди повели лошадей в ближний лес кормиться, разве ты не слышишь, как позвякивают колокольчики на шеях пасущихся коней?» (В старые времена был обычай, отпуская коней пастись, привязывать им на шеи колокольчики, чтобы легче было их разыскать, если они потеряются.)

Пока часовые переговаривались, франки бросили на землю покрытые листвой ветви, но лес остался, безлиственный лес, в котором стволами стали копья с блестящими наконечниками. Врагов охватило смятение и страх. Внезапно разбуженные, они должны были сразу вступить в кровавую битву, не смогли противостоять нападающим и были побеждены. Их предводитель едва успел спастись от гибели на своем быстром коне.

7. Хлотарь побеждает саксов

Когда Хлотарь стал совершеннолетним, он вступил во власть над всем франкским государством. С течением времени он сделал соправителем своего сына Дагоберта.

Дагоберт направил войско за Рейн, чтобы наказать непокорных саксов. Саксонский герцог Бертоальд встретил его с войском, началась ожесточенная битва. Дагоберт был ранен мечом в голову и отослал своему отцу отколотый кусок шлема вместе со срезанной прядью своих волос, чтобы король скорее поспешил на помощь и не дал погибнуть остаткам войска.

Хлотарь получил весть, когда был на охоте. Ошеломленный новостью, он с небольшой свитой, которая в тот момент его окружала, бросился в дальний путь, скакал день и ночь и наконец прибыл к реке Везер, где располагался лагерь франков. Ранним утром воины увидели своего короля и подняли радостный крик.

На другом берегу Бертоальд услышал ликование в их стане и спросил, что это значит. «Франки празднуют приезд Хлотаря», – ответили ему. «Это все ложные слухи, – возразил Бертоальд, – я точно знаю, что его уже нет в живых».

Тут вышел на берег сам старый король Хлотарь, не говоря ни слова, снял с головы шлем, и по плечам рассыпались седые локоны его прекрасных волос. По этому королевскому украшению все саксонские воины тотчас признали своего врага. Бертоальд крикнул: «Ты, значит, тут, тупой зверь!»

Пылая гневом, король нахлобучил шлем, пришпорил скакуна и бросился через реку, чтобы отомстить врагу, все франки рванулись за ним. Хлотарь был тяжело вооружен, при переправе через реку вода залилась ему в панцирь и в обувь, но он неутомимо преследовал саксонского герцога.

Бертоальд крикнул, обернувшись на скаку: «Такой знаменитый король и владыка не должен беспричинно преследовать своего слугу!» Но Хлотарь был уверен, что Бертоальд замыслил хитрость, догнал его на своем быстроногом коне и умертвил. Тут у франков печаль сменилась радостью. Они заняли всю Саксонию, и король Хлотарь жестоко покарал побежденных: он приказал уничтожить всех мужчин и мальчиков саксонского племени, ростом выше его боевого меча, чтобы младшие запомнили это на всю жизнь и впоследствии страшились выступать против него.

8. Таинственный рыцарь

Это случилось давным-давно, в середине VIII века.

У герцога Брабантского не было сыновей, и перед кончиной он завещал свои владения жене и дочери. Но по тогдашним немецким законам женщина не могла стать наследницей, и брат герцога, могущественный герцог Саксонский, не исполнил волю покойного и захватил его богатые земли. На протесты вдовы герцог не обращал внимания, и герцогиня решила обратиться с жалобой к королю.

Как раз в это время король Карл Великий назначил в Неймегене на Рейне День правосудия. К назначенному сроку герцогиня с дочерью прибыли туда. Явился в Неймеген и герцог Саксонский, чтобы отстаивать свои права.

В день суда произошло удивительное событие: все увидели, как вверх по Рейну плывет белый лебедь и на серебряной цепи тянет за собой челн, в котором спит рыцарь, подложив под голову щит. Король и весь двор забыли про судебные тяжбы и дивились происходящему. Лебедь подвел челн к берегу, словно бывалый моряк. Рыцарь очнулся, вышел из лодки и обратился к птице: «Спасибо, милый лебедь, теперь лети, куда хочешь! Если ты мне снова понадобишься, я тебя позову». И лебедь скрылся из глаз.

Король вышел из ворот, милостиво приветствовал рыцаря, взял его за руку и привел в замок. Все с любопытством глядели на чужеземного гостя. Карл указал ему место среди вельмож и снова уселся на свой судейский трон.

Герцогиня Брабантская обстоятельно изложила свою жалобу. Затем выступил в свою защиту герцог Саксонский. Он предложил в поединке решить, на чьей стороне правда. Герцогиня должна была выставить бойца, который сразился бы за нее. Но герцог Саксонский был могучим воином, и никто не отваживался вступить с ним в единоборство. Напрасно герцогиня обводила взглядом зал – все молчали. Герцогиня пришла в смятение, а ее юная дочь горько заплакала.

И тут поднялся чужеземный рыцарь и объявил, что готов сразиться с герцогом.

Начался поединок. Он был долгим и ожесточенным. Все присутствующие с замиранием сердца следили за ходом схватки. Наконец победил Рыцарь Лебедя. Герцога увезли залечивать раны.

Герцогиня Брабантская вступила во владение своими землями. Она и ее дочь горячо благодарили своего заступника. В знак благодарности герцогиня предложила ему руку дочери, и витязь принял ее, но с одним условием: никогда не спрашивать, кто он по происхождению и откуда прибыл, иначе им придется навсегда расстаться.

Молодые супруги жили в любви и согласии, у них родились двое славных детей. По мере того как они подрастали, жену рыцаря стало все больше удручать, что дети не будут знать, откуда родом их отец. И однажды она решилась задать мужу запрещенный вопрос.

Рыцарь горестно вздохнул и сказал: «Что ты наделала! Ты сама разрушила наше счастье. Больше ты меня не увидишь». Герцогиня зарыдала, стала просить прощенья, но было поздно. Рыцарь надел доспехи, а на реке уже показался лебедь. Все домочадцы упали к ногам витязя, умоляя его остаться. Но он поцеловал детей, попрощался с женой и слугами, сошел в челн и уплыл. Больше никто никогда его не видел.

У всех их потомков в гербе было изображение лебедя.

 9. Геновефа

Много жило на земле женщин, которые несправедливо терпели от своих мужей. До нас дошла легенда о горестной судьбе графини Геновефы.

Эта история началась около 750 года. В Трирской земле тогда правил граф по имени Зигфрид. В жены он взял богатую и благонравную девицу, дочь герцога Брабантского, которую звали Геновефа. Молодые супруги жили в Трире в любви и согласии.

В это время король мавров Абдерахман с несметным воинством вторгся в Испанию. Завоевав эту страну, он задумал двинуться на Францию. Карл Мартелл, правитель франков, перед лицом такой опасности приказал всем князьям и графам собраться под его знамена, чтобы вместе выступить против мавританского короля. Граф Зигфрид тоже должен был принять участие в войне, потому что Трирская земля тогда входила в состав франкского государства.

Наступил час прощания. Герцогиня так горько плакала, расставаясь с мужем, что все окружающие жалели ее и сам граф был глубоко тронут. Сев на лошадь, он в последний раз протянул ей руку. Графиня в полубеспамятстве опустилась на землю. «Не печальтесь так, дорогая супруга, – сказал огорченный граф, – я надеюсь, что наша разлука продлится недолго, а пока поручаю вас моему верному слуге Голо. Он будет вам прилежно служить и исполнять все ваши желания».

Вскоре граф Зигфрид со спутниками прибыл в королевский лагерь, где скопилось уже множество вооруженных людей. Когда все отряды собрались, Карл Мартелл с воинством двинулся в сторону мавров. Враги были намного сильнее, однако франки, защищая свою землю, одержали победу. Король мавров с остатками войска отступил к городу Авиньону. Отряды Карла осадили город, но мавры храбро оборонялись, так что осада затянулась. Поэтому граф Зигфрид отсутствовал целый год.

После отъезда супруга графиня Геновефа грустила и жила уединенно. Гофмейстер Голо каждый день навещал ее. Видя ее красоту и молодость, он воспылал к ней страстью и задумал склонить к измене супругу. Графиня начала его укорять: «Как тебе не стыдно! Где же твоя верность, в которой ты клялся графу? Хорошо же ты хочешь отблагодарить его за все милости! Не забывай, кто ты такой, помни, что ты должен строго повиноваться супруге своего господина и почитать ее должным образом. Иначе я позабочусь, чтобы он сурово тебя наказал!»

Голо испугался и стал держаться скромно и почтительно. Вскоре после этого Геновефа задумала послать мужу в подарок свой портрет. Когда портрет был готов, она спросила Голо, как он считает, все ли в нем завершено или чего-нибудь недостает.

Он ответил: «Хотя я не видел ничего прекраснее этого изображения, мое мнение таково: этот образ должен быть живым и принадлежать мне». Геновефа побледнела и дала ему такую отповедь, что он ушел пристыженный. Но с тех пор он воспылал неотступным желанием овладеть прекрасной графиней. Однажды она перед ужином гуляла в саду. Голо приблизился к ней и начал в пылких словах изливать свою страсть и требовать, чтобы она забыла о супруге. Геновефа поклялась, что если Голо осмелится еще раз обратиться к ней с такими словами, то она обо всем сообщит господину.

С тех пор преклонение перед госпожой перешло у Голо в ненависть. Он стал думать только об одном – как бы отомстить ей. Он начал следить за каждым ее шагом и заметил, что она благоволит к повару Драгонесу. Повар был наивным и бесхитростным человеком, и графиня охотно с ним разговаривала. Голо решил, что это подходящий повод очернить ее, и стал намекать всем и каждому, что за добротой графини к повару что-то кроется. Однако в глазах обитателей замка сама открытость отношений повара и графини служила доказательством их невинности. Тогда коварный гофмейстер устроил ловушку: он солгал Драгонесу, что графиня просила его зайти к ней в комнату. Бедный простак поверил и явился к графине. Она удивилась, но сказала ему, как обычно, несколько приветливых слов. Вдруг появился Голо и сделал вид, что возмущен появлением повара в покоях графини. Он поднял шум и крик, созвал своих приспешников и возвестил в гневе, что застал графиню наедине с мужчиной.

– Что вы посоветуете мне, любезные друзья? – лицемерно вопрошал Голо. – Если мы тотчас же не искореним зло, оно разрастется еще пуще! Как мы сможем поглядеть в глаза нашему дорогому господину? Конечно, повар околдовал госпожу, что-то подсыпав в ее кушанья. Она теперь не захочет с ним расстаться. Поэтому повара надо заключить в темницу. Каково ваше мнение, любезные друзья? – Приспешники ответили, что поскольку граф возложил на Голо ответственность за графиню, то он волен поступать так, как считает нужным.

Гофмейстер приказал позвать повара, набросился на него с грубой бранью и обвинил в том, что он подсыпал графине в еду колдовского зелья, чтобы добиться взаимности. Беднягу повара заковали в цепи и бросили в глубокое подземелье.

Но Голо этим не удовлетворился. Он ворвался с толпой слуг в покои графини, объявил ей, что не намерен больше терпеть ее беспутство, и приказал до возвращения графа запереть ее под замок.

Геновефа в ту пору ожидала ребенка и с нетерпением дожидалась возвращения супруга, чтобы сообщить ему радостную весть. Все случившееся было для нее полной неожиданностью: без малейшей вины, наоборот, строго блюдя свою добродетель, она оказалась опорочена собственным слугой и брошена в заточение. В башню, где ее заперли, не имел право входить никто, кроме гофмейстера и его старой кормилицы. Старуха ежедневно приносила графине скудную еду. Еще чаще наведывался в темницу Голо: он надеялся, что теперь-то, терпя голод и лишения, графиня покорится ему. Но она твердила, что в тысячу раз лучше умереть, чем лишиться чести.

Прошло время, и у Геновефы родился сын. Старуха не дала ей ни единой тряпочки, чтобы запеленать новорожденного. Геновефа завернула его в свой носовой платок и прозвала его Бедняжкой. Она убаюкивала его и приговаривала: «Дорогой мой сыночек, бедняжечка ты мой, на беду себе ты родился на свет, в бедах придется мне тебя растить, а самой тяжкой бедой будет, если ты угаснешь у меня на руках, ведь как я смогу тебя выкормить, если сама чуть жива от голода? Ах, Бедняжечка ты мой, ах, несчастное дитя!»

Голо узнал от старухи, что в темнице одним узником стало больше. Его упрашивали добавить графине еды, чтобы она могла прокормить ребенка. Но он распорядился давать ей чуть больше хлеба и ничего другого, кроме воды, чтобы она только что не умирала с голоду. Вместо пищи ей в избытке доставались ругань и попреки.

Из страха перед гофмейстером никто не осмеливался известить графа обо всем происшедшем. Его возвращение домой все откладывалось, так как под Авиньоном он был ранен стрелой и рана заживала медленно. Наконец, когда ребенку было уже два месяца, Голо послал к графу слугу с письмом и устным поручением.

«Милостивый Господин, – писал Голо, – прикажите вестнику рассказать обо всем, что случилось, и не сомневайтесь в правдивости его рассказа. Я, Ваш верный слуга, надеюсь, что Вы будете снисходительны к моим распоряжениям в столь трудном деле, о котором Вам поведает вестник».

Письмо очень взволновало графа. Когда же слуга, подкупленный управителем, рассказал о преступной связи графини с поваром и о том, что от этой связи родился ублюдок, которому уже два месяца, гневу графа не было границ. Он проклял графиню и начал придумывать ей кары одну страшнее другой. Наконец, немного образумившись, он отослал слугу назад с приказом строго охранять графиню до его возвращения, а негодяя повара судить и казнить.

Голо обрадовался, что слуга удачно справился с поручением. Открыто судить повара управитель поостерегся, он приказал отравить несчастного, а тело прямо в оковах бросить в болото. И пылавшего злобой гофмейстера бесило, что он не может придумать еще более жестокое наказание. Вдобавок он опасался, что графиня сможет доказать свою невиновность, когда граф вернется. Да и большинство слуг не верили в вину графини, и Голо опасался, что они потребуют от графа освободить невинную и расследовать дело. И тут пришло известие, что граф находится на пути домой. Голо испугался и решил действовать немедля.

Он сел на коня и поскакал навстречу графу с расчетом встретить его в Страсбурге. Там жила сестра кормилицы гофмейстера, старая колдунья, выглядевшая, однако, почтенной женщиной. Голо поспешил к ней, посвятил ее в суть событий и предупредил, что вечером приведет к ней графа, а она пусть наколдует ему что-нибудь такое, чтобы граф не сомневался в правдивости слов своего управителя. Он дал ей горсть золотых и поехал встречать господина.

Не успел Голо его поприветствовать, как граф потребовал рассказать всю правду о том, что произошло в его отсутствие. Управитель по ходу рассказа для пущей убедительности даже пролил слезы. Он дрожал от страха перед возможным разоблачением, а граф подумал, что его верный слуга волнуется оттого, что ему приходится рассказывать о своей госпоже неслыханные вещи.

Но все же граф требовал точных доказательств. Голо испугался, что запутается в собственных словах и сам себя выдаст. Он сказал, что в Страсбурге живет одна почтенная особа, которой ведомо все тайное, и если граф соблаговолит ее расспросить, она представит ему полную картину.

В сумерках граф в сопровождении Голо направился к провидице и сказал ей, что просит ее помощи и совета.

Колдунья повела их в пыльный подвал, где горел зеленый свет, отливавший голубым. Она начертила палкой на полу два круга и поставила в один графа, в другой гофмейстера. Затем она бросила зеркало в котел с водой, трижды покрутилась перед ним, трижды дунула внутрь, взболтала воду руками и начертала таинственные знаки.

Граф склонился над зеркалом и увидел в нем Геновефу, стоящую возле повара. «Не вижу ничего предосудительного», – сказал граф.

Но ведьма продолжила свое колдовство и все-таки сумела заморочить графу голову, так что он выбрался из подвала вне себя от ярости и приказал Голо немедленно скакать в Трир и предать смерти Геновефу и ее отпрыска, не дожидаясь его возвращения.

Гофмейстер помчался в Трир. Но он по-прежнему опасался широкой огласки и пришел к старухе-кормилице посоветоваться, каким образом погубить графиню. Этот разговор услышала дочь кормилицы, любившая Геновефу. Девочка пробралась к темнице несчастной графини и с горьким плачем встала под окном. Геновефа спросила девочку, о чем она плачет. Услышав, что ее хотят погубить, графиня впала в отчаяние, но затем собралась с мужеством и попросила девочку принести из своей комнаты перо, чернила и бумагу. Она написала письмо мужу, все ему рассказала и поклялась в нерушимой любви и верности. Геновефа попросила девочку потихоньку отнести письмо в свою комнату, а за эту услугу взять себе там любые драгоценности.

На другое утро Голо призвал двух своих самых преданных слуг, сообщил им о приказе графа и распорядился отвести Геновефу с ребенком в лес и там убить, а в доказательство того, что приказ исполнен, принести ее глаза и язык.

Слуги тотчас пошли в темницу, обрядили графиню в нищенское платье, закутали лицо, чтобы никто ее не узнал, и, приказав ей молчать, повели в лес. И Геновефа пошла, крепко прижимая к себе ребенка и не смея рта раскрыть. Придя в лес, слуги выхватили из ее рук ребенка и обнажили мечи. Геновефа закричала: «Стойте, погодите, добрые люди, убейте сначала меня, чтобы мне не пришлось умирать дважды!» Слуги подступились к ней, она помолилась и сказала: «Добрые люди, я готова умереть, но знайте, что моя невинная кровь будет на ваших руках».

Слуги были глубоко смущены словами графини, им и без того не хотелось исполнять жестокий приказ. Они сказали: «Милая госпожа, мы бы с радостью оставили Вас в живых, но ведь управитель нас самих прикажет казнить. Пообещайте спрятаться в этом лесу и не показываться никому на глаза, а управителя мы постараемся обмануть».

Они убили бродячую собаку и принесли гофмейстеру ее язык и глаза. Тот даже не взглянул на них и приказал бросить дворовым псам.

А Геновефа с младенцем осталась в лесных дебрях. Первую ночь она не могла уснуть от страха. С рассветом она побрела дальше в чащу леса и отыскала там каменистую пещеру, возле которой журчал небольшой родник. В этой пещере она стала жить. Она устроила себе постель из веток и листвы. Питалась она ягодами и кореньями. От такой скудной пищи у нее пропало молоко, но из чащи пришла олениха и стала кормить младенца.

Так проходили год за годом. Летом их бедствия были еще переносимы, но зимой бывало совсем худо: чтобы напиться, надо было растапливать снег, коренья приходилось выкапывать из-под сугробов. А какими долгими были для покинутой женщины зимние ночи!

Ребенок подрастал, а одеть его было не во что. Вдруг пришел волк и положил перед Геновефой овечью шкуру. Она очень обрадовалась и поблагодарила зверя. С тех пор малыш зимой и летом ходил в овчине. Все обитатели леса дружили с бедными изгнанниками: птицы пели им песни и слетали прямо в руки, зайцы играли с маленьким Бедняжкой в салочки и в чехарду, на старом волке, принесшем шкуру, он частенько катался верхом, а олениха стала почти что членом их семьи.

Геновефа не говорила сыну, откуда они пришли в лес и кто они родом. Но однажды Геновефа тяжело заболела и собралась умирать. Мальчик со слезами просил не оставлять его одного в лесу. И она сказала ему, что за лесом в большом красивом замке живет его отец.

Граф Зигфрид, вернувшись домой, сначала одобрил все распоряжения своего управителя, но потом его стали терзать сомнения. Однажды он зашел в комнату графини и на столе среди бумаг нашел ее письмо к нему, написанное перед казнью. Прочтя письмо, он помчался разыскивать Голо, чтобы убить его на месте. Но хитрый управитель предусмотрительно скрылся и переждал, когда уляжется первый гнев графа. Затем он явился к нему и в ответ на упреки сказал: «Геновефа написала, что она невинна. А что еще она могла написать? Послушать преступников, то все они – честнейшие люди на свете!»

Так он успокоил совесть графа и опять вошел к нему в милость. Чтобы развеять печаль господина, он стал устраивать разные увеселения, танцы, скачки, замок вечно был полон гостей.

Тем временем страсбургская колдунья почувствовала близость конца. Перед смертью она сказала: «Много худого сделала я за свою жизнь, но больше всего меня мучает то, что я оклеветала невинную женщину, супругу графа Зигфрида. Я отрекаюсь от прежних слов и заявляю, что графиня и повар Драгонес были невиновны. Прошу вас передать это графу и сказать, что сделала я все по наущению гофмейстера Голо».

Графу передали все слово в слово, и горе его было безмерно. Ему не давали покоя мысли о том, что из-за коварства Голо он сам погубил любимую жену и единственного сына. От отчаяния он чуть не сошел с ума.

Голо, узнав про письмо из Страсбурга, скрылся из замка, жил в отдаленном имении, и граф не знал, как заманить обратно эту хитрую лису. Прошел год, и граф написал ему дружелюбное письмо, в котором выражал удивление, почему верный слуга его покинул, и звал его вернуться. Вдобавок граф велел распустить слух, что он собирается снова жениться, и друзья подыскивают ему молодую добродетельную супругу.

Чтобы развеять последние сомнения Голо, граф распорядился устроить в своих лесах большую охоту и созвать на нее множество гостей. В числе других получил приглашение и Голо, который должен был, как прежде, сопровождать на охоте графа. Граф дружески приветствовал его и всячески показывал, что рад его прибытию.

Граф решил добыть побольше дичи, чтобы как следует угостить приглашенных. Рано утром с многочисленной свитой он выехал в чащу леса. В пылу охоты все разбрелись по лесу, а граф увидел великолепную олениху, помчался за ней сквозь кусты и заросли и долго преследовал ее. Вдруг олениха прыгнула в сторону и исчезла. Граф спешился, заглянул в заросли и увидел пещеру. В полумраке пещеры он разглядел олениху, прижавшуюся к женщине, окутанной только собственными длинными волосами. Граф подумал, что перед ним призрак, испуганно перекрестился и сказал: «Выйди наружу и скажи, кто ты». У Геновефы давно порвалось и истлело ее старенькое платье, она застыдилась и сказала: «Дайте мне какую-нибудь одежду, тогда я выйду». Граф бросил ей свой плащ, она закуталась в него и вышла из пещеры. Граф изумился при виде исхудалой фигуры и снова спросил, кто она и как попала в лес.

Она ответила: «Господин, я бедная женщина, родом из Брабанта, семь лет живу в этом лесу, потому что меня с бедным ребенком без всякой вины хотели погубить».

Граф продолжал расспросы. Она сказала: «Я была замужем за человеком, который усомнился в моей верности и приказал своему гофмейстеру казнить меня вместе с ребенком, рожденным от любимого мужа. Но слуги пожалели меня и не стали убивать, а я обещала им жить в лесу, не показываясь людям на глаза, и с тех пор влачу здесь свою жизнь».

Графа поразила догадка, не Геновефа ли это, но как он ни вглядывался в ее исхудалое лицо, никак не мог различить ни одной черты прежней Геновефы. Тогда он прямо спросил ее: «Как твое имя и как зовут твоего мужа?» Она со вздохом ответила: «Моего мужа зовут Зигфрид. А я, несчастная, зовусь Геновефой».

Тут граф упал перед ней на колени. Потом он поднял голову и промолвил: «Геновефа, ах, Геновефа, неужели это Вы?» – «Да, любимый мой господин, это я». Граф зарыдал и долго не мог произнести ни слова, наконец, все еще на коленях, простонал: «Ах, моя милая, бедная Геновефа, как Вы исстрадались! Я не стою того, чтобы земля меня носила! Простите меня, если можете, дорогая Геновефа!»

Графиня была так взволнована, что не могла говорить. Наконец она сказала: «Не убивайтесь так, мой дорогой господин! Я давно уже простила Вас и говорю это от всего сердца». Она протянула ему руку и подняла с земли. Он глубоко вздохнул и робко спросил: «А где бедный ребенок, которого Вы родили в темнице? Его уже нет на свете?»

Она ответила: «Он жив, и это великое чудо».

Как раз в это время вернулся одетый в овчину мальчик, который копал корешки неподалеку от пещеры. Увидя возле матери графа, он испугался и закричал: «Мама, что это за чужой человек возле Вас? Я его боюсь!» Мать успокоила его: «Не бойся, сынок, подойди сюда». Мальчик боязливо подошел, и Геновефа сказала ему: «Смотри – это твой отец». Граф обнял мальчика и со слезами целовал его загорелое личико, приговаривая: «Ах, родной мой сынок, дорогой мой малыш!» Он затрубил в рог, собирая охотников со всего леса. Скоро они съехались и очень удивились, увидев графа в обществе дикой женщины и одетого в шкуру ребенка.

Граф спросил: «Никто не узнает эту женщину?» Все покачали головами. Тогда он снова спросил: «Вы не узнаете свою госпожу?» Всех охватило такое изумление, что они не могли и слова сказать. Позже всех, почуяв недоброе, подъехал Голо. Граф спросил и его: «Скажи, Голо, знаешь ли ты эту женщину?» Он испугался и ответил: «Нет, не знаю». – «Ах, ты, злодей! – воскликнул граф. – Ты не узнаешь Геновефу, которую ты оклеветал и всячески старался погубить? Но Бог спас ее, и теперь ты ответишь за все ее муки, хотя самые лютые пытки не искупят причиненного тобой зла!»

Голо упал ничком и просил о пощаде. Разгневанный граф приказал отвезти его в замок и бросить в темницу. Меж тем двое слуг поскакали за паланкином, чтобы перенести в нем совершенно обессиленную графиню. Граф взял графиню под руку, и все медленно двинулись в сторону замка. Олениха последовала за ними, птицы кружились над их головами, и все лесное зверье провожало их до опушки. Вскоре навстречу вышли все обитатели замка, приветствуя графиню и удивляясь ее чудесному возвращению.

Целую неделю по этому поводу длились празднества.

Потом граф приказал привести из темницы Голо и сказал: «Друзья мои! Вот коварный предатель, который оклеветал невинных, отравил повара Драгонеса и приказал убить мою жену и сына. Решайте, какую кару он заслужил».

Все осудили его на смерть. Злодей бросился к ногам Геновефы, прося о милосердии. Добрая женщина попросила помиловать бедного грешника и дать ему возможность покаяться. Граф совсем было с ней согласился, но его друзья стали возражать. Они рассудили, что если его помиловать, то через некоторое время пойдут разговоры, что он был невиновен, оттого его и не решились предать смерти. Поэтому было решено его казнить. Затем судили и изгнали из графства самых усердных его приспешников. Однако слуг, сохранивших графине жизнь, помиловали и наградили. Наградил граф и девочку, принесшую узнице перо и чернила, – теперь это была уже взрослая девушка.

Недолго прожила Геновефа возле любимого супруга: жизнь в лесу настолько подорвала ее здоровье, что она вскоре скончалась. Ее похоронили во Фрауенкирхе. Ее сын вырос крепким и сильным юношей, очень похожим на отца. Граф Зигфрид воспитал его настоящим рыцарем.

10.Отто рыжебородый и Генрих фон Кемптен

Император Оттон был суров и беспощаден, и все подданные его боялись. У него была прекрасная рыжая борода, он часто клялся ею и клятву исполнял неукоснительно.

Однажды на Пасху он со всем своим пышным двором расположился в Бамберге. Туда толпой съехалась светская и церковная знать со всей империи. В пасхальное утро император с приближенными отправился в монастырь на торжественную мессу. В замке в это время накрывали столы для пиршества. Слуги раскладывали хлеб и расставляли драгоценные кубки.

При дворе кайзера находился один благородный и воспитанный мальчик, единственный сын герцога Швабии. Этот ребенок взял со стола ломоть хлеба и хотел его съесть, как это часто делают дети в ожидании обеда. Только он откусил кусочек, как к нему подбежал распорядитель пиршества и с такой злобой ударил его, что мальчик с громким плачем упал на каменный пол, а сквозь волосы у него проступила кровь. Это увидел воспитатель мальчика, рыцарь по имени Генрих фон Кемптен, и стал бранить слугу за жестокость и бессердечие. Тот отвечал, что на то ему и вручен жезл распорядителя, чтобы отгонять от столов всяких воришек и попрошаек. Рыцарь Генрих вспылил и так хватил слугу дубинкой, что тот упал замертво.

Между тем император со свитой вернулся из монастыря и узнал о том, что произошло. Он приказал привести Генриха фон Кемптена и закричал на него: «Как ты посмел убить моего слугу! Клянусь бородой, ты поплатишься за это жизнью!»

Услышав такую угрозу, Генрих фон Кемптен мгновенно подскочил к императору, схватил его за бороду и рывком пригнул к столу. С головы Отто упала корона и покатилась по полу. Придворные бросились к ним, чтобы спасти императора от взбешенного рыцаря, но Генрих выхватил нож и крикнул: «Если кто подойдет, я убью императора!» И сам Отто махнул рукой, чтобы все отошли. Приближенные подались назад, а Генрих сказал: «Кайзер, если хотите остаться в живых, поклянитесь, что отпустите меня целым и невредимым!»

Император, чувствуя возле глотки нож, поднял руку вверх и поклялся честью, что дарует благородному рыцарю жизнь.

Тогда Генрих фон Кемптен разжал кулак и освободил Отто. Тот поспешно уселся на королевский трон, пригладил бороду и сказал: «Рыцарь, я отпускаю вас невредимым, как и обещал, и убирайтесь скорее прочь, чтобы духу вашего тут не было! Вы слишком горячи для придворного! Моя борода никогда не забудет прикосновения вашего ножа, так что берегитесь попадаться мне на глаза – уж тогда-то я вас не помилую!»

Генрих фон Кемптен распрощался со всеми и уехал в Швабию, на свою землю, полученную им в лен от монастыря, и стал там жить да поживать, окруженный уважением родных и знакомых.

Прошло десять лет. Император Отто вел войну по южную сторону Альп. Он осадил один город, но осада затянулась, ему понадобилось подкрепление, и он приказал оповестить по всем немецким землям, что все, кто имеет лен от государства, должны немедленно спешить на помощь императорскому войску, иначе земля будет у них отобрана. Аббат того монастыря, от которого Кемптен держал лен, в свою очередь обратился к вассалам и приказал им явиться под знамена императора. Получил приказ и Кемптен. «Не понуждайте меня к службе, отец мой, – сказал он аббату. – Вы же знаете, что я в немилости у кайзера. Лучше я дам вам двух моих сыновей». – «Вы мне нужней, чем они оба вместе взятые, – отвечал аббат, – я не могу освободить вас от императорской службы, иначе мне придется передать ваши земли другому вассалу». – «Ну что ж, – сказал благородный рыцарь, – раз я рискую потерять и честь, и землю, придется ехать в войско кайзера, а там будь что будет!»

Генрих фон Кемптен присоединился к отряду аббата, и вскоре они прибыли в южные края, к тому городу, что был осажден немцами. Генрих старался не попадаться императору на глаза и свою палатку разбил на самом краю лагеря. Однажды днем он возле палатки мылся в ушате, обозревая окрестность. Он увидел, как из осажденного города выходит кучка горожан, а с другой стороны к ним подъезжает для переговоров кайзер. Но вероломные горожане задумали хитрость, и в то время как император приехал без охраны и безоружный, они спрятали в засаде вооруженный отряд, который внезапно на него напал. Рыцарь Генрих, увидев это, забыл про свое мытье, выскочил из ушата, схватил меч и щит и как был, голый и босой, бросился на помощь кайзеру. Он врубился в толпу врагов, кого убил, кого ранил, а остальных обратил в бегство. Избавив императора от опасности, он бросился обратно, залез в свой ушат и продолжил мытье.

Вернувшись к войску, император приказал разыскать неизвестного рыцаря. Он сидел в своем шатре и сердито говорил придворным: «Я бы погиб, если бы мне не помог своей могучей рукой голый воин! Узнайте, кто он такой, и приведите его ко мне, я его по-королевски награжу и осыплю милостями. Другого такого храбреца нет на свете».

Некоторые из окружающих знали, что кайзера спас Генрих фон Кемптен, но боялись называть его имя. Наконец императору сказали: «Над рыцарем тяготеет Ваша тяжелая немилость. Если бы Вы вернули ему свое благоволение, мы тотчас привели бы его к Вам».

Кайзер на это отвечал: «Да если бы он даже убил моего родного отца, я бы сейчас ему все простил!» Тогда ему назвали имя Генриха фон Кемптена. Отто приказал привести рыцаря, но решил попугать его притворной суровостью. Когда Генрих вошел, кайзер сердито закричал: «Как вы осмелились появиться в моем войске? Разве вы не знаете, что я ваш враг? Я не забыл, как вы трепали мою бороду, так что в ней до сих пор волоски наперечет! Какую безрассудную наглость надо иметь, чтобы снова появиться при моем дворе!»

«Помилуйте, повелитель, – отвечал храбрый воин, – я прибыл сюда не по своей воле, и мой князь-аббат, который тут присутствует, подтвердит это вашей милости. Но я обязан исполнять долг службы, и если кто меня этим попрекнет, это будут его последние слова!»

Тут Отто рассмеялся: «Приветствую вас тысячу раз, мой неукротимый рыцарь! Вы спасли мою жизнь, я пропал бы без вашей помощи!» Он вскочил и расцеловал Кемптена. Их вражда кончилась, они помирились. Император пожаловал Генриху фон Кемптену большие богатства и всегда ценил и уважал его.

 

11.Поединок со львом

Некогда жил в Раштедте граф Гуно фон Ольденбург. Он был уже стар, не участвовал в мирских хлопотах и жил на покое со своей супругой. Единственной его радостью был сын Фридрих.

Однажды император Генрих объявил, что намерен собрать в Госларе рейхстаг. Были приглашены все князья, графы и другие вельможи империи, в том числе и граф Гуно. Но старый граф остался дома, так как любил покой. «Что мне там делать? Я скоро отправлюсь к праотцам. Обойдутся без меня, ведь я уже ни к чему не годен!» И он послал императору свои извинения.

Но императора окружало множество любимчиков, злопыхателей и наушников. Они нашептывали ему: «Граф Гуно строптивец. Он непокорен кайзерским приказам, и такое неповиновение нельзя терпеть».

Тогда Генрих отправил графу приказ: «Ты должен и обязан явиться. И с собой должен привезти сильного бойца, чтобы тот мог побороться в судебном поединке с нашим бойцом».

«Что ж, придется ехать», – сказал старый Гуно и в сопровождении своего сына отправился в Гослар. Там молодой Фридрих, сильный, крепкий юноша, должен был биться в поединке, искупая вину своего отца, причем вступить в схватку не с человеком, а со львом: боец кайзера был лев!

Старый отец кланялся до земли, моля императора отменить ужасный поединок. Но все было напрасно. Тогда он дал обет: если сын останется жив, построить монастырь.

Сын мужественно вступил в жестокую борьбу. Он являл собой образец мужской силы и доблести. Он схватил льва и держал его перед собой, и пока разъяренный зверь царапал его и рвал когтями, улучил момент и пронзил его кинжалом. Поле боя он покинул победителем.

Кайзер встретил его с распростертыми объятиями, в знак победы повязал ему пояс и, обмакнув два пальца в кровь поверженного льва, провел две линии на щите графа. «В память о твоем подвиге, – сказал он, – твоим потомкам навечно дается герб: две красных черты на желтом поле». Кроме того, император подарил ему перстень и наделил богатыми земельными угодьями возле города Зеста, а также освободил его графство, которое прежде несло государственные повинности, от всяких податей.

Старый Гуно во исполнение своего обета основал монастырь Раштеде. А кинжал, которым Фридрих заколол льва, еще много столетий можно было видеть в сокровищнице Ольденбурга.

12.Генрих Лев

В Брауншвейге стоит бронзовый памятник рыцарю, у ног которого лежит лев; а в соборе на видном месте хранится коготь грифа. Обо всем этом сохранилась такая легенда:

Брауншвейгский герцог Генрих время от времени пускался на поиски приключений. Однажды плыл он на корабле в открытом море. Вдруг поднялась сильная буря, корабль погнало в неизвестном направлении. Много дней и ночей носило его по волнам, припасы кончились, и людей на корабле начал мучить голод. Наконец они решили тянуть жребий, кому из них распрощаться с жизнью и послужить пропитанием своим сотоварищам. Таким ужасным способом уцелевшие продлевали свою жизнь на некоторое время, но мучениям их не видно было конца.

В конце концов, на корабле остались только герцог и его верный слуга. Герцог предложил: «Давай бросим жребий, кому из нас пожертвовать собой». Слуга испугался, но все же согласился, так как был уверен, что жребий выпадет ему. Однако жребий пал на герцога. Слуга сказал: «Нет, на Вас у меня рука не поднимется. Лучше давайте попробуем сделать так: я зашью Вас в кожаный мешок, а там посмотрим, что будет».

Герцог согласился. Слуга взял шкуру быка, уже давно съеденного, завернул в нее герцога, вложив ему в руки меч, и зашил шкуру. Прошло немного времени, прилетел огромный гриф, схватил когтями кожаный мешок и понес его над широким морем в свое гнездо. Он бросил мешок в гнездо и тотчас улетел за новой добычей.

Герцог мечом разрезал шкуру и высвободился. Молодые грифы увидели человека и с жадными криками напали на него. Генрих стал обороняться, убил всех и отрезал себе на память один коготь, потом осторожно спустился на землю и очутился в дремучем лесу. Он долго бродил в чаще и вдруг увидел, как на лесной поляне лев борется с ужасным драконом, и злой дракон уже одолевает благородного льва. Генрих немедленно бросился на помощь льву. Началась жестокая схватка, но в конце концов рыцарь сразил дракона своим добрым мечом. Лев подошел к Генриху, лег к ногам герцога и с этого часа его не покидал.

Лев стал добывать для него дичь, и Генрих больше не страдал от голода. Но ему очень хотелось снова попасть к людям, выбраться из этих пустынных мест. Он долго строил плот, спустил его на воду, и однажды, когда лев в очередной раз ушел за добычей, отчалил от берега. Когда лев возвратился и не нашел своего господина, он выскочил на берег моря и вдали разглядел плот. Тут же он прыгнул в волны и плыл до тех пор, пока не догнал плот, а потом улегся на нем у ног герцога.

И опять их долго носило по волнам, и они начали страдать от голода и лишений. Вдруг однажды появился черт и сказал: «Герцог, я принес тебе новости: в то время как ты погибаешь от голода и холода, в твоем замке в Брауншвейге великая радость и ликование. Сегодня твоя жена выходит замуж за чужеземного князя, ведь прошло уже семь лет, как ты уехал, и она считает тебя погибшим».

Генрих печально ответил: «Что ж, это вполне вероятно, но что я могу поделать?»

«Если ты обещаешь отдаться мне во власть, я тотчас же отнесу тебя к твоей супруге».

Генрих наотрез отказался. Черт подумал-подумал и предложил сделать по-другому: сегодня же вечером он перенесет и герцога, и льва, не причинив им никакого вреда, на гору Гиршберг возле Брауншвейга. Там герцог должен будет его поджидать, и если черт застанет его спящим, то завладеет его телом и душой.

Измученный тоской и лишениями, герцог согласился. Черт тотчас подхватил его, понес по воздуху, во мгновение ока перенес на гору Гиршберг и сказал: «Жди, я скоро вернусь!»

Генрих был так измучен, что сон одолел его. Черт тем временем уже возвращался, неся в своих лапах льва. Он увидел сверху, что герцог уснул, и обрадовался. А лев решил, что его хозяин умер, и так взревел от горя, что герцог проснулся. Черт в досаде выпустил льва из когтей, и тот из поднебесья упал к ногам герцога, но, согласно уговору, остался невредимым. Черт улетел, а Генрих с верным зверем направились в расположенный неподалеку замок.

В замке было шумно и многолюдно. Генрих хотел пройти в герцогские покои, но слуга его не пустил. «Почему у вас так шумно? – спросил Генрих. – Или вправду в доме появился чужой рыцарь?» Слуги ответили: «Он не чужой, потому что полюбился нашей госпоже, и сегодня получит брауншвейгские земли». Генрих сказал: «Передайте невесте, что усталый путник просит у нее бокал вина». Один из слуг побежал наверх и доложил своей госпоже, что у дверей стоит странник с ручным львом и просит бокал вина. Герцогиня удивилась, наполнила кубок и послала его чужеземцу.

«Кто ты такой, что осмеливаешься пить это благородное вино? – спросил слуга. – Его пьет только герцогиня».

Генрих осушил кубок, снял с пальца золотое кольцо, опустил его на дно и велел вернуть кубок невесте. Та увидела в бокале кольцо, на котором были вырезаны герб и имя герцога, побледнела и поспешила на замковую башню, чтобы сверху взглянуть на чужеземца. У ворот стоял человек в потрепанной одежде, у его ног лежал лев. Герцогиня велела позвать незнакомца в свои покои и спросила, кто дал ему это кольцо и зачем он положил его в кубок.

«Никто мне его не давал, это кольцо я ношу уже много лет, а положил я его туда, где ему должно быть».

Герцогиня подвела его к окну, пристально посмотрела в лицо и узнала любимого супруга. Она упала на колени и, обливаясь слезами радости, простерла к нему руки.

Весть о возвращении герцога мгновенно разнеслась по замку, и наступило великое ликование. Генрих с супругой уселись за пиршественный стол. А юному жениху присватали прекрасную высокородную девицу.

Герцог Генрих долго и счастливо правил своей страной. Когда он в глубокой старости скончался, лев лег на его могилу и лежал неподвижно, пока не испустил дух. Верного зверя похоронили возле замка и поставили ему памятник.

 12.Как Ландграф пахал на дворянах

Когда Людвиг Железный покарал одного рыцаря, который восстал против него, остальные решили, что не потерпят этого, и стакнулись меж собой. Граф ударил по ним возле Наумбурга на Заале, разбил и собрал побежденных в своем замке. Там он обратился к ним с гневной речью: «Вы злостно нарушили вашу присягу. Если я воздам за вашу измену по заслугам, все заговорят, что я уничтожаю собственных вассалов. Если я конфискую ваши деньги и имущество, тоже во всем обвинят меня. Но если вы уйдете безнаказанно, то в будущем вообще не станете слушать моих приказаний».

Ландграф повел их на поле и на пашне нашел плуг. Он отобрал среди непокорных дворян четверых, велел им тащить плуг и вспахал борозду, подгоняя их плетью, так что они сгибались под ударами и падали на землю. Когда одна борозда была пройдена, он запряг еще четверых, и так продолжалось, пока все поле не было вспахано. После этого он повелел закидать поле громадными камнями и нарек его, в вечную память о происшедшем, «Дворянская пашня». Людвиг сделал его полем свободы, чтобы каждый преступник, каким бы злостным он ни был, достигнув этого поля, становился неподвластным суду; а тот, кто этот закон нарушит, поплатится головой. Ландграф отослал рыцарей обратно в Наумбург, где они заново должны были присягнуть ему и поклясться в верности.

С той поры ландграф внушил страх всей стране, а те из дворян, кто тащил плуг, не могли забыть унижения.

Эта история стала известна во всех немецких землях. Одни осуждали господина и злились на него; другие осуждали его вассалов за плохую службу; третьи уверяли, что предпочли бы умереть, чем тащить плуг.

Часть дворян склонилась перед своим господином, другие возненавидели графа и устраивали заговоры с целью его убить. Когда ландграф Людвиг узнавал об этом, он приказывал повесить заговорщиков или обезглавить. Вследствие этого у него появилось еще больше тайных врагов среди детей, родных или друзей казненных, и он стал постоянно носить железный панцирь. Поэтому в народе прозвали его Железным Ландграфом.

13.Бег ради границ

В старину между швейцарскими кантонами Ури и Гларус постоянно возникали споры из-за пограничных земель. Однажды дело даже дошло до настоящей битвы. Наконец, обитатели кантонов решили раз и навсегда установить границу и сделать это следующим образом: в день осеннего равноденствия, как только на рассвете прокричит петух, с каждой стороны должны выбежать навстречу друг другу двое самых сильных, крепких мужчин, привычных к ходьбе по горам. В том месте, где они встретятся, и пройдет граница.

Самых крепких мужчин выбрать было нетрудно, споры начались о том, как содержать петуха, чтобы он не проспал и закукарекал пораньше.

Жители Ури, выбрав петуха, посадили его в корзину и стали кормить впроголодь, в надежде, что голод не даст ему разоспаться. Жители Гларуса, наоборот, холили и ублажали своего петуха, чтобы он приветствовал утро радостный и полный сил.

Пришла осень, и настал назначенный день. В самую рань, когда рассвет еще чуть брезжил, закричал голодный петух в кантоне Ури, и бодро пустился в путь выбранный бегун. А напротив, в гларусском Линтале, и заря уже горела в полнеба, и звезды погасли, а разжиревший петух спал да спал. Печально стояла вокруг него вся община. Наконец он трепыхнул крыльями и кукарекнул. Теперь гларусскому бегуну нужно было напрячь все силы, чтобы отыграть то преимущество, которое получил над ним соперник.

Он побежал что было мочи и все посматривал в сторону соседей. Глядь, там на гребне перевала появился человек и начал спускаться в их долину. Гларусцу стало обидно уступать соседям свою землю, и он припустил во весь дух. Скоро бегуны встретились, и тот, что из Ури, закричал: «Здесь граница!»

– Сосед! – взмолился бегун из Гларуса. – Будь справедлив и уступи мне часть земли, что ты оттягал!

Сосед не соглашался, но гларусец просил и молил, пока тот не сказал: «Ладно, я дотуда отодвину границу, докуда ты донесешь меня на своей спине».

Гларусец взвалил его на спину и стал подниматься на гору к перевалу. Он уже одолел часть пути, как вдруг дыхание его пресеклось, и он упал замертво.

Доныне в Швейцарии показывают пограничный ручеек, до которого побежденный дотащил победителя. Жители Ури шумно радовались победе. Гларусцы воздали своему пастуху посмертные почести и прославили в легенде его великую верность своей родине.

 14.Фрау Гута

Однажды, когда главный город Форарльберга Брегенц еще находился под властью графов фон Монтфорт, жители Аппенцелля решили на него напасть, но случилось так, что горожане Брегенца не потерпели от вражеского нашествия никакого вреда.

Одна бедная женщина, тетушка Гута, кормилась тем, что в верхнем Рейнгау ходила по домам и занималась прядением. И вот сидела она однажды праздничным вечером за печкой в одном кабачке Аппенцелля и тихонько пряла. Вдруг в кабачок шумно нагрянула толпа местных мужчин, и стали они обсуждать план нападения на город Брегенц.

Никто не заметил старую, бедную, усталую пряху, а она не пропустила ни одного их слова. И как только кабачок наконец опустел, фрау Гута вскочила и пустилась в путь. Она отбросила заботу о заработке, спешила день и ночь – от Аппенцелля на Гайс, на Альтштеттен, дальше на Ау, там упросила перевозчика перевезти ее через Рейн в Брук. Он согласился. И она, подгоняемая страхом, поспешила в Брегенц – предупредить об угрожающей опасности.

Граф Монтфорт был в городе. Забили тревогу, поднялись все горожане, и скоро город приготовился отразить нападение. И когда на следующую ночь враги подступили к стенам, то кончилось тем, что пришло их много, а ушло мало, и те с разбитыми головами.

В старой приозерной капелле покоится прах верной Гуты, которая до самой смерти была окружена заботами горожан Брегенца. А чтобы благодарную память о ней хранили и потомки, было решено, чтобы из года в год каждую ночь от дня святого Мартина до конца рождественских праздников ночной сторож, обходя улицы, ежечасно выкрикивал: «Славься, Гута!»

Это продолжалось долгое время.

Позднейшие исследователи фольклора, однако, считали, что эта легенда восходит к религиозным представлениям наших предков. «Гута» означает не что иное, как Гота, Года, или иначе Гульда, – пряха, богиня зимы, а хвалебное оглашение ее имени по ночам в середине зимы – взывание к «доброй богине».

15.Усадьба «У одиннадцати»

Совсем недалеко от Куфштейна находится уединенный крестьянский двор, названный «У одиннадцати» в память о давних трагических событиях.

Когда император Максимилиан в 1504 году осадил крепость Куфштейн, ее комендант Ганс Пинценауер в насмешку обмахнул метлой стены крепости. Это так разозлило императора, что он поклялся казнить всех осажденных и надавать оплеух тому, кто будет за них просить.

Крепость была взята, и Пинценауер и его люди приговорены к смерти. Пинценауер и десять его сотоварищей уже были обезглавлены. И тут присутствовавший при казни герцог Эрих фон Брауншвейг, любимец императора, попросил о милости для оставшихся. Он получил пощечину, но остальные были спасены.

Одиннадцать убитых были похоронены тут же. В память о казни на дом повесили памятную доску.

Когда уже и косточки бедных казненных давно истлели в земле, еще долго ни один странник не отваживался ночью проходить возле этого места.

16.Как зодчий был замурован живым

Недоброй памяти рыцарь фон Ухтенхаген сначала обитал в темной глуши неподалеку от колодца возле Фрайенвальда. Однажды кайзер подарил ему участок земли – столько, сколько он сможет объехать на коне с утра до вечера. На этой земле рыцарь решил выстроить крепкий замок.

Он приказал зодчему строить как можно лучше и пригрозил замуровать его живьем, если он, рыцарь, не будет доволен. Строитель применил все свои знания и умение и воздвиг прекрасный замок. Когда дело было завершено, рыцарь спросил зодчего, сможет ли он выстроить здание еще лучше. Тот подумал и полушутя ответил, что наверное сможет. Рыцарь фон Ухтенхаген тотчас велел его схватить и замуровать живьем. Еще много лет спустя показывали место, где это произошло.

17.Спасительный сон

Баутцен, многобашенный город на крутом речном берегу, всегда испытывал недостаток в питьевой воде. Один монах, строительных дел мастер, вызвался построить водопровод. Он задумал сооружение с большими деревянными колесами, при помощи которых вода из Шпрее нагнеталась бы в трубы и поступала в верхний город. Когда механизм был готов, его поместили в аккуратную деревянную башню.

Наступил день торжественного открытия. Со всего города собрались празднично разодетые горожане. Они хотели своими глазами увидеть, как побежит из труб долгожданная вода. Произнесли речи, дали знак включить механизм – но трубы остались сухими, оттуда не вытекло ни капли. Раздосадованные горожане, ворча, что такие большие деньги истрачены попусту, потребовали бросить мастера за решетку, а наутро предать в руки палача.

Темной ночью, когда все уснули, монах выскользнул из мрачного подземелья и поспешил по тихим улочкам вон из города, на юг, под защиту лесистых гор. Добравшись дотуда, он так устал, что упал и уснул. Ему приснился чудесный сон. Он увидел свое творение, водяную машину, со всеми колесами и трубами, увидел, как вода свободно поступает в трубы, но дальше пройти не может – в одном месте застряла лягушка и закупорила проток.

Монах проснулся, протер глаза и пошел обратно в город. Он явился к отцам города и попросил еще раз испытать его сооружение. Ему разрешили. И оказалось именно так, как он увидел во сне: точно в том месте вода останавливалась и дальше не шла. Стали прочищать трубу – и извлекли лягушку. После этого все пошло как по маслу, горожане получили долгожданную воду, а монах был счастлив, что благодаря своему сну остался жив и на свободе, известным и уважаемым человеком.

 

18.Львы на Парохиалькирхе

Всем известно, что шпиль Парохиалькирхе, который обычно называют Звонкой башней из-за помещенных на ней часов с колокольным звоном, поддерживают четыре льва. Говорят, что раньше львы каждый час рычали. Мастеру, который создал эту искусную вещь, выкололи глаза, чтобы он не сотворил еще где-нибудь такого шедевра. Мастер попросил разрешения еще раз подняться на башню, потому что он там кое-что забыл. Его проводили наверх. Когда он туда поднялся, то подкрутил какой-то винтик, и с той поры львы замолчали, и никто не смог механизм починить.

19.Разрушение Шуленбурга

В окрестностях Штаппенбека возле маленькой речки Етце возвышается гора, которая называется Старый Шуленбург. В старину здесь долго находилось разбойничье логово, откуда рыцари-разбойники делали набеги на всю округу. На горе еще сохранились развалины их замка. Местные жители рассказывают легенду о том, как пришел конец их бесчинствам.

Как-то раз разбойники привезли в замок девочку и велели ей вести их хозяйство. Чтобы она не убежала, ее привязали веревкой к слепому, и тот стал ходить за ней по пятам. Она пошла вниз к Етце за водой, и слепой за ней. Но девочка прихватила с собой острый ножик. Зачерпнув воды, она перерезала веревку, привязала к ней ведро и велела слепому возвращаться. Тот ничего не заметил, и когда тяжелое ведро волочилось за ним на веревке, он думал, что это девочка неохотно тащится за ним. А девочка в это время бежала прочь что было силы.

Когда слепой возвратился и разбойники обнаружили, что девочка убежала, они оседлали лошадей и бросились в погоню. Они чуть было не настигли ее, но она успела добежать до штаппенбекского шлагбаума. Разбойники не посмели дальше гнаться за ней, но один из них со злости взмахнул саблей и отсек у беглянки прядь волос. В Штаппенбеке девочка все рассказала горожанам. Они собрали большой отряд, напали на разбойничье гнездо и разрушили его.

 

20.Гибель замка Альтхорнберг (Шварцвальд)

Однажды перед самым Рождеством рыцари из Альтхорнберга ограбили женский монастырь и по этому случаю устроили в замке буйное пиршество. Служанка отговаривала их от этого нечестивого празднества и предупреждала, что надвигается страшная гроза. Но рыцари только посмеялись над ней. Тогда служанка убежала из замка.

В разгар веселья рыцари вдруг заметили, что среди них пляшет некто с рогами и копытами. В то же самое мгновенье в замок ударила молния, и все, кто в нем был, погибли. С тех пор замок лежит в развалинах. Рухнули и оба моста, которые вели к нему через ущелье.

21.Сага о замке Болль (Шварцвальд)

К северу от города Болля, в местечке Бонндорф, лежат руины замка Болль, когда-то наводившего ужас на всех прохожих и проезжих.

В давние времена там обитал рыцарь-разбойник со своей шайкой. Она никому не давала проходу: богатых отпускали за большой выкуп, бедных сбрасывали вниз с отвесной скалы. Внизу под скалой шла пешеходная тропа.

Однажды разбойники прорыскали все утро понапрасну и, полные злости, хотели уже возвращаться в свое логово, но тут им попался на дороге крестьянин. Они схватили его и поволокли в замок к своему господину. Крестьянин клялся, что он беден, что у него ничего нет, кроме жены и семерых детей, просил и молил о пощаде. Разбойники, увидев, что взять с него нечего, сбросили его со скалы.

В это самое мгновение внизу по тропе шла жена крестьянина, и тело мужа упало к ее ногам. Она собрала его останки, принесла их в ближайшую деревню и показала людям. Крестьяне, уже давно копившие гнев, схватились за топоры и вилы. Семь дней осаждали они замок и захватили его. Граф в уплату за свою жизнь обещал им насыпать целую телегу золота, но ожесточившиеся крестьяне не поддались на уговоры, они вырезали всех обитателей замка, а от стен не оставили камня на камне.

Награбленные разбойниками сокровища исчезли. Говорят, что их охраняет в подземелье заколдованная дева, и только в полдень Дня Всех Святых, когда в соседнем городке пробьет двенадцать, чары ненадолго рассеиваются.

 

22.Грозовое буйство

В трех часах ходьбы от Наудерса в Энгадине расположена деревня Рамис, а возле нее на горе живописные руины замка.

В этом замке в старые времена хозяйничал жестокий и жадный тиран, владевший крестьянами Наудерса и других тирольских земель. Управлял ими он из Наудерса или из своего замка возле Рамиса. Хозяин замка притеснял и мучил крестьян, обращался с ними хуже, чем со скотиной, и они мечтали сбросить его гнет и строили тайные планы освобождения.

Как-то один крестьянин за мешок зерна нанял у господина пару волов, чтобы работать на них до окончания посевной. Но владелец замка был недоволен и вскоре начал требовать своих волов обратно.

Поскольку крестьянин задерживал возврат, к нему явился из замка оруженосец, обругал его и хотел увести волов. Крестьянин обещал дать господину второй мешок зерна, если он позволит оставить их еще на пару дней, и на этом они расстались.

Через два дня владелец замка лично появился – за волами и за мешком зерна. Крестьянин повел господина в хлев, чтобы показать ему рожь и при нем наполнить мешок. Когда тот наклонился, чтобы получше рассмотреть зерно, крестьянин ударил его по голове. Рыцарь мертвым упал на землю, залив кровью рожь в закроме. А крестьянин тотчас поднял знамя бунта, и вскоре все соседи с ним во главе бросились штурмовать замок, разбили ворота, перебили хозяйскую команду и освободили окрестный народ.

Время от времени в спокойном воздухе между Наудерсом и Рамисом проносятся буйные разрушительные духи, при этом слышится мычание волов. Крестьяне говорят, что рыцарь-тиран со своими волами и духи жестоких обитателей замка до сих пор не могут успокоиться, и называют это «злое грозовое буйство».

23.Граф фон Райнштайн

В Штекленберге раньше обитал ландграф, который разбойничал по всей округе, и люди напрасно старались его арестовать, ведь он подковывал своих лошадей задом наперед. И когда думали, что ландграф на горе, на самом деле он находился внизу, а когда следы коней вели на равнину, он уже таился в горах.

Ландграф был настолько жесток и бесчеловечен, что частенько ставил перед собой цель – убить в течение дня столько-то человек, и не успокаивался, пока не исполнял своего намерения. И долго он свирепствовал безнаказанно. Но однажды кведлинбуржцы застали ландграфа в замке Регенштайн, который тоже ему принадлежал, схватили и повели в Кведлинбург. Там на базарной площади он стал говорить всем собравшимся льстивые слова, не скупился на обещания, воткнул в землю свое копье и обещал усыпать площадь золотом до того места, откуда видно это копье, лишь бы его отпустили. Но его держали крепко. Горожане сказали, что им не нужны его грешные деньги, и поступили так, как он заслужил, – предали смерти.

Другие рассказывают, что графу удалось бежать из замка, но его настигли возле Гернроде, посадили в деревянную клетку и привезли в Кведлинбург на рыночную площадь на потеху мальчишкам. Какое-то время спустя его брат заплатил за него немалый выкуп, а кроме того, граф должен был отдать 7000 моргенов леса на Рамберге и отстроить все башни городской стены.

24.Рыцарь из Шнабельсбурга

Возле Босяцких ворот в Нордхаузене еще можно разглядеть вырезанный в камне герб города. Он, как и тот, что на ратуше, состоит из щита с орлом и закрытого шлема с буйволиными рогами. Составлен герб из двух камней, которые уже сильно повреждены. Если шлем наверху еще вполне можно рассмотреть, то камень со щитом почти разрушен и на нем трудно что-либо разобрать.

Рассказывают, что шлем должен был изображать голову рыцаря фон Шнабельсбург, который обитал в Шнабеле близ Зальцы. Это был рыцарь-разбойник, он враждовал с нордхаузенцами, угонял у них скот и всячески им вредил. Поскольку силой они не могли с ним справиться, то решили прибегнуть к хитрости. Они объявили, что хотят купить у рыцаря замок Шнабельсбург, так как он находится близко от их города, и потребовали, чтобы он для заключения сделки прибыл в Нордхаузен.

Рыцарь появился в городе в сопровождении вооруженного отряда.

Пока он находился в ратуше, толпа нордхаузенцев бросилась в крепость, захватила ее и подожгла. Когда пламя охватило Шнабельсбург, члены городского совета вывели рыцаря на галерею ратуши и показали ему горящий замок. Он пришел в ярость, спрыгнул вниз, вскочил на лошадь и стал прокладывать себе путь через гущу горожан, напиравших со всех сторон. Ему удалось добраться до Босяцких ворот, но тут его стащили с коня и отсекли ему голову. В память об этом на воротах изобразили голову рыцаря – это шлем, чуть ниже щит символизирует его герб, а на камне рядом раньше можно было разглядеть его руку, отрубленную в схватке.

Говорят, что голову рыцарю отрубил каретник, поэтому в прежние времена каретники в Нордхаузене не пользовались уважением и жить могли только за пределами городской стены.

25.Танцевальный луг

В одной долине возле Ашерслебена лежит луг, прозванный танцевальным. Откуда взялось такое название, рассказывает следующая легенда.

На протяжении веков на этом мирном лугу прекрасными летними вечерами собирались девушки из соседнего городка, чтобы порезвиться и потанцевать. Невесты перед свадьбой любили в последний раз поразвлечься здесь со своими подругами. Мирных развлечений ничто не нарушало, пока о них не проведали обитатели ближайшего разбойничьего гнезда.

Как-то раз, незадолго до свадьбы одной богатой невесты, девушки весь вечер веселились на лугу при свете луны. Около полуночи толпа с пением отправилась в город. Но две девушки пропали, и все расспросы и поиски ни к чему не привели.

Городок охватила растерянность и тревога. Многие предполагали, что девушки похищены. Вскоре выяснилось, что эти подозрения были не напрасны: несколько оруженосцев из замка Арнштейн проведали о предстоящем празднике, спрятались в зарослях возле танцевального луга, а когда девушки с песнями и смехом повернули к дому, они схватили двух, немного поотставших, и увезли их, чтобы на свой лад позабавить себя и своих господ. Заметая следы, они поехали окольной дорогой через Гарц.

Едва взошло солнце, встревоженные горожане высыпали на улицы городка и стали толковать между собой, что же теперь делать. Разведчик, посланный ночью, уже вернулся и подтвердил, что девушки похищены, хотя он потерял в горах след разбойников и только подозревал, что он ведет к Арнштейну.

С началом дня городской совет собрался на тайное заседание, куда были приглашены и родственники пропавших. Большинство собравшихся считали, что нужно немедленно собрать всех вооруженных мужчин, штурмовать проклятый разбойничий замок и снести его с лица земли. Других смущала неопределенность сведений, кроме того, как заметил один из судей, требовались месяцы, чтобы захватить хорошо укрепленный замок с большими запасами продовольствия. Между тем действовать надо было быстро.

После долгих и бурных споров было одобрено предложение престарелого члена совета, придумавшего военную хитрость.

Он предложил всем спокойно разойтись по домам, ничем не выдавая своей тревоги, словно в угаре праздника в городке еще не хватились отсутствующих или уверены в их возвращении, а вечером как ни в чем не бывало возобновить танцы, причем погромче шуметь. Кроме того, разослать по соседним селам надежных людей, чтобы распространить слух о продолжении праздника.

Эта весть дошла до ушей господина фон Арнштейна, и он, пируя со своими слугами и оруженосцами, вдоволь повеселился над глупостью горожан, которые выращивают своих дочерей словно специально для благородных рыцарей. Под смех, пересыпаемый бранью, была назначена на вечер большая вылазка, и на этот раз никому не захотелось остаться в стороне от веселого набега на танцевальный луг.

Когда опустились сумерки, луг постепенно заполнился танцующими. Но девушки на этот раз остались дома. Под покровом ночи сюда пришли в женских платьях дюжие горожане и их подросшие сыновья. Они припасли оружие и были полны решимости отомстить за честь своих дочерей, сестер и возлюбленных. Дозорные сообщили, что разбойники неподалеку.

И вот танцующие сделали вид, что собираются с песнями направиться по домам. Тут толпа рыцарей и оруженосцев, пеших и конных, во главе с господином фон Арнштейном ринулась напролом через кусты! Они решили начать большую охоту, по сравнению с которой вчерашняя была только репетицией.

Барон ворвался в гущу танцующих и спрыгнул с лошади, так как никому не желал уступить славы и удовольствия самолично поймать невесту.

Но только он хотел объявить девушку своей добычей, как навстречу ему сверкнул меч и вонзился в протянутую руку. Чертыхаясь, разъяренный барон бросился назад, чтобы вскочить на коня, но десятки могучих рук, словно тисками, сжали ему руки и все тело. Несколько человек из его челяди, бросившиеся на помощь господину, после короткой борьбы были побеждены и связаны, остальные бежали, провожаемые ударами и градом камней.

Пойманные разбойники с великим торжеством были доставлены в город. Господина фон Арнштейна посадили в большой дубовый ящик, где он в страхе ожидал скорой казни за свои преступления. Похищенные девушки по его приказу были мгновенно освобождены. Только за громадный выкуп и после клятвенных уверений, что он никогда больше не причинит зла городу и его обитателям, барон был освобожден из своего ужасного заточения.

Дубовый ящик, в котором несколько месяцев просидел барон фон Арнштейн, долгое время показывали в ратуше города Ашерслебена как памятник борьбы между горожанами и рыцарями

 

26.Утонувший замок

Возле тропы от Виттихенау к Дубрингу прежде стоял замок. Но его хозяева были злыми и бесчестными, и в наказание за их грехи замок погрузился болото. Одинокий путник иногда видит ночью над трясиной смутные фигуры и слышит стоны и жалобы.

Священник из Виттихенау решил попытаться вернуть замок на белый свет. На место, где стоял замок, он привел длинную процессию горожан и хор певчих. Шествие остановилось. Священник прочел заклинания и начертал в воздухе неведомые знаки. Земля задрожала, показались острия замковых башен, потом и весь замок, со стенами и воротами, стал вырастать из болота. Глазам присутствующих предстало величественное сооружение. Священник приказал всем тронуться в обратный путь и не оглядываться. Зазвучал тихий, легкий перезвон, он все нарастал и наконец мощным звучанием наполнил воздух. Многие не утерпели и обернулись. В то же мгновение башни задрожали, и так же медленно, как поднялся, великолепный замок погрузился обратно в пучину. Теперь на этом месте простирается огромное и мрачное Дубрингское болото. 

27.Как корова спасла замок Тауферс

Однажды чужеземный рыцарь осадил замок Тауферс, но не мог его взять. Тогда он решил измором принудить осажденных сдаться.

К концу осады у обитателей крепости действительно ничего не осталось, кроме одной-единственной коровы, последней их надежды, и необходим был мудрый совет, как с ней поступить. Многие хотели спасти корову, так как она продолжала прилежно давать очень нужное людям молоко.

Другие изголодались по мясу и требовали корову прирезать, чтобы еще хоть раз наесться досыта.

Споры прекратил рыцарь, владелец Тауферса. Он тоже голодал, как и все остальные, и приказал корову зарезать, устроить последний обед, а всякую требуху и остатки выбросить за стену, вниз на осаждающих.

Те были немало ошарашены и решили, что в крепости еще много припасов, раз они наверху режут скот, сняли осаду и возвратились в свои края.

Так корова спасла крепость и осажденных

 

Тридцатилетняя война

28.Яйцо на сковородку

Во время Тридцатилетней войны через район Текленбурга шли группы отставших наемников, которые мародерствовали и убивали людей. Несколько крестьян сколотили отряд самообороны, захватили в плен двадцать грабителей и всех убили, кроме семнадцатилетнего парня. Крестьяне просили своего предводителя пощадить паренька, тронутые его молодостью. Но тот сказал: «Яйцо на сковородку – петух не выведется», и застрелил и этого.

29.Чума в виде голубого огонька

В Тридцатилетнюю войну страну ужасно опустошила чума. Как рассказывает предание, в обезлюдевшем Изерлоне базарная площадь настолько заросла крапивой, что куры пропадали там, как в лесу.

Чума перемещалась от селения к селению в виде голубого огонька. Однажды она направилась собирать свой урожай в Изерлон. Возле города один мужчина поправлял дорогу. Он заметил голубой огонек, мерцавший над самой землей, встал у канавы, только что им вырытой, и приготовил лопату земли. Когда чума перелетала канаву, человек бросил на нее лопату земли и похоронил ее, надолго остановив ее продвижение.

В конце концов его подвело любопытство. Ему захотелось узнать, там ли еще его пленница, он откопал ее – и оказался первой жертвой.

Другой житель Изерлона строил дом. Вдруг он увидел, что прилетела чума и уселась в дырку от сучка на дверном косяке. Он мгновенно заделал отверстие. Но через год-другой его стало томить любопытство, захотелось узнать, там ли еще голубой огонек. Он открыл отверстие – и умер с женой и детьми.

30.Тройенбритцен

Город Тройенбритцен прежде назывался просто Бритцен. Случилось так, что однажды он был осажден вражеским войском. Враги ожесточенно штурмовали каменные ворота, горожане храбро их отстаивали. Одному из них удалось серебряной пулей убить вражеского военачальника, и нападающие отступили. В память об этом курфюрст повелел городу именоваться Верный Бритцен – Тройенбритцен.

31.Крест на дороге

Южнее Геттингена на средней дороге стоит старинный придорожный крест. Его происхождение связано с такими событиями.

В 1634 году во всей местности господствовала чума, половина населения вымерла. Кто заболевал, тот через несколько часов становился жертвой смерти. О какой-либо помощи нечего было и думать, здоровые бежали в леса и бросали непогребенными множество тел. От этого бедствие стало еще страшнее. Казалось, воздух во всей округе насыщен заразой.

Кому из бежавших удавалось добраться до места, где теперь стоит крест, тот спасался от гибели. В память об этом община Геттингена постановила воздвигнуть крест и долгое время заботилась о его сохранности. 

32.Как спаслась крестьянка из Губена

Во времена Тридцатилетней войны во всем Губене никого не осталось в живых, только возле Остерберга уцелела одна крестьянка. При приближении врагов она привела в дом теленка и уложила его в детскую колыбель. Когда враги ворвались к ней в дом, они увидели в комнате женщину, качавшую в колыбели черного теленка. Солдаты решили, что тут черти, и в страхе убежали. Так женщина спаслась сама и сохранила теленка.

33.Битва при Шёненбухене

В Тридцатилетнюю войну войско шведов из верхнего Визенталя направилось к Шенау. Когда стал виден церковный шпиль, предводитель шведов крикнул: «Трубач, труби громче, уже виден дом шенауского бога!» И они поспешили вперед. Но на горе возле Шёненбухена стояли шварцвальдцы и рассыпали на пути наступающих незаметные четырехугольные железные колючки. Как бы они ни падали, одно острие непременно торчало вверх и впивалось в копыта лошадей, отчего лошади начали беситься и привели войско в смятение. Передовые отряды винили идущих следом, те упрекали передних, переругавшись, они взялись за оружие и поубивали друг друга до последнего человека. От их крови стал красным луг возле Кляйнхюнингена.

Шенау был спасен, и в благодарность его жители увековечили на картине битву при Шёненбухене, и это изображение вместе с несколькими железными колючками хранится в городе до сих пор.

34.Как Циммерман предал замок Везенберг

Возле Везенберга на небольшом холме у озера лежат руины старого замка, от которого остались только полуразрушенная башня и фрагменты крепостной стены. Замок был разрушен во время Тридцатилетней войны.

Он долго оборонялся, и Тилли, осадивший его, никогда бы не взял замок, если бы не нашелся предатель.

К тому времени город был уже захвачен и почти весь сожжен, еще долго большая часть его лежала в запустении. Тогда Тилли осадил замок и долго безуспешно обстреливал его крепкие стены, пока наконец один горожанин из Везенберга, по фамилии Циммерман, не открыл ему пути и способы, как проникнуть внутрь. Замок был захвачен и разрушен, и войско удалилось.

Горожане припомнили это Циммерману. Он тоже вслед за врагом решил убраться подальше от этих мест, но они поспешили вдогонку и настигли его недалеко от города на горе, которая теперь зовется Циммерманова гора. Там его забили камнями – такую награду он получил за подлое предательство.

35.Биллейзен

Когда деревню Гартхаузен на Кайзерштуле разорили шведы, то часть жителей они поубивали, остальные разбежались кто куда. В деревне остались двое парней, они спрятались и питались отрубями.

Наступил местный церковный праздник, о котором парни случайно узнали из календаря, и они сумели трением добыть огонь и сварили себе кашу из отрубей. Шведы, стоявшие лагерем недалеко оттуда, заметили дымок, возвратились в деревню, выволокли парней из их убежища, привязали к лошадям и привезли в лагерь. Там их разлучили, привязали каждого к столбу и оставили дожидаться завтрашней смерти.

Ночью одному из ребят, по имени Биллейзен, удалось освободить одну руку, достать из кармана нож и перерезать веревки. Он прополз сквозь кусты и благополучно сбежал.

Из всех обитателей этого местечка он один остался в живых, и от него пошел род Биллейзенов, живущих в Мердингене, – деревне, которая возникла на месте уничтоженного Гартхаузена.

 

36.Блуждающая пара сапог

В Каменных горах недалеко от Лаубана каждый год вечером 6 ноября появляется необычный призрак – там блуждает пара старых рейтарских сапог, звеня шпорами. Об этом рассказывают так:

Дело было во времена Тридцатилетней войны. В самом начале весны 1632 года отряд королевских драгун остановился в городе Лаубан. Они с триумфом въехали в опустевший из-за войны город, и началась для них жизнь, о какой они давно мечтали: целые дни проходили в развеселых попойках, драгуны не пропускали ни одного кабачка, пивнушки или харчевни, врывались в мастерские ремесленников и забирали не платя все, что попадется на глаза или чего душа пожелает.

Но один из драгун превосходил всех своей алчностью и буйством. Ничто не было для него достаточно красиво, или дорого, или хорошо, казалось, он видел доблесть в том, чтобы мучить и изводить людей. Наконец он вместе с собутыльниками добрался до лавки одного сапожника, где был большой выбор башмаков и сапог. Ватага ненасытных и вечно жаждущих рейтаров вволю похозяйничала на кухне и в погребе сапожника; один из них, Альбрехт, тот, что выделялся буйностью, потребовал еще и обеспечить его обувью, потому что его сапоги были далеко не в лучшем виде. Если ботфорты оказывались ему малы, он их разрывал; другие обзывал неуклюжими, третьи бранил за слишком большие или чересчур маленькие отвороты и отшвыривал хозяину ударами клинка.

Сапожник, может, потому, что такое поведение солдат было обычным во время войны, или отчасти потому, что – как стало потом ясно – был немного сведущ в колдовстве, терпеливо переносил ругань и побои, как бы ни были они ему горьки. Но поскольку клинки не переставали сверкать кругом, чаша его терпения переполнилась. Он выхватил из незамеченного вояками ларя пару великолепных сапог и выставил перед ними, сказав: «Уж этих ни один фридландец не постыдился бы. К счастью, злой буян удовлетворился ими.

Лаубанский сапожник обрадовался добродушному выражению лиц незваных гостей и попросил заплатить ему хотя бы немного, чтобы он смог купить себе кожи для работы. Он назвал самую ничтожную сумму. Но он ошибся, клинки снова пришли в движение и отсчитали ему столько ударов, сколько грошей он просил. В сердцах он произнес: «Я бы хотел, чтоб эти сапоги вечно разгуливали вокруг!» На это грабители ответили издевательским смехом и наконец-то ушли.

6 ноября 1632 года произошла известная битва на равнине под Лютценом. Нашему рейтару оторвало обе ноги и бурей забросило в район Лаубана. Уже на третий день после битвы люди услышали шаги и звон шпор, словно кто-то ходит вокруг горы туда-сюда, кое-кто даже слышал такие слова:

«Мы ходим-бродим по горе,

Ногам покоя нет нигде!»

Поскольку в зимнее время эту местность почти никто не посещает, на это явление не очень-то обратили внимание. Однако год спустя возчики и люди, работавшие в здешних местах, опять слышали шаги призрака и звон шпор. А дети, собиравшие хворост, рассказывали, что призрак даже сбивал их с ног и наступал на них. С тех пор легенда о блуждающей паре сапог широко распространилась.

37.Трехногий заяц

Однажды, когда немецкая армия стояла в Люксембурге, капрал застал какого-то солдата спящим на посту. Военный суд постановил прогнать виновного сквозь строй. Приговор был исполнен, и солдата забили до смерти. Но жестокого капрала вскоре тоже настигла позорная смерть.

А несчастный солдат после смерти превратился в трехногого зайца. Заяц по ночам беспокойно бегал от поста к посту и, если встречал заснувшего часового, начинал барабанить по нему лапами, чтобы разбудить. Не одного солдата он спас от жестокого наказания.

Однажды пастух из Фогельбека гнал своих коров на лесную поляну, где не разрешалось пасти скот. Но поскольку он уже не раз гонял туда стадо и лесничий его не заставал, то он снова без опаски направился туда. Пастух сидел на траве неподалеку от стада, как вдруг появился трехногий заяц, подбежал к нему почти вплотную и поднял переднюю лапу, словно собираясь ударить. Пастух стал науськивать на зайца собаку, но та попятилась и не трогалась с места, хотя всегда охотно гонялась за зайцами и не раз приносила хозяину добычу. Тогда пастух вскочил и сам палкой отогнал зайца. А через несколько минут появился лесничий и застал пастуха на запретном месте. Трехногий заяц хотел его предостеречь. 

Шуточные истории

38.Как вехтцы мыли ноги

Окрестности Вехта – болотистая песчаная низменность, и его обитателям в деревянные башмаки постоянно попадали грязь и пыль. И вот однажды они решили, что полезно было бы помыть ноги. Чтобы тратить поменьше дров, они подогрели воду в одном большущем котле, и когда вода достаточно согрелась, все вместе сунули туда ноги.

Но котел оказался не настолько большим, чтобы всем удобно разместиться, и, пока они переминались, примащивая ноги, их конечности так перепутались, что никто уже не мог понять, которые ноги – его. Из затруднительного положения их вывел самый догадливый: он схватил прут и начал наотмашь хлестать по перемешанным ногам. О, надо было это видеть! Все мигом выпрыгнули наружу, и таким образом каждый счастливо обрел свои собственные ноги.

 39.Как шёппенштедтцы встречали своего герцога

Однажды герцог велел сообщить жителям Шёппенштедта, что вскоре посетит их. Жители очень обрадовались и решили устроить ему торжественную встречу. Бургомистр и весь городской совет в праздничной одежде вышли за ворота города и стали там поджидать герцога, а вперед выслали дозорных, чтобы те спешно сообщили о его прибытии.

День выдался чрезвычайно жаркий, в парадном платье все изнемогли. Решив, что герцог прибудет еще не скоро, члены магистрата решили быстренько охладиться, искупавшись в реке. Но только они разделись и попрыгали в воду, как прибежал дозорный и закричал: «Герцог приехал!»

Они пулей выскочили из воды, но одеваться уже было некогда, и горожане решили построиться в два ряда в том виде, в каком природа их создала, и так приветствовать герцога. Бургомистр им сказал: «Дети мои, что стану делать я, то повторяйте и все вы, когда герцог окажется рядом».

Тем временем герцог был уже тут как тут и проезжал сквозь ряды приосанившихся членов магистрата. И надо же было случиться, что слепень укусил бургомистра в самое драгоценнейшее место и он шлепнул рукой по пострадавшей части тела. Ратманы решили, что это общепринятое приветствие высоких особ, и дружно сделали то же вслед за ним. Раздался такой хлопок, что лошадь герцога чуть не сбросила всадника.

Так герцог был встречен на этот раз.

В другой раз герцог снова должен был посетить Шёппенштедт, и горожане заранее спросили, чем приятным они могли бы его встретить. Он ответил, что желал бы иметь небольшой рефрешман. Такой ответ поставил горожан в тупик, они спрашивали у всех мало-мальски ученых, что бы это слово значило, но никто не мог разгадать загадку. Наконец одна умная голова додумалась, что это, должно быть, французское слово. Тотчас послали человека в Вольфенбюттель, спешно отыскали там словарь и выяснили, что «иметь рефрешман» означает «освежиться, прохладиться».

Горожане возрадовались, и когда герцог в особенно жаркий день прибыл в город, то лишь только он выехал из-за угла рыночной площади, как навстречу ему в полную силу заработали три больших пожарных шланга, и шёппенштедтцы ликовали и веселились, уверенные, что так замечательно их герцог еще никогда не освежался.

 

40.Экономные суперинтендант и бургомистр

В Шёппенштедте бургомистр и суперинтендант долгое время имели одну лошадь на двоих, потому что рассудили, что она обойдется гораздо дешевле, ведь съедает овса и сена как одна лошадь, а если каждый заимеет по лошади, то они станут жрать за двух. Конечно, это суждение было совершенно справедливо.

Дело у них пошло хорошо. Когда суперинтендант должен был служить в церкви, он появлялся как раз к вводному песнопению: бургомистр приезжал первым и отсылал за ним лошадь. А когда бургомистр направлялся в ратушу, суперинтендант сидел дома и не нуждался в лошади.

Но однажды случилось, что оба в один и тот же день должны были ехать в Брауншвейг. Тут нужно было найти мудрое решение. Долго они обсуждали вопрос так и эдак, наконец бургомистр предложил выход, и они порешили так: бургомистр сунет правую ногу в стремя, а суперинтендант – левую, руками они обопрутся на лошадь и так поедут в Брауншвейг, с одной ногой в стремени, в то время как другая нога станет рядышком загребать пыль. И это будет тоже мудро, потому что испачкается у каждого лишь один сапог. А если бы они ехали по очереди, один едет, а другой трусит вдогонку, то у каждого замарались бы оба сапога.

 41.Оброчный сноп и «Сивка, домой!»

Еще сравнительно недавно в деревне Кирхдорф каждый двор, собрав урожай, должен был отвезти так называемый оброчный сноп в управу городка Ухте.

В Ухте был амтман, окружной начальник, которого крестьяне любили, потому что он часто им помогал и относился дружески. И вот однажды, собрав урожай, они решили все вместе пойти в Ухте и от каждого двора преподнести амтману сноп в подарок.

В это время жил в Кирхдорфе один крестьянин по фамилии Рютер, который был очень медлительным и поэтому всюду опаздывал. Когда все уже собрались, Рютера еще не было, и когда проезжали мимо его двора и звали хозяина присоединиться к ним, он ответил, чтобы соседи ехали, а он выезжает следом. Крестьяне отправились в путь. Однако Рютеру нужно было еще сделать много дел, привести в порядок телегу и сбрую, запрячь сивую лошадку, и только тогда он не спеша выехал. Рютер не проехал еще и половины дороги до Ухте, как встретил односельчан, которые уже возвращались домой. Они рассказали, что амтман был очень приветлив и что напоследок все дружно пили шнапс. Рютер остался невозмутим и спросил: «Он был доволен?»

«Да, он был очень доволен», – отвечали они.

Тут Рютер произнес: «Тпру, Сивка! Домой!», развернул телегу и с остальными крестьянами поехал обратно.

Прошло время, и добровольное приношение снопа постепенно сделалось обязательным, и только Рютер не нес эту повинность. Зато за его потомками надолго закрепилось прозвище «Сивкодомы».

42.Вороватый Ратман из Швайдница

Один ратман, член магистрата, жил напротив городской сокровищницы. Вид золота сводил его с ума. Чтобы утолить свою жажду денег, он приручил сороку и обучил ее залетать в открытое зарешеченное окно сокровищницы. Там прямо на столе лежала груда монет. Сорока хватала клювом одну или две и возвращалась с ними к хозяину.

Когда в магистрате наконец заметили убыль денег, все сначала заподозрили друг друга. К сокровищнице приставили сторожа, чтобы ночью в запертом помещении он подкараулил вора.

На закате в окно влетела сорока, схватила клювом золотой и улетела с добычей к хозяину. Члены магистрата, прознав про эту хитрость, велели пометить особым образом несколько монет и положить их на денежный стол, а сами наблюдали, куда полетела крылатая посланница.

И вот весь городской совет собрался в ратуше, чтобы решить, как наказать вора, посягнувшего на общественную собственность. Провинившийся ратман не знал, в кого метит собравшийся совет, и предложил такое наказание: расхититель общественной казны должен забраться на каменную корону ратушной башни и спрыгнуть вниз. Либо встретить наверху голодную смерть.

Тотчас в его жилище были посланы судебные служащие, и там они обнаружили и птицу-воровку, и помеченные монеты. Улики были предъявлены виновному. Он должен был подвергнуться казни, которую сам назначил. В смертном страхе на глазах у сотен горожан полез он на ратушную башню. С дрожью и трепетом ратман добрался до каменного парапета, но спрыгнуть оттуда у него не хватило духу, и он умер на башне от голода.

43.Как путнику предоставили туфли

Один путник отправился в дальнюю дорогу и вечером пришел в Шёппенштедт. У него сильно разболелись ноги, и в гостинице он стянул с себя сапоги, отдал их слуге почистить и спросил, нельзя ли обеспечить его парой туфель. Тот ответил, что охотно это сделает, унес прочь сапоги и скоро вернулся с парой отличных туфель, а в придачу отдал голенища от бывших сапог.

44.Как шёппенштедтцы разыскивали пропавшее слово

Шёппенштедтцы решили выстроить в своем городе ворота, потому что видели такие сооружения во многих городах. Ворота они выстроили, но тут сообразили, что не знают, как эта постройка называется. Бывая в других городах, им ни разу не пришло в голову спросить, как зовется такое сооружение. Тут они подумали, что умные брауншвейгцы смогут им помочь, как не раз уже помогали, и отправили к ним посланца раздобыть нужное слово. Но чтобы он по дороге слово не забыл, горожане наказали посланцу не просто услышать название постройки, но сразу записать слово на бумажке. Так все и было сделано, и посланец отправился обратно в Шёппенштедт.

Тем временем наступил вечер, и когда он подошел близко к городу и увидел свет в первом окне, то так обрадовался, что позабыл слово. Но все было предусмотрено, слово хранилось на бумажке, и гонец полез за ней. О горе! Бумажку он потерял. Огорченный, гонец пришел в город и сообщил о неудаче. Тотчас разлетелась весть, что бумажка пропала и надо постараться ее разыскать.

Тут весь Шёппенштедт с граблями и вилами бросился на поиски пропавшего слова, надеясь как-нибудь найти бумажку на земле, потому что стало уже совсем темно. Но долго и напрасно они скребли вокруг. Посланный шел впереди и показывал дорогу, а справа и слева и вокруг него работали грабли и вилы, так что искры летели. Вдруг в темноте кто-то так взмахнул вилами, что зацепил гонца за ворот, оборвал его и поцарапал затылок. Гонец громко закричал. Шёппенштедтцы решили, что он вспомнил слово или нашел записку, но увидели, что дело не в этом, гонец же потер ушибленную голову, схватился за порванный ворот и вдруг закричал: «Я вспомнил! Ворота – вот слово! Ворота! Так называется постройка!» И радостные горожане отправились домой.

45.Глупый крестьянин

Один крестьянин продал в городе свинью и получил за нее одиннадцать талеров. На обратном пути проходил он мимо пруда. На его берегу лежало много камней. Крестьянин присел на один из них отдохнуть и решил пересчитать свои денежки. Достал он их и начал громко считать вслух: «Один, два, три…» Насчитал ровно одиннадцать.

В это время лягушки в пруду, сначала притихшие, снова расквакались: «Куа-а-кс! Куа-а-кс!» А ему слышится: «Двена-а-дцать! Двена-а-дцать!»

Крестьянин подумал, что и вправду он ошибся, и начал считать снова: «Один, два… одиннадцать!» Пересчитал еще раз – нет, все выходит одиннадцать. А лягушки заладили свое: «Двена-а-а-дцать! Двена-а-адцать!»

Крестьянин рассердился, швырнул деньги в пруд и крикнул: «Ну, если вы лучше знаете, считайте сами!» И стал ждать, когда лягушки вернут ему деньги. Ждал-ждал, не дождался и пошел домой с пустыми руками.

46.Почему священники не носят париков

Святой Петр хотел забрать на небо одного благочестивого священника и попытался втащить его за волосы. Но священник носил парик, за который ухватился святой Петр. Парик остался у него в руках, а священник упал обратно на землю и не попал на небо. С тех пор священники перестали носить парики, иначе никто бы из них не попал в рай.

47.Продавец индульгенций

Монах Тетцель странствовал по Германии, торгуя индульгенциями, и таким способом существенно облегчал людям карманы. С полгода он пробыл в Берлине, и просто невероятно, какую прорву грехов отпустил он за это время жителям Берлина и приезжим.

Обосновался Тетцель перед доминиканским монастырем. Если вначале его проповеди еще сохраняли достойный тон, то по мере убывания покупательной способности народа они приняли откровенно зазывательно-шарлатанский характер. Монах демонстрировал пестрые картинки, на которых были нарисованы черти, волокущие душу в ад, и призывал всех откупаться от будущих мучений, потому что у него имеется прощение для любого греха, если только у грешника достаточно денег для покупки индульгенции.

Если звонко денежки

В кошельке гремят,

Не удержит душеньку

Самый жаркий ад! –

пел Тетцель, и народ раскупал индульгенции, а в них были учтены все возможные грехи, от малейших проступков до убийств, даже грехи, еще не совершенные, а только предполагаемые.

Тетцель был ловкий торговец. У него не было твердой таксы, с ним можно было поторговаться, он брал по состоянию, с одних меньше, с других больше.

Но как ни был Тетцель хитер и оборотист, однажды и его обвели вокруг пальца, причем весьма ощутимо. Вот как это произошло.

В Берлине его дела пошли на спад, и он перебрался в Ютербог, а оттуда разъезжал по соседним городкам.

Однажды он, как обычно, зазывал прохожих спасать свои души и покупать индульгенции. К нему подошел молодой рыцарь. Он со всей почтительностью выслушал проповедь святого человека и признался, что он злостный грешник, и что хуже всего, он не может перестать грешить, даже если это будет стоить ему жизни и вечного блаженства. Только он покается от всей души, как тут же нагрешит снова. Теперь он задумал грабеж на большой дороге и не оставит намерения, пусть хоть сам сатана явится за ним. Если бы Тетцель смог продать ему отпущение этого будущего греха, то он, ради очищения души, отвалил бы ему в ящичек добрый десяток талеров.

Достопочтенный слуга господень сделал благостную мину, успокоил молодого человека и обещал ему прощение и прошлых, и будущих грехов. Однако, сказал он, десять талеров за такой серьезный грех, как грабеж, смехотворно мало, грабеж потянет на более солидную сумму, вот тридцать талеров – это другой разговор. Рыцарь попробовал поторговаться, но монах не уступал. Покупателю пришлось выложить требуемую сумму, чтобы спокойно совершить преступление и избежать мучений в вечном огне. Сделка состоялась, и тридцать звонких монет покатились, к радости Тетцеля, в заветный ящик.

Через несколько дней монах ехал из Треббина в Ютербог. Он был доволен ходом дел. Тяжелый, набитый серебром кассовый ящик, тщательно запертый, покоился позади него в повозке, которую с трудом тянули по глубокому песку запыхавшиеся лошади. Путь шел по глухим местам, через пустоши, далеко вокруг не было видно ни одной деревушки. Тетцель с сознанием хорошо проделанного дела вкушал сладкий отдых, как вдруг пробудился от крика возницы.

Повозка стояла, окруженная вооруженными всадниками. Тетцеля вытащили из нее, как он ни кричал и ни ругался.

– Негодяй! – крикнул он рыцарю, командовавшему шайкой. – Ты посягнул на папскую святость и на меня, папского посланца! Это смертный грех, тебе ничем его не искупить!

Рыцарь расхохотался: «Ответить на твой упрек легче легкого! У меня есть твоя собственная бумага с печатью, в которой ты папской властью и могуществом отпускаешь мне не только уже совершенные, но и будущие грехи, в особенности тот, который я сейчас совершаю. Вспомни хорошенько, я на днях дал тебе за это немалые деньги!»

Тетцель тщетно пытался уверить, что такая индульгенция недействительна. Рыцарь только смеялся и уверял, что иной трактовки документа быть не может.

Лошадей направили в пустошь. Тетцель остался в повозке, рыцарь ехал рядом, издеваясь над безутешным монахом. На всю ругань и проклятия Тетцеля он отвечал с безмятежным спокойствием: «Поскольку я от тебя самого получил отпущение грехов, я заберу деньги и не поврежу этим душе. Благодарю за избавление от ада и адью, спокойной ночи!» И ускакал со смехом. 

48.Несушки из Яртхайма

Одна крестьянка из Яртхайма каждый день приносила на рынок груду яиц, хотя у нее было всего несколько куриц. Соседки заподозрили, что тут дело нечисто, и подговорили ее слугу проследить за хозяйкой. Слуга охотно согласился, потому что был в обиде на хозяйку: она постоянно пекла два хлеба, один мягкий, белый – для себя, другой грубый, черный – для домочадцев.

Когда хозяйка ушла на рынок, слуга отыскал ключ от кухонного стола, где хранился белый хлеб, отрезал себе кусочек и с удовольствием съел. Только он его проглотил, как ему неудержимо захотелось кудахтать, ноги понесли его в курятник, там он уселся на гнездо и начал нести яйца.

В этот момент его позвал хозяин. Но слуга продолжал откладывать яйца и никак не мог остановиться. Он крикнул хозяину, чтобы тот пришел в курятник. Крестьянин пришел и спросил, в чем дело. Слуга, сидя на гнезде, признался во всем, что с ним приключилось. Крестьянин удивился и решил на себе испытать действие хлеба. Он пошел домой и съел кусок, и тоже закудахтал, прибежал в курятник, примостился возле слуги, и оба снесли две большие груды яиц.

Теперь им стало ясно, зачем хозяйка ест заколдованный хлеб и откуда берутся яйца. Слуга проболтался соседкам, и никто больше не стал покупать у крестьянки яйца, а жителей Яртхайма прозвали несушками.

49.Почем городок?

Во Фрайбурге на Швабских воротах изображен крестьянин-шваб возле телеги, запряженной четверкой лошадей. На телеге стоят две бочки, а рядом бежит кошка. Говорят, здесь запечатлен такой случай.

Один богатый шваб много слышал о красоте города Фрайбурга и решил его купить. Он заполнил две бочки деньгами, приехал во Фрайбург и стал громко спрашивать: «Почем городок?» Он был очень удивлен, когда ему назвали сумму, в тысячи раз превосходящую его капиталы. Жителей Фрайбурга позабавила эта история, но еще больше они развеселились, когда открыли бочки, а там оказался песок. Выяснилось, что жена крестьянина высыпала тайком деньги и наполнила бочки песком, доказав, что и в Швабии попадаются смышленые люди. 

50.Счастливый лотерейный билет

В те времена, когда в Берлине начала распространяться лотерейная игра, жил на улице Валлштрассе один бедный сапожник. У него была большая семья, и как он ни трудился, все равно едва сводил концы с концами. Его преследовали неудачи, заказов становилось все меньше, и всего, что удавалось заработать, не хватало даже на пропитание.

Сапожник совсем пал духом. Тут его жену осенила идея – не попробовать ли счастья в лотерее?

Этой игрой увлекались и богатые, и бедные, и, по слухам, она многим помогла встать на ноги. Жена рассказала о ней мужу и посоветовала на первый же заработок купить лотерейный билет.

Бедняк решил, что все равно терять нечего, и на деньги, вырученные за очередную пару ботинок, купил билет. «Купил за большие деньги маленькую надежду», – сказал он, придя домой. Жена и дети обрадовались и наперебой стали рассматривать маленький нарядный листок бумаги.

И тотчас же появился заказчик с выгодным заказом, словно с появлением лотерейного билета к сапожнику вернулась удача. Он ушел в мастерскую, его жена ушла на кухню – в надежде на выигрыш она решила устроить маленький праздник. Дети остались одни и стали думать, куда бы пристроить этот листочек, такой важный для родителей. Старший сын, который уже ходил в школу и начинал помогать отцу в работе, отобрал билет у братьев и сестренок, прочел по буквам, что на нем написано, а потом взял клей и тщательно приклеил билет на дверь, чтобы он не потерялся.

Детишки толпились вокруг и с восторгом глядели то на билет, то на умного брата, который гордился своей выдумкой. Вдруг в комнату ворвался отец, бледный от волнения, и спросил: «Где билет? Вы его не потеряли?!» И тут лицо его побагровело от гнева, и он закричал: «Кто посмел приклеить на дверь счастье всей моей жизни?! Наш билет выиграл, а как я его теперь предъявлю, чтобы получить деньги?»

Отклеить билет от двери было так же невозможно, как и успокоить разъяренного сапожника. Но старший мальчик вдруг сообразил, что сделать. Он сказал: «Подожди, папа, не кричи, вот твой билет, иди получай выигрыш!» – и стал снимать дверь с петель. Сапожник с ворчаньем взвалил ее на плечи. Он совсем согнулся под ее тяжестью, но радость придавала ему сил, и он без отдыха донес до ратуши свой увесистый билет. Люди на улицах оборачивались ему вслед, а его появление в ратуше было встречено всеобщим смехом.

На выигранные деньги сапожник построил себе на Валлштрассе новый дом под номером 25, а на двери велел изобразить, как он идет получать свой знаменитый выигрыш. 

51.Штаны с прорезями

Самым дорогим и изысканным предметом одежды, из-за которого разорилось немало усадеб в XVI столетии, были прорезные штаны, или штаны с плерезами. Мода на них пришла из Нидерландов, в те годы вся Европа получала оттуда шерстяные ткани и сукно. Голландцы хорошо знали, для чего нужна такая мода, быстро распространившаяся по Европе, они едва ли могли бы придумать лучший способ избежать простоев на своих фабриках, так как прорезные штаны требовали неимоверного количества ткани. Они были длиной до башмаков и шились как можно более широкими. И чем больше употреблял на них портной роскошных и ценных тканей, тем они считались великолепнее. И по длине, и по ширине штаны во многих местах прорезались, и в прорези вытягивалась подкладка из прекраснейшего шелка, собранная в бесчисленные складки. Чтобы соответствовать вкусу тогдашних записных модников, для штанов требовалось до 130 локтей ткани.

Сначала, когда такие штаны были еще внове, их еще шили из сукна, только подкладка в прорезях была шелковой. Но чем нелепей становилась мода, чем обширнее шились штаны, тем они становились тяжелее, и наконец их стали шить только из чистейшего шелка. Соответственно росла их цена, и поскольку шелк дороже сукна, то стоимость пары штанов иной раз равнялась стоимости хорошего имения.

Иные господа тратили целые состояния на то, чтобы великолепием своих штанов с плерезами затмить всех своих приятелей.

Прорезные штаны вызывали гнев у разумных людей, их бранили и критиковали, однако их носил весь свет. Даже могущественное в те времена слово духовенства было бессильно против всевластной моды. Когда архиепископ Франкфурта-на-Одере произнес нравоучительную проповедь по поводу безобразия штанов с плерезами, студенты устроили злую проказу: вывесили к следующему воскресенью в церкви напротив кафедры проповедника пару здоровенных штанов.

Это было уже серьезное государственное преступление, намеренное кощунство, и дело взял в свои руки достопочтенный генерал-суперинтендант доктор Мускулюс, считавший прорезные штаны дьявольской выдумкой. Он разразился серьезнейшей проповедью по поводу этого безобразия, которое он заклеймил как «чертовы штаны», и пророчил, что на модников обрушится сильнейший Божий гнев, если они не откажутся носить греховную одежду.

Проповедь была очень хороша и стала широко известна, но результатов не дала: прорезные штаны остались.

Мускулюс рассказал одну историю, назвав ее совершенно истинной:

«Некий благочестивый человек пришел к художнику и заказал ему правдоподобное и устрашающее изображение Страшного суда. Художник с прилежанием взялся за работу, и чтобы черта показать как можно отвратительнее, нарисовал его одетым в прорезные штаны. Но это оказалось для черта слишком сильным оскорблением. Он выскочил из ада и отвесил художнику мощную пощечину, потому что тот нарисовал неправду, таким ужасным и отвратительным, как фигура в плерезных штанах, он никогда не был!»

Курфюрст Иоахим II, при всей своей любви к великолепию, терпеть не мог безвкусные штаны с прорезями. Он запретил их ношение, но многие дворяне и щеголи из богатых бюргеров, несмотря на запрет, продолжали их носить, поэтому он принимал драконовы меры, чтобы запрет стал действенным.

Однажды три богатых бюргерских сынка обзавелись прорезными штанами особенной красоты и великолепия. Они гордо прогуливались в них по улицам Берлина и Кельна, а чтобы еще пуще привлекать внимание окружающих, наняли сопровождать себя двух скрипачей.

Их желание исполнилось, из всех домов выглядывали горожане и их прелестные жены и дочери и рассматривали щеголей, весело шествовавших вслед за скрипачами. Когда же они пришли на дворцовую площадь, их счастье стало полным, потому что во дворце тоже отворились окна, и юные господа с удивлением и завистью взирали оттуда на прекрасные штаны с плерезами.

Счастливые обладатели великолепных штанов гордо шествовали дальше, но вскоре им пришлось остановиться. Их окружили стражники курфюрста и повели в пивной погребок. При нем существовала «каморка глупцов», в которую приводили отоспаться пьяниц. Ее двери раскрылись перед модниками, и они получили вежливое приглашение зайти внутрь.

Таким малоприятным образом был прерван их триумфальный проход по городу. Напрасно уверяли все трое, что они совершенно трезвы. Напрасно просили и молили стражу пощадить их, не оставлять в отвратительной «каморке глупцов». На все мольбы они получали один ответ: «Приказ курфюрста».

Дверь «каморки глупцов» закрылась перед ними. Они сидели в клетке за решеткой, и гуляющий народ рассматривал их, как редкостных диких зверей. Скрипачи сидели прямо перед решеткой. Они получили от курфюрста приказ играть беспрерывно день и ночь, чтобы привлекать побольше людей. Ну и толпа там собралась! Да и когда берлинская публика оставалась в стороне, если выпадала возможность увидеть что-нибудь интересное?! Уличные мальчишки резвились перед решеткой каморки. Они удивлялись роскошным штанам пленников, они ликовали и издевались. Говорят, они даже швыряли через решетку гнилые яблоки, отчего на драгоценной шелковой ткани оставались ужасные пятна.

Полные двадцать четыре часа оставались там трое модных дурачков, подвергаясь насмешкам, пока наконец их не выпустили. Потеряли ли для них привлекательность штаны с прорезями после сидения в «каморке глупцов», наша хроника не сообщает.

Для одного юного дворянчика, который щеголял в паре прорезных штанов на дворцовой площади перед собором и был замечен курфюрстом, дело кончилось еще хуже. Курфюрст прислал к нему соборных сторожей, чтобы они в нескольких местах перерезали пояс его штанов. Вся огромная масса ткани шурша упала на землю, и молодой щеголь оказался посреди улицы в одной рубашке, окруженный насмешливыми зеваками. Он старался снова натянуть штаны и придерживать их руками, но это удалось ему лишь частично, при попытке идти его ноги путались в бесчисленных складках спадающего шелка, поэтому он, окруженный пляшущими и ликующими мальчишками, добрался до дома очень не скоро.

52.Девичий прыжок на Ойбине

На скалистом, изрезанном ущельями и пропастями Ойбине и теперь еще показывают путешественнику теснину под названием Девичий прыжок. Об этом существует легенда:

В 1601 году на Иванов день большая толпа людей из Циттау и окрестных деревень по обычаю отправилась на Ойбин. Среди них была одна бойкая девушка, захотевшая вместе с подружками тоже посмотреть на гору.

Люди веселились, шутили, и девица на спор отважилась прыгнуть через глубокую трещину.

В те времена многие женщины, даже из состоятельных, носили домашние туфли. В прыжке ноги девушки выскользнули из гладких туфель, и она упала вниз. Но на ней было, по тогдашней моде, платье с кринолином, широкий подол замедлил падение, так что девица словно спланировала в пропасть и не получила никаких повреждений.  

Горы Гарца

52.Дудочка и серебряная труба

По преданию, уже много столетий в горе Кифхойзер на Гарце дремлет со своей свитой славный император Фридрих Барбаросса. Он ждет, когда наступит его час снова явиться своему народу.

В давние времена на склоне горы Кифхойзер пас стадо один пастух, хорошо игравший на пастушьей дудке. Как-то раз в полдень, наигрывая разные мелодии, он подумал: «Может быть, сейчас император как раз обедает под мою музыку».

Когда он заиграл в четвертый раз, из горы вышел служитель с серебряной трубой в руках. Он подошел к пастуху и сказал: «Любезный пастух, император посылает тебе серебряную трубу. Он велел передать, что за все то время, что он тут в заточении обедает за каменным столом, до сегодняшнего дня еще ни разу его слух не услаждала музыка».

– Спасибо, – сказал пастух. – Но ведь я умею играть только на дудке. Играть на трубе я не умею.

– Скоро ты научишься играть и на трубе, – ответил ему служитель.

– Я бы тотчас начал учиться, – начал уверять обрадованный пастух, – да мои овцы слишком разбрелись. Но завтра в обед я попытаюсь что-нибудь сыграть для императора, чтобы отблагодарить за подарок.

Пастух попробовал играть на новом инструменте, и дело пошло так успешно, словно его обучал какой-то дух. Он упражнялся возле стада всю ночь и все утро. В полдень он уже играл для императора на трубе. После четвертого наигрыша из горы опять вышел служитель и передал пожелание императора, чтобы эта труба принесла пастуху счастье.

Вскоре после этого пастух бросил пасти скот и прославился как замечательный музыкант. 

53.Музыканты из Олдислебена

Два музыканта из Олдислебена, старый и молодой, шли однажды через Кифхойзер. В одном месте старик остановился, начертил мелом на земле круг и ударил в середине волшебной лозой. Вдруг они очутились на великолепном дворе. Отворилась дверь, и они вошли в большой зал. На троне возле стола сидел кайзер Фридрих.

– Летают ли еще вороны вокруг замка? – спросил он.

– Летают, как не летать, – ответил старик.

– Значит, еще сто лет я должен тут сидеть! – вздохнул кайзер.

Старый музыкант получил в подарок кучу золота, а молодой – золотой инструмент. Когда об этом проведали другие музыканты, им тоже захотелось золота, и они один за другим отправились на Кифхойзер. Но никому не удалось попасть внутрь горы.

54.Свинья в Кифхойзере

В Кифхойзере держат свинью с дюжиной поросят. Как-то раз один охотник ловил на склоне барсука. Его собака выгнала из норы в подставленный мешок какого-то зверя. Охотник подумал, что это барсук, крепко завязал мешок, взвалил его на плечи и пошел вниз.

Он шел в Тилледу и намеревался, по тогдашнему охотничьему обычаю, устроить там барсучью травлю: на одном из дворов выпустить барсука из мешка и натравить на него деревенских собак. Он заранее радовался развлечению, которое устроит для охотников Тилледы. Вдруг голос наверху позвал: «Матцхен, Матцхен, сюда, сюда!» Это звала горная служанка из Кифхойзера, которая недосчиталась одного поросенка. Тотчас другой голос ответил: «Он внизу, в мешке!» Охотник заглянул в мешок и увидел поросенка. В испуге он вытряхнул его из мешка, и поросенок припустил наверх в гору.

А еще рассказывали: один свинопас среди дня оставлял на Кифхойзере стадо под присмотром подпаска, а сам уходил обедать. В самый полдень одна из свиней куда-то исчезала. Пастух, возвратившись, бранил мальчика и грозил побить его. Подпаску это надоело, и тогда он запасся клубком бечевки, обвязал ею свинью и в полдень, держа бечевку в кулаке, пошел за свиньей между кустами. Свинья привела его к отверстию в горе, и вслед за ней он протиснулся внутрь. Там он увидел длинные ряды вороных коней и перед ними ясли с овсом. Внизу под яслями его свинья подъедала просыпанный овес. К мальчику подошла горная служанка, приветливо обратилась к нему, повела к столу и пригласила пообедать.

Он сел за стол и досыта наелся. Потом прежним ходом вышел из горы. Его стада не было видно. Он спустился в Тилледу, удивляясь, как все кругом переменилось. Он спросил про своего хозяина, свинопаса, но о нем никто ничего не знал. Его окружили ребятишки и потешались над ним. Тут он заметил, что у него выросла длинная седая борода. Наконец, в церковной книге нашли запись, что ровно сто лет назад в Кифхойзере пропал подпасок. Так как никого родных у него не осталось, он охотно вернулся бы к сокровищам Кифхойзера, но не мог отыскать вход. Он пожалел, что не оставил у входа в пещеру куртку, как хотел было сделать. 

55.Жених и невеста из Беннунгена

Свинопас из Беннунгена собрался жениться. Свадьбу решили устроить самую скромную, а вино и посуду попросить взаймы у горной девушки Утхен из Кифхойзера.

Перед женихом и невестой растворилась дверь в гору, и они услышали красивую музыку. Утхен уложила им в корзинку тарелки, ножи, кубки и старинную бутыль с редкостным вином. Потом она показала им красоты подземного дворца, и они увидели кайзера Фридриха. Наконец они вышли из горы и, хотя чувствовали, что сильно задержались, им казалось, что они пробыли в Кифхойзере всего одну ночь.

Было чудесное утро. Жених и невеста направились вниз в Беннунген. Все вокруг казалось им незнакомым, а встречные посматривали на них с удивлением. Один человек подошел и спросил: «Вы из Беннунгена?»

– Конечно, оттуда, – сказала невеста, – мы хотим сыграть свадьбу, в церкви уже два раза было оглашение, а сейчас мы несем вино и посуду от кайзера Фридриха и Утхен.

Услышав такие слова, все вокруг рассмеялись, так как жених и невеста были дряхлыми стариками в допотопных нарядах. Жених рассердился и закричал: «Я пастух из Беннунгена!» При этом он так тряс седой бородой, что все рассмеялись еще пуще. Жених с невестой направились к священнику, чтобы он их обвенчал. Священник разыскал в церковной книге запись, что эта пара двести лет назад ушла в Кифхойзер и исчезла. Он согласился в третий раз объявить помолвку и обвенчать их. Люди помогли им устроить маленькую свадьбу. Пригодились и вино, и посуда из Кифхойзера. Потом молодожены понесли посуду обратно, но на этот раз Утхен встретила их неприветливо, потому что они не принесли ей свадебного пирога.

56.Вино из Кифхойзера

К одному небогатому человеку из Зиттендорфа нагрянула компания гостей. Около восьми часов вечера он спохватился, что больше нет вина. Денег в доме не было. Тогда он послал свою простоватую дочь раздобыть где-нибудь вина.

– Где же его взять? – спросила она.

– Где хочешь, хоть у рыжебородого кайзера! – с досадой ответил отец.

Девочка приняла это всерьез и пошла на гору. Ей навстречу вышла девушка, видимо, дочь кайзера. На ней была накидка, по плечам рассыпались длинные рыжие волосы. Она взяла у девочки посудину и прикрыла за собой дверь, затем вынесла наполненный кувшин и сказала: «Вот тебе вино, но больше не приходи». Дверь захлопнулась, и снаружи защемились два рыжих волоска. Девочка сунула их в карман и пошла вниз. Гости попробовали вино и сказали, что никогда не пили ничего более вкусного. А рыжие волоски в кармане девочки превратились в две золотые нити.

57.Чертово побоище в Госларском соборе

Император Генрих IV очень любил свой родной город – Гослар на Гарце. Он подолгу жил в нем и много сделал для его расширения и украшения. Главные праздники, особенно Рождество, он обычно встречал в Госларе, и всегда с большой пышностью.

Прибыл он сюда на Рождество и в 1063 году. Празднества должны были состояться в соборе. Уже были сделаны необходимые приготовления, даже внесены стулья для высоких гостей.

На праздник съехались много церковных владык, в том числе епископ Гильдесгеймский и настоятель Фульдского аббатства. И тут разгорелся спор между людьми настоятеля и епископа о том, чей господин главнее. Дело в том, что по сложившемуся обычаю на собраниях князей церкви аббаты Фульды всегда сидели после архиепископов Майнцских и на этом основании и сейчас требовали себе место возле майнцев. Но епископ Гильдесгеймский считал иначе: по своему сану он мог пропустить вперед себя только архиепископа и никого иного. Так как слуги горой стояли за честь своих господ и никто не хотел уступить добровольно, то в церкви уже начали переходить от слов к кулакам, но тут вмешался могущественный герцог Отто Байернский, и спор был решен в пользу аббата Фульды, к которому благоволил герцог.

В следующий раз император прибыл в Гослар на Троицу. Праздник обещал быть великолепным, снова были приглашены соперничающие духовные владыки. И снова разгорелась свара, на этот раз пуще прежнего.

Гильдесгеймец, которого жгла обида за поражение в Рождественскую ночь, теперь решил пойти на все, лишь бы оказаться рангом выше фульдца. Он подговорил маркграфа Экберта Саксонского, и тот с воинским отрядом спрятался в соборе за алтарем, чтобы в нужный момент прийти на помощь.

Когда император с епископами и со всей свитой вступил в храм, мгновенно вспыхнула перебранка из-за первенства. Страсти накалились, притаившиеся воины ринулись из своей засады и, действуя кулаками и дубинками, вытолкали фульдскую партию вон из церкви.

Те, не на шутку разъяренные, быстро собрали в городе своих приверженцев, вооружились и толпой ворвались в собор, где своим чередом шла литургия. И не с кулаками, а с обнаженными мечами набросились они на гильдесгеймцев. Резня была ужасная. Алтарь был покрыт трупами, и кровь по каменным ступеням текла на улицу.

Епископ Гильдесгеймский взобрался на церковную кафедру и оттуда ободрял своих, взывая к их мужеству и обещая лично ответить перед папой за пролитую в храме кровь. Это подействовало. Гильдесгеймцы сражались, как львы.

Кайзер изо всех сил старался прекратить кровопролитие, но все было напрасно. Его призывов никто не слушал, и он был рад, когда ему удалось целым и невредимым выбраться из толпы и укрыться во дворце.

Победа осталась за гильдесгеймцами. Они вытеснили фульдцев из храма и забаррикадировали двери.

Легенда гласит, что в соборе в самой гуще схватки находился черт. Он подзуживал дерущихся, а когда резня пошла на убыль, на глазах у всех взвился к своду храма и крикнул с глумливым смехом: «Это все моя работа!»

Погибших было много и внутри храма, и вокруг него, и даже среди тех, кто попрятались по укромным местам собора, так как резня продолжалась трое суток, и все это время несчастные терпели голод и жажду, не имея возможности спуститься вниз. Когда в начале XVIII века сняли свинцовую крышу собора, между стропил нашли три скрюченных человеческих скелета, вероятно, останки тех, кто пытался найти здесь спасение во время резни.

 

58.Раммельсберг

В давние времена, когда кайзер Оттон I владел Гарцбургом, он держал в горах Гарца большую охоту. Однажды Рамм, его лучший охотник, в предгорьях преследовал дичь. Скоро склон горы стал слишком крутым, охотник слез с коня, привязал его к дереву и полез в гору пешком. Его конь, оставшись позади, нетерпеливо бил копытами по камню.

Когда Рамм после охоты возвратился, он увидел, что его конь копытами отрыл богатую рудную жилу. Он поднял несколько камней и отнес их кайзеру, который приказал в этом месте бить шурф. Скоро наткнулись на большие запасы руды, и гору в честь охотника назвали Раммельсберг.

Жену охотника звали Гоза, от ее имени произошло название города, выросшего возле горы Гослар. Речка, бегущая через город, тоже зовется Гоза, как и тамошнее светлое пиво. Охотник Раммель был погребен в Августинской капелле собора, на надгробии высечены фигуры его и жены в натуральную величину, Раммель правой рукой держит меч, а Гоза изображена с короной на голове.

Позднее шахта обрушилась, погибли так много рабочих, что больше четырехсот вдов приходили к горе оплакивать своих мужей. Поэтому рудник сотни лет стоял заброшенным, и Гослар так опустел, что на его улицах росла высокая трава.

 

59.Венецианцы на Гарце

По всему Гарцу сохранились легенды о венецианцах, в старину приходивших в эти края. Местных жителей удивляло, что пришлые сразу же направлялись в определенные места, словно все тут знали заранее. Перед ними раскрывались горы, они входили внутрь и возвращались с несметными сокровищами. Своих проводников они обычно щедро награждали и говорили им не раз, что жители здешних мест даже представления не имеют о том, какие богатства таятся в этих горах, и что иной раз камень, брошенный в корову, стоит больше, чем сама корова.

Как-то раз венецианцы пришли к одному человеку из долины и попросили проводить их в некое место. Он согласился. Придя на это место, венецианцы потянули за один из кустов орешника, под ним открылся просторный ход. Они вошли внутрь, и проводник вслед за ними, и пришли в большой зал, посреди которого стоял огромный лоток, полный с верхом золотыми слитками. Венецианцы раскрыли свои мешки и стали их наполнять. А проводник, как бы нечаянно, уронил свой платок на кучу золота, нагнулся, чтобы его поднять, и вместе с платком незаметно прихватил слиток. Тотчас вскочила огромная собака, лежавшая подле, набросилась на него и чуть не разорвала, но венецианцы успокоили ее. Когда все вышли наружу, проводнику сказали, что он может быть свободен, потому что свое вознаграждение он уже получил. После отъезда венецианцев проводник снова пришел на это место, повыдергал весь орешник, но так и не смог попасть внутрь горы.

У одного человека из предгорья каждый год останавливались люди из Венеции, и он водил их в горы. У них имелось особое зеркало: если посмотреть в него, становилось видно, что таят в себе горы. Хозяин дома разузнал об этом и однажды ночью потихоньку унес зеркало. Он поглядел в него и увидел, что у горы Иберг вершина железная, середина серебряная, а подножье золотое, и стоит она на воде.

Рано утром, едва венецианцы поднялись, они уже знали, что зеркало у них украдено, и заставили хозяина его вернуть. Они ушли и больше не вернулись. Пришлось этому человеку снова браться за первую попавшуюся работу и получать жалкие гроши, в то время как венецианцы щедро ему платили, и он при них жил припеваючи.

60.Ганс в Венеции

Были времена, когда в горах Гарца повсюду бродили венецианцы. Так местные жители называли всех итальянцев и были уверены, что они повсюду ищут золотой песок. Для вида пришлые торговали мышеловками или чесалками для льна и возвращались домой, наполнив мешки так называемым золотым песком. Они много раз возвращались на одни и те же места, искали хороший песок и увозили его с собой. Для чего они его использовали, неизвестно. В горах Фихтельберга тоже появлялись венецианцы и подолгу жили среди местных жителей.

Один из них, по имени Габриэль, много лет жил у крестьянина из деревни Вюльфертсройт, что по старой эгерской дороге. Он чувствовал тут себя как дома, и все относились к нему как к члену семьи. Целыми днями он странствовал в окрестных горах, а ночью спал за печью на кабаньей, или волчьей, или медвежьей шкуре, – эти звери тогда еще во множестве водились в окрестных лесах.

Лет десять прожил тут Габриэль в неизменном мире и дружбе с крестьянином. Ни один из них не вмешивался в дела другого. Крестьянин не спрашивал, где чужеземец бродит, что ищет и скоро ли отправится домой, а тот каждую неделю аккуратно платил деньги, и не было похоже, что он собирается уезжать. Шли годы, крестьянин привык к присутствию гостя и не помышлял, что друг когда-нибудь его покинет. Тем большей неожиданностью было для него, когда Габриэль сказал ему без всяких предисловий: «Завтра я ухожу, навсегда возвращаюсь домой в Венецию».

При этом известии все в доме опечалились, жена и дети заплакали, как если бы уходил сам хозяин. Но Габриэль не стал медлить. На прощанье он сердечно пожал руку своему добродушному хозяину и сказал: «Прощай, Ганс. Позволь мне напоследок вот о чем тебя предупредить. Тебе предстоят трудные дни. Ты попадешь в беду и будешь нуждаться и в деньгах, и в друзьях. Вспомни тогда про своего друга Габриэля и приходи ко мне в Венецию. Прощай!»

Габриэль ушел. Крестьянин долго смотрел ему вслед, потом молча вернулся домой и все размышлял о его непонятных словах. «Хорошенькое прощанье, – говорил он себе, – десять лет я дружил с ним и заботился о нем, и вместо благодарности он мне накаркал, что я попаду в беду! Не мог, что ли, сказать хотя бы «если ты попадешь в беду», – нет, он уверенно сказал: «Ты попадешь в беду!»

Жена посоветовала ему выбросить из головы эти бредни, но лишь со временем его тревога и обида ослабли. Прошел год, за ним другой, все было благополучно, и никто в доме уже не вспоминал о пророчестве венецианца.

Года через четыре, в одно из воскресений, Ганс сидел в кабачке. Он подливал себе да подливал, и незаметно выпил больше обычного. Тут в дверях завязалась ссора между парнями. Сначала пошла крепкая перебранка, потом они схватили друг друга за волосы, началась настоящая драка. Ганс выскочил наружу, прихватив выломанную ножку стула. В потасовке он кого-то ударил, спьяну плохо разбираясь в происходящем, а рука у него была тяжелая, и он убил наповал молодого парня.

Бедный Ганс сразу протрезвел и бросился бежать. Родственники убитого гнались за ним, но наступила ночь, и он скрылся в лесу. Шесть часов бежал он, не останавливаясь, потом в изнеможении упал и заснул. Проснувшись поздним утром, он по-настоящему понял всю бедственность своего положения. «Что мне делать, куда податься?» – думал он в отчаянии. И тут ему вспомнились слова Габриэля. «Да, Габриэль, я пойду к тебе!» Он вскочил на ноги и с новыми силами двинулся вперед.

Но где же эта самая Венеция? Слева, справа, впереди, сзади? Кто мог указать ему дорогу? Он пошел куда глаза глядят и у всех спрашивал, как пройти в Венецию. Многие смеялись над ним, но кое-кто указывал направление. Он блуждал десять недель и все-таки добрался до сказочного города.

Не успел он слезть с повозки и сделать пару шагов по улице, как спросил первого же встречного, где живет Габриэль. Человек прошел мимо, ничего не ответив. Ганс пошел дальше, озираясь в поисках Габриэля, но того нигде не было видно. Он еще раз десять спросил о нем, но люди только улыбались и пожимали плечами.

Так прошел день, другой, третий. Ганс, усталый, голодный, метался по улицам, спрашивал и спрашивал, но Габриэля найти не мог. «Что я за несчастный человек! – воскликнул он. – Я пришел в город, где живет мой друг Габриэль, и никак его не найду. Домой вернуться я не могу, денег у меня нет. Что мне делать?»

В отчаянии присел он на ограду канала, и слезы побежали по его щекам. «Если я сегодня его не найду, – решил он, – то брошусь в море».

И тут ему показалось, будто кто-то зовет его по имени. Он оглянулся и прислушался, боясь ошибиться. Голос позвал погромче: «Ганс, Ганс из Фихтельберга!» Ганс вскочил, поглядел вокруг, но не увидел никого, кто бы мог его звать. Он машинально сделал несколько шагов, еще не зная, куда ему идти. Голос крикнул еще раз: «Ганс из Вюльфертсройта, ты ищешь своего друга Габриэля? Я здесь, наверху!»

Ганс поглядел вверх и увидел, что ему машет Габриэль из окна большого прекрасного дворца. Ганс не поверил своим глазам. Голос был Габриэля, лицо Габриэля, но как нарядно и богато одет был этот человек и как великолепен был дворец! Сбитый с толку, смущенный, Ганс застыл на месте, не зная, что делать.

Раскрылись двери дворца, и оттуда вышел богато одетый господин с лицом Габриэля. «Ганс, ты что, не желаешь больше узнавать старого друга?» Ганс оглядел его с головы до ног и остался стоять, словно окаменев. Габриэль схватил его за руку, затянул в дом и привел в красивую комнату. «Ты все еще не узнаешь, Ганс? Это я, Габриэль, который десять лет жил у тебя в доме!»

Ганс покачал головой и не сказал ни слова. Тогда Габриэль вышел из комнаты, оставив оцепеневшего крестьянина одного. «Что теперь будет?» – думал Ганс и рассматривал комнату, не трогаясь с места. Раскрылась дверь, и вошел Габриэль, одетый в ту же самую неказистую одежку, которую он носил в Вюльфертсройте.

«Габриэль, так это ты!» – воскликнул Ганс, и друзья бросились в объятья друг другу.

Теперь Ганс держался с Габриэлем, как прежде, говорил ему «ты» и все подробно ему рассказал про свою судьбу, про свое несчастье, про свои странствия в поисках Венеции. Вечером Габриэль сказал: «Ну, старый мой Ганс, на ком ты хочешь сегодня спать? Хочешь, на медведе, хочешь, на волке, хочешь, на диком кабане».

Крестьянин не знал, что означают эти вопросы, и испуганно молчал. Габриэль, засмеявшись, взял его за руку и повел через ряд комнат, одна красивее другой, потом по длинной галерее в отдаленную часть дома. Ганс шел за ним, все еще не зная, что его ожидает.

В спальне стояли три золотые кровати искусной работы. Одна с изображением медведя, другая – волка, третья – кабана. «Гляди, Ганс! – сказал Габриэль. – Эти кровати и остальные сокровища, которые ты увидел в моем дворце, – плоды моего пребывания в ваших горах. Там я добыл золотой песок, о котором вы не знаете и которым не дорожите, и стал богатым. В твоем доме я спал на шкурах диких зверей, теперь ты выбирай, на какой кровати будешь спать. Спокойной ночи!»

Габриэль ушел, а Ганс, подивившись, выбрал медвежью кровать и впервые за много дней спокойно уснул.

61.Венецианец и горный дух

В Дебанттале под горой Айгеркефеле хранятся громадные сокровища. Их усердно сторожит горный дух. Все горные стражи верят, что умрут с голоду, если лишатся хотя бы части своих богатств.

Однажды в долину пришел венецианец. Он обратился к одному пастуху с просьбой проводить его до Айгеркефеле и за это предложил ему на выбор либо шесть талеров, либо половину золота, которое он должен там добыть.

Пастух рассудил, что о золоте еще ничего не известно, а шесть талеров – большие деньги за такую короткую дорогу, и выбрал шесть талеров.

Пришли они на место. Венецианец подошел к скале, достал какую-то книгу и начал громко читать. Вскоре из скалы появился горный дух и спросил: «Что нужно?»

– Для тебя ничего, а для меня тридцать тысяч золотых гульденов, – сказал венецианец. – Принеси немедленно!

Горный дух помрачнел, покачал головой, ушел, вынес десять тысяч гульденов в свертке и мгновенно скрылся в скале.

– Так не годится, дух! – крикнул венецианец, раскрыл книгу и снова начал читать, то ли по-гречески, то ли по-латыни, а может, по-древнееврейски, пастух не знал. Опять показался горный дух, с недовольным видом вынес десять тысяч и скрылся.

Но венецианец не сдавался, снова раскрыл книгу и вынудил духа в третий раз принести деньги.

После этого он погрузил золото на повозку, а пораженному пастуху дал шесть талеров и сказал: «Эх, ты, простофиля! Ты и мне-то не дал развернуться как следует. Если бы ты вместо этих нищенских монет пожелал половину золота, я бы велел духу принести шестьдесят тысяч, и ты смог бы у любого рыцаря в округе купить замок со всем его содержимым!»

62.Старичок и разбойники

Неподалеку от замка Ванген, в угрюмом и безлюдном месте, находился уединенный хутор.

Был сочельник, и обитатели хутора не хотели пропустить рождественскую мессу в вангенском храме. Прежде чем уйти, они попрятали все ценное, что было в доме: часть убрали в погреб, часть в дрова, а самое дорогое взяли с собой.

Эти хлопоты наблюдал один дряхлый, бедный старичок. Он попросился переночевать, идти дальше у него не было сил. Хозяева сказали ему: «Дедушка! Здесь нельзя оставаться. Каждый год в рождественскую ночь сюда приходят разбойники и хозяйничают до утра. Один человек вызвался посторожить дом, и они его убили. Тебя тоже могут убить».

«Нет, со мной они ничего не сделают, уж вы позвольте мне остаться!» – ответил старичок. Ему дали еды и питья, оставили свет, приготовили постель на печке и пожелали спокойной ночи, после чего все ушли, освещая дорогу факелами. Старик наелся, напился и улегся спать. Около полуночи в дверь и в окна забарабанили кулаки, и грубые голоса потребовали: «Отворяй!»

«Подождите», – отозвался старичок, сполз с печи, взял свечку и отворил им дверь. В дом ворвалась буйная орава вооруженных людей. Старик молча, не сводя с них глаз, поднял указательный палец и шагнул назад в комнату, и грабители, словно оцепеневшие под взглядом старика, послушно последовали за ним. Когда все оказались в комнате, старичок снова поднял палец, начертил в воздухе таинственный знак и скомандовал: «Внимание! Равняйсь! Глядеть вперед! Смирно!» – словно командир солдатам. И они выполнили команду, безвольно, беззвучно, точно механизмы.

«Спокойной ночи!» – насмешливо сказал старичок, вскарабкался на свою печку, улегся, повозился и захрапел. А разбойники стояли в полном сознании, но словно оцепеневшие.

Наутро воротились хозяева дома и сначала испугались при виде толпы грабителей. Но старичок-венецианец слез с печи, пожелал им доброго утра и сказал: «Вот вам ваши разбойники. Делайте с ними, что хотите. Хотите – свяжите и отдайте на суд и расправу, хотите – отпустите. Сюда они больше никогда не придут».

Хозяева посовещались и решили посчитать разбойников за крупных воров и, стало быть, отпустить, следуя поговорке: «Мелкий вор на виселице, крупный на свободе». Те были рады-радехоньки и никогда больше не появлялись в долине. Они натерпелись такого страху, что дрожали при одном упоминании об этих местах. А старичка-венецианца хозяева упросили погостить и на прощанье от души благодарили и благословляли.

Черти и призраки

63.Озеро у Долленкруга

Милях в восьми на север от Берлина, если ехать на Пренцлау, находилась усадьба Долленкруг. Вся эта местность покрыта густыми сосновыми лесами, а между ними лежат небольшие озера. Возле одного из них и находилась усадьба.

В усадьбе держали стадо овец, и пастух мучился, перегоняя их с одного места на другое, потому что берега озера были сухие и пастбища скудные. Самая лучшая трава росла как раз на противоположном берегу, но далеко в обе стороны простирались два крыла озера, так что добраться до заветной лужайки было нелегко, особенно в жаркий летний день. И не раз пастух мечтал о том, чтобы посреди озера был брод, насколько легче стало бы и ему, и стаду!

В таком настроении однажды застал его черт. Солнце пекло, пастух утирал пот со лба, путь вокруг озера был далек, овцы брели еле-еле, даже собаку разморило. Черт предложил ему сделку: он построит к утру дамбу через озеро, а пастух за это отдаст ему свою душу, а в придачу – душу собаки. Пастух согласился, и с заходом солнца черт принялся за работу.

Едва забрезжили серые рассветные сумерки, как раньше обычного закричал петух. Жена пастуха проснулась и удивилась – отчего петух запел в такую рань?

Потом спросонок вспомнила, что забыла с вечера запереть дверь курятника. Она пошла туда и обнаружила, что в открытую дверь забежала собака и разбудила петуха.

Когда рассвело, пастух погнал стадо к озеру. От страха он был ни жив ни мертв. Он подошел к берегу и видит – черт не закончил своей работы. От того берега тянулась полоска земли и обрывалась, немного не доходя до этого берега. Но образовавшаяся протока была так глубока, что казалась бездонной. В воде плавал клочок бумаги. Это оказалась запись роковой сделки, порванная когтями черта. Неурочный крик петуха спугнул нечистого. Так верная собака спасла себя и хозяина.

64.Чертова черепица

Это случилось возле озера в Пацнауертале. У одного крестьянина сгорел дом. Новый выстроить было не на что, так как сгоревший дом не был застрахован и денег у крестьянина не было. С горя он согласился на сделку с чертом и пообещал ему своего единственного ребенка, если черт до первых петухов построит ему новый дом.

Договор был заключен, но крестьянин тут же пожалел об этом и горько запечалился. Жена спросила его, что случилось. Крестьянин сказал ей всю правду. Жена рассердилась, набросилась на него с упреками, что он не пожалел родного дитяти. Муж совсем приуныл. Но жена сказала, что еще не все потеряно и можно найти выход из положения.

Между тем всю ночь шло строительство, дом рос на глазах, вот уже и стропила были возведены, и черт, успевший показать себя искусным каменщиком, плотником, столяром, слесарем и стекольщиком, переквалифицировался в кровельщика. Близился рассвет, наступило время действовать. Жена крестьянина взяла сонного петуха, окунула его в чан с водой и выпустила. Черту оставалось приладить последнюю черепицу, но мокрый, злой петух отряхнулся, встрепенулся и сердито заорал в ночной тишине.

Нечистый испугался и решил, что пора удирать, пока не загорланили все петухи в округе. Со злости он швырнул в петуха черепицей и исчез не солоно хлебавши.

Крестьянин получил полностью готовый дом и переселился в него со всей семьей. Только в крыше так и осталась дыра. Ни один мастер не мог ее заделать: в том месте, которое не доделал черт, ни одна черепица не хотела держаться.

66.Черт на мельнице

Одна мельница пользовалась дурной славой: если кто-нибудь отваживался на ней переночевать, то к утру его находили мертвым. Ни один подмастерье не хотел наниматься на эту мельницу. Но однажды явился молодой парень и попросил работы. Мельнику стало жаль парня, и он объяснил ему без утайки, почему он не может его взять. Однако парень рассмеялся и стал уверять, что он нисколько не боится и хочет посмотреть, в чем дело. Мельник обрадовался, они договорились об условиях, и парень усердно принялся за работу. С наступлением ночи он решил отдохнуть, и тут явился черт. Молодой подмастерье в это время щелкал орехи и не обратил на черта никакого внимания. Черт посмотрел-посмотрел, и ему тоже захотелось орешка. Парень полез в карман, достал камешек и сунул черту в пасть. Тот старался и так, и сяк, но никак не мог разгрызть камень. Тогда он спросил парня, все ли орехи у него такие твердые. Парень рассмеялся и сказал: «Это не орехи твердые, это у тебя зубы слишком тупые. Давай я тебе их немного заострю, и ты разгрызешь любой орех». Черт согласился. Парень сунул его голову в тиски и начал завинчивать, так что черт оглох и ослеп, а когда подмастерье напильником стал точить ему зубы, черт заорал что было мочи и стал просить и молить, чтобы тот его отпустил, но парень точил и точил. Наконец, когда черт поклялся, что никогда больше не покажется на мельнице, подмастерье его выпустил. С тех пор на мельнице все было спокойно. 

67.Угли из бахарахской ратуши

Бахарах – один из древнейших городов на Рейне. Он был знаменит своим винным рынком, на который съезжались купцы даже из отдаленных мест. В плохую погоду рынок располагался в здании ратуши, с которым связана следующая легенда.

В доме, стоящем слева от ратуши, жил человек по имени Минола. Он был холост и держал ворчливую старую домоправительницу. Однажды ночью ей не спалось. Было новолуние, и ей показалось, что ночь уже на исходе. Она решила встать и сварить себе и хозяину луковую похлебку. Дело было зимой, было холодно, она получше укуталась и попыталась разжечь огонь, но пальцы ее не слушались, высечь искру никак не удавалось. Она отворила оконный ставень и взглянула, не горит ли в чьем-нибудь окне свет. Но в домах было темно, только из-под свода ратуши на мостовую падал красный отсвет огня. Старуха взяла жаровню и пошла туда. Подойдя к арке, оставшейся от старой ратуши, она увидела, что под ней лежит большая куча угля, возле сидит рослый черный человек и лежит большая черная собака. Ей стало жутко, но она подумала, что это бродячий жестянщик или изготовитель оловянных ложек, которые частенько приходят с гор Айфеля. Собака заворчала, старуха пожелала черному доброго утра и попросила пару угольков, чтобы разжечь огонь.

Черный человек кивнул и уставился на огонь. Старуха схватила валявшуюся рядом кочергу, нагребла в жаровню угольков, поблагодарила и ушла. Дома она вытряхнула угли в очаг, но они оказались совершенно потухшими.

Пришлось ей снова идти к ратуше, хотя она и боялась собаки и грубого подмастерья. Она извинилась и сказала, что угли погасли. Собака зарычала на нее еще громче, а черный жестянщик взглянул свирепо и пригрозил свернуть старухе шею, если она придет в третий раз.

«Ну и подавись своими углями!» – проворчала старуха и с пустыми руками повернула прочь, бормоча проклятья. Тут собака вскочила, а черный привстал, грозя кулаком, и старуха бросилась к дому с такой прытью, какой никто бы от нее не ожидал. Только захлопнув дверь, она почувствовала себя в безопасности. В это время на башне пробило час. Старуха знала поверье, что от полуночи до часу – самое время разгула нечистой силы, и поняла, что чуть было не попала черту в когти. Вся дрожа, она легла в постель, но никак не могла успокоиться и согреться. Уснуть она уже и не надеялась и, лежа в темноте, слушала, как время от времени бьют часы на башне. Когда пробило шесть, она встала. Было по-прежнему темно, но теперь она с легкостью раздула огонь. Потом старуха зажгла висячую лампу и посветила на очаг. Угли, которые она после полуночи туда высыпала, оказались золотыми. 

68.Доктор Парацельс и черт

В горах за Геттингом раскинулся обширный хвойный лес. Один край его служит для защиты от камнепадов, и вырубать его запрещено. Он называется Заклятым лесом.

Старики из Геттинга рассказывают о нем следующую легенду.

В давние времена, когда доктор Парацельс жил в Инсбруке, он любил бродить по окрестным лесам. Однажды ранним солнечным утром он шел по тропинке, как вдруг кто-то его окликнул: «Парацельс! Парацельс!» Доктор оглянулся – никого. Он стал прислушиваться и обнаружил, что голос шел из ближайшей ели. На ее стволе с правой стороны было дупло, заткнутое деревянной затычкой. Оттуда и доносился голос, и после двух-трех слов выяснилось, что внутри сидит не кто иной, как черт собственной персоной, а запер его там один мудрый чернокнижник из Инсбрука.

– Что ты мне дашь, если я тебя выпущу? – спросил Парацельс.

– А чего ты хочешь? – поинтересовался голос из дерева.

– Дай мне, – потребовал Парацельс, – во-первых, эликсир от всех болезней, во-вторых, снадобье, которое все, что ни пожелаешь, превратит в золото, в-третьих…

– Стой! – закричал голос. – Все троякое мне ненавистно и лишает меня могущества, но два желания я могу выполнить.

Парацельс согласился ограничиться эликсиром и снадобьем и вытащил из дупла деревянную пробку. Оттуда выполз черный паук, спустился по мшистому стволу на землю и исчез, а вместо него появился тощий субъект с горящими глазами и любезно поблагодарил за освобождение. Отломив ветку орешника, он ударил ею по ближайшей скале. Скала с грохотом расселась, и черт через щель вошел внутрь. Скоро он вернулся с двумя пузырьками и протянул их доктору.

– Эта желтая жидкость для золота, – пояснил он, – а белая – для леченья.

Щель в скале закрылась.

– Ну, теперь я отомщу этому ненавистному колдуну из Инсбрука! – злорадно пробормотал черт и повернулся, чтобы уйти. Но Парацельсу захотелось спасти своего приятеля-чернокнижника и оставить с носом мстительного черта. Доктор сказал: «Погоди немножко! Объясни мне, что за могучая сила у твоего колдуна, коли он сумел запихнуть тебя в такую маленькую дырку. И как ему удалось превратить тебя в паука, ведь превратиться в паука не сумеет сам черт!»

– Папперлапапп! – сказал черт. – Превратиться в паука может любой из чертей, и ползать тоже не фокус, этому мы научились у людей. Тут и колдовать не нужно.

– Постой, постой! Дурачь хоть весь свет, меня не проведешь! – возразил Парацельс. – Я за свою жизнь наслышался о ваших проделках, как вы превращаетесь в привидения, в черных собак и все такое. Но чтобы обернуться крохотным паучком – этому я никак не поверю.

Черт рассмеялся и сказал: «Ты что, не видел, как я выползал из дупла?»

– Ты отвел мне глаза, – возразил доктор, – ведь ты из породы лгунов и хвастунов. Я готов спорить на оба волшебных пузырька, что ты меня не переубедишь.

– Давай! Хорошо! – воскликнул черт и снова превратился в паука. Он заполз в дупло ели и крикнул: «Вот видишь? Ты проиграл, отдавай пузырьки!»

– Как бы не так! – сказал Парацельс и быстро заткнул дупло пробкой, которую давно уже держал наготове, забил ее покрепче – и черт снова оказался в ловушке.

И уж тут не помогли никакие мольбы, никакие угрозы. С ужасной яростью черт бушевал в дереве и так тряс ствол, что осыпалась хвоя с ветвей. Но Парацельс повернулся и пошел домой. Дома он проверил снадобья и убедился, что они действуют. Вскоре он стал знаменитым врачом и богатым человеком.

А черт и поныне сидит в дупле, и кумушки, засиживаясь по вечерам за своей бесконечной пряжей, толкуют, что люди его слышали и видели, как он трясет дерево. Из-за этого и весь лес прозван Заклятым, а потом и другие леса, которые нельзя вырубать, стали называть заклятыми. 

69.Звонарь-призрак

Во времена, когда в Циттау еще стояла Иоганнескирхе, в проеме ее колокольни можно было видеть призрачную фигуру монаха-францисканца. Он хватался за веревки, словно собирался устроить так называемый «гражданский» или «пивной» перезвон, что звучит по вечерам в девять часов, но перед этим всегда снимал рясу, как будто она ему мешала. Эту привычку подметил настоящий звонарь, и как-то раз, пока монах-призрак возился с веревками, он подхватил сброшенную им ветхую коричневую ряску, поддел под сюртук и, посмеиваясь, пошел домой, а полураздетый монах позади него в душевном смятении искал свою одежонку.

На следующий вечер звонарь опять поддел рясу и чуть раньше обычного направился к церкви. Но весь его задор испарился, когда он еще издалека увидел тощую фигуру монаха, горестно ломавшего руки. Звонарь поспешил на башню, с облегчением заметив, что лишившийся рясы дух не стоит у него на пути, отзвонил и крадучись вернулся домой. Призрак его не преследовал, словно был окружен невидимой чертой и не волен был ее перешагнуть.

С этого вечера звонарь стал каждый вечер встречать монаха, и тот, завидя его, начинал бурно и умоляюще жестикулировать. Звонарю было жалко его, но он не отваживался возвратить рясу, боясь, что не понимающий шуток призрак еще, чего доброго, свернет ему шею. Так и оставалась ряса у звонаря до самой смерти, постигшей его ровно через год после кражи. То ли его подтачивал страх, то ли угрызения совести, но бедняга начал чахнуть, день ото дня слабел и умер точно в годовщину воровства, с последним ударом колокола.

Преемнику звонаря призрак почти не досаждал, он появлялся только в годовщину кражи и с отчаянными жестами умолял о возвращении своего облачения. Но украденную рясу, несмотря на все поиски, найти не удалось, вероятно, вор ее уничтожил, и тогда решили сшить другую и положили ее в том месте, где ожидали появления монаха. Призрак поднял одеяние, осмотрел его со всех сторон, но, заметив подмену, положил рясу на место и удалился, жалобно завывая.

Монах – призрак появлялся и позже и исчез после того, как церковь была разрушена во время обстрела города в Семилетнюю войну.

70.Загубленный колодец

Между Оттенау и Гаггенау на правом берегу реки в скалах бьет родник, который люди называют Скверным, или Дрянным. В прежние времена он был целебным, и к нему приходили много страждущих. Тропа к источнику шла через луг, владелец которого негодовал, что его луг вытаптывают. Он засыпал родник всякой дрянью, вода в нем перестала помогать больным, и никто больше к роднику не приходил.

В наказание хозяин луга после смерти обречен по ночам, от одиннадцати до полуночи, черным призраком бродить по лугу и около источника.

71.Проповедь над покойником

В давние времена в Хонштедте служил суперинтендантом один безбожный нечестивец, о котором в округе рассказывают много историй. Он был таким гнусным человеком, что никто не мог с ним иметь дело. Всю землю церковного прихода он присвоил себе и отказывался сдавать в аренду крестьянам, чтобы не давать им заработка. С общиной он был в постоянных распрях и даже принудил крестьян выстроить для его собственного хозяйства обширный сарай с конюшней. На средства церкви он велел выстроить на кладбище большой дом, чтобы там жили его поденщики, так как никто в деревне не соглашался дать им кров и угол. Слуги и служанки у него не задерживались, всегда уходили раньше срока, потому что он никогда не был доволен их работой, либо ругался, что они слишком много едят, либо отказывался выплачивать заработанные деньги, в общем, много плохого о нем рассказывали.

Когда он наконец помер и надо было его хоронить, то гроб, как тогда было принято, поставили в церкви перед алтарем, чтобы пастор произнес над телом прощальную проповедь. Пастор поднялся на кафедру и начал надгробную речь: «Здесь покоится праведный, благочестивый человек, который при жизни должен был невинно терпеть нападки и злословие». Он три раза произнес эти слова. Покойник в его устах сделался ангелоподобным, само благочестие, словно он за свою жизнь и мухи не обидел.

Неожиданно появилась огромная черная собака, легла на гроб, и из ее пасти вывалился пылающий огненно-красный язык. Когда пастор это увидел, он так перепугался, что наспех произнес «аминь», бросился прочь с кафедры и упал в обморок. Тут и собака исчезла.

Сначала никто из присутствующих не осмеливался прикоснуться к гробу, потом все же кое-как его вытащили из церкви. Пастор, произнесший лживую надгробную проповедь, с трудом дотащился до дома, лег в постель и долго болел.

72.Семь ступенек

В княжестве Каленберг неподалеку от деревни Бенте среди поля есть небольшой треугольный холм, который называется «Семь ступенек». На холм можно подняться по семи так называемым ступенькам, а скорее углублениям, они очень крутые и книзу становятся все больше. Вплотную к ним наподобие парапета лежат в ряд семь камней, которые в точном соответствии со «ступеньками» чем ниже, тем становятся крупнее. Община Бенте с незапамятных времен несет обязанность каждый год подновлять и углублять эти ступени, за что получает из Каленберга особое вознаграждение – мешок ржи.

Об этих семи ступеньках в округе говорят, что там водится призрак и по ночам хозяйничает полтергейст. Поэтому ночью там никто не ходит.

Предание гласит, что однажды через этот холм шли богатый крестьянин и батрак. Они спорили о плате, которую работник требовал от хозяина, а тот лгал, говоря, что батрак ему еще и задолжал. Работник же говорил, что хозяин должен заплатить довольно значительную сумму, и твердо стоял на своем. Богач, человек скупой и бессовестный, клялся и божился, что больше ничего не должен батраку, и заключил словами: «Чтоб меня черти взяли на этом самом месте, чтоб мне провалиться на этой горке, если я тебе что-то должен!»

В это мгновение он ступил на седьмую ступеньку, и глядь – земля разверзлась под его ногами, и с ужасающим шумом клятвопреступник ухнул в бездну, которая его поглотила. Земля тотчас сомкнулась, а работник целый и невредимый пришел домой.

73.Окаменевший богач

В долине между Мауерном и Элленбрунном есть место, где из земли выступает низкий длинный камень, напоминающий лежащего человека со скрещенными на груди руками. Неподалеку от его ног лежит другой камень, небольшой, похожий на ковригу хлеба. Дорога проходит как раз между этими камнями. В прежние времена чуть поодаль находились два крестьянских хутора. Об этом месте сохранилось такое предание.

Хозяин одного из хуторов был очень богат, но необычайно жаден и жестокосерд. Он плохо кормил своих работников и мало им платил. Однажды в пору уборки урожая хозяин пришел в поле и застал своих работников за скудным завтраком. Он разозлился, обругал их, обозвал бездельниками и крикнул: «Будь моя воля, вы бы жрали камни вместо хлеба!»

Вдруг раздался ужасающий раскат грома и сверкнула молния. Работникам показалось, что горы сейчас рухнут в долину, и они в страхе бросились бежать. Когда непогода улеглась, батраки вернулись в поле и увидели, что бессердечный богач лежит на земле окаменевший, а возле его ног валяется превращенная в камень коврига хлеба. 

74.Ожившее чучело

Недалеко от деревни Нойштифт в Штубайтале лежит прекрасный альпийский луг, раньше называвшийся Краснополье. Крестьяне, которым он принадлежит, всегда щедро кормили проходящих бедняков, потому что по опыту знали, что милосердие и доброта так или иначе впоследствии сторицей вознаграждается.

Но жил когда-то на этой благословенной земле, где луга раскинулись цветущим ковром, хитрый и жадный скотник. К нему тоже приходили много бедняков, и чтобы не тратить припасы на них, а пользоваться всем только самому, он придумал дьявольскую хитрость. Он сделал чучело, «Натцен», как говорят на тирольском диалекте. Это было грубое подобие человека, кукла, похожая на огородное пугало, в ветхих лохмотьях, с головой из тыквы, прикрытой шляпой. Скотник из дерева вырезал ему руки, в правую руку всунул ложку, к руке привязал незаметный шнурок, чтобы со стороны казалось, что рука с ложкой черпает еду из миски. Эту фигуру он посадил в дальний темный угол. Рядом поставил на стол масло, молоко, сыр, хлеб. Сыр был деревянный, молоко скотник развел из известки, хлебом служил древний засохший каравай, он даже не забыл про капельку меда, чтобы настоящие мухи вились над «едой».

Когда приходил голодный нищий, то скотник показывал в окошко на чучело, незаметно дергал за шнур и говорил: «Вот видишь, там уже сидит один едок! Ты только посмотри, как дармоед жрет, свиное охвостье! Община постановила, что я должен их кормить. Но этот, чего доброго, сожрет все запасы! Так что иди себе дальше, Бог подаст!» И смотрел со злорадной усмешкой, как нищий плетется прочь по зеленому лугу.

Но если появлялся владелец земли, чтобы посмотреть, как идут дела в его хозяйстве, скотник начинал сетовать на плохие времена и на необходимость ежедневно кормить всяких нищебродов, которые начисто съедают все доходы. Он предлагал хозяину заглянуть в комнату через маленькое окошечко в двери, показывал чучело, работающее ложкой, и жаловался, что день за днем через луга идут ненасытные оборванцы. При этом еще сильнее тянул за потайной шнур и заставлял чучело так шуровать ложкой, что у хозяина глаза лезли на лоб от удивления и он всему верил.

Пастухи, от которых не укрылся обман, осуждали скотника. Но в ответ на упреки он с наглым смехом отвечал, чтобы они оставили его в покое и мели перед собственными дверьми, где тоже сору достаточно.

Наконец наступил последний день перед возвращением в долину. Скотники и пастухи привели все в порядок, сплели цветочные венки, нарвали эдельвейсов и веток цветущих кустарников. Когда настал вечер, весь альпийский народ собрался в последний раз в этом году в общей хижине на традиционный прощальный ужин. Вдруг пастухи уронили ложки, охваченные ужасом, потому что чучело произнесло скрипучим голосом: «Я хчу етово!», поднялось со своего места и протянуло ложку и миску. Скотники и пастухи выскочили из-за стола в сыроварню и попрятались, как сурки, по темным углам и закуткам. А монстр преспокойно и без помех сожрал все угощение.

Люди потихоньку разбрелись по своим спальным местам. Скотник, обычно спавший в своей хижине, теперь, перепуганный, устроился в общем сарае позади всех у стены, и три пастуха легли возле него. Но он трясся от страха и не мог уснуть.

Как только наступила полночь, ужасный монстр выбрался из хижины туда, где спали четверо, и начал, глядя жуткими выпученными глазами, указывать на одного за другим. «Ет не он», сказал он про первого пастуха, «Ет не он», сказал про второго, «Ет не он», сказал про третьего. «Ха! Ет он!» – сказало чучело, добралось до скотника, схватило его, словно когтями, прошло мимо пастухов и вышло наружу.

Вскоре пастухи услышали такие ужасные крики и визг, что у них волосы встали дыбом. Через некоторое время чучело вернулось, просунуло тыквенное лицо в спальное помещение и проскрипело: «Поделом отплата! Так будет с каждым, кто жадничает и издевается над бедняками!» Монстр исчез за дверью, и больше его никто не видел.

На другое утро люди увидели растерзанное тело скотника на крыше, его кожей был обтянут стул, на котором прежде сидело чучело. С тех пор эту прекрасную луговину люди называют Раздериполе.

75.Землемер

Однажды два крестьянина из Конзена около полуночи возвращались в свое село. Спускаясь с горы, они увидели на середине склона своего знакомого землемера. Они знали, что он недавно умер, – а тут он ходит по полю и меряет его огненной саженью. У края поля землемер остановился. Мужчины были не робкого десятка, подошли к нему и спросили, что он делает. Землемер ответил: «Здесь неправильно стоит межевой камень, я сам его поставил, когда был жив. В наказание я должен по ночам мерить это поле, пока камень не окажется на правильном месте». Он спросил крестьян, не могли бы они перенести камень, и показал, куда.

Они обещали, что утром обязательно переставят камень. Землемер сказал: «Следующей ночью я опять приду и посмотрю. Если камень будет там, где нужно, я исчезну и больше не появлюсь. Обещайте же мне передвинуть его и дайте ваши руки в знак того, что вы это сделаете».

Мужчины пообещали еще раз и протянули ему посох. Он схватил его, и посох вспыхнул.

На следующий день оба крестьянина пришли на поле и перетащили камень на правильное место. Ночью они понаблюдали, придет ли землемер. Он опять появился и стал мерить поле своей пылающей саженью. Затем он исчез, и больше его не видели. 

76.Амтман из Эрихсбурга

Один бедный пастух служил у амтмана из Эрихсбурга, много лет он старательно пас его коров. Но как-то раз одна корова погибла; она забралась на россыпь камней и упала. Вечером пастух пришел к хозяину и рассказал о гибели одной из коров. Амтман пришел в ярость, и хотя произошел несчастный случай и пастух не был виноват, он приказал, несмотря на мольбы пастуха, вывести из стойла его единственную корову и пригнать в свой сарай взамен утраченной. Бедный пастух пожелал ему в сердцах, чтобы он до конца света ездил вокруг и искал свою корову.

Когда настал его последний час, амтман до тех пор не мог умереть, пока его не положили на коровью шкуру, и на ней же потом его и вынесли.

После смерти он по ночам ездит на сивой кобыле между деревнями Дрейше и Денкихаузен. Однажды поздно вечером двое мужчин, рабочих-поденщиков, вместе возвращались домой. Один из них, житель деревни Денкихаузен, сказал другому, жителю Дрейше, что если он хочет увидеть амтмана, то когда они подойдут ближе к его деревне, он должен наступить на левую ногу и посмотреть через правое плечо, ведь не каждый человек его видит.

Второй поденщик так и сделал, как его научил приятель. Он увидел, что амтман на кобыле полным ходом скачет прямо на них. Когда он подъехал почти вплотную, поденщик из Денкихаузена, который был сорвиголова и не боялся самого черта, сказал: «Тпрру!», – и лошадь тотчас остановилась. Оба пошли дальше, пока их пути не разошлись, один пошагал в свой Денкихаузен, а другой из страха перед амтманом бежал до дому, как пришпоренный.

77.Старая Фрик

Старая Фрик – это бабушка черта, и часто бывает слышно, как она бушует по ночам. Иногда ее можно увидеть, а узнать легко по огромным псам, неизменным ее спутникам. Когда они лают, из пастей и ноздрей у них пышет огонь.

В старину жители Нойгарта ездили молоть муку на Бойтценбургскую мельницу. Однажды туда поехал один крестьянин. Он припозднился и возвращался домой уже в темноте. Вдруг он услышал нарастающий шум, и сзади появилась старуха Фрик со сворой собак. Перепуганный крестьянин догадался вытряхнуть муку из мешков. Псы набросились на муку и жадно стали ее пожирать, и крестьянин понял, какой участи он избег.

Вернулся домой он с пустыми мешками, перепуганный и раздосадованный, и рассказал жене, что наткнулся на старую Фрик и всю муку поневоле скормил ее собакам. «Что ж поделаешь, – сказала жена, – если мешки пусты, выбрось их подальше!» Так он и сделал. Каково же было его удивление, когда на другое утро он обнаружил недалеко от дома свои мешки, доверху полные мукой, как будто он только что привез их с мельницы.

***********************

Ссылка на источник текста

Перевод с нем. Елены Гиляровой