Ludwig Bechstein. 1845
Das Märchen von den sieben Schwaben
*********************
Жили когда-то семеро швабов. Хотели они стать великими героями, да странствовать по свету в поисках приключений. Но поскольку для этого хорошее оружие надобно, отправились они сперва в знаменитый на весь мир город Аугсбург, а там уж сразу к самому искусному мастеру-оружейнику пошли, пусть-де он вооружит их как надо. А задумали они ни много ни мало, как победить страшное чудовище, которое как раз в то самое время на Боденском озере бесчинствовало.
Оружейник немало изумился, как только увидел швабов этих, но меньше чем через час изготовил для них копье, что длиною было в семь рослых парней.
Ухватились все семеро за копье и отправились в путь шеренгой друг за другом.
Впереди шел Шульц Альгоец - самый смелый из всех, за ним шествовал Якли Морской заяц, затем Марли Завязки, у него за спиной шагал Йергли Молния, далее следовали Михель Зеркальце и Ганс Клёцки, а шествие замыкал Вайтли Желтые ножки.
Надобно знать, что все их прозвища не просто так им даны были: Шульц Альгойцем звался, поскольку в южной Германии, в Альгое, родился, Якли Морской заяц был родом с Боденского озера, Марли получил второе имя Завязки, потому что вместо пуговиц на штанах у него везде шнурки да завязки были, и он вечно лямки у штанов руками придерживал, поскольку шнурки эти вечно обрывались. Йергли Молния свое прозвище получил за привычку, где надо и не надо чертыхаться, «Гром и молния!» приговаривая.
Михель Зеркальце имел обыкновение рукавом нос утирать, так что обшлага куртки у него, как зеркало, блестели, Ганс Клёцки звался, поскольку хорошо клёцки по-швабски готовил. Ну, и наконец Вайтли Желтые ножки был из города Бопфингена. А надо знать, что всех бопфингенцев издавна насмешливо желтоножками зовут. И тому есть в истории причина. Как-то собирали жители этого города своему герцогу ежегодный оброк, в тот раз куриными яйцами. А чтобы в плетеный кузов тележки побольше яиц уместилось, решили они яйца немного ногами потоптать, чтобы место освободить, отчего все яйца, конечно, переколотили, да потом от желтка ноги неделю отмывали. С той самой поры их желтоножками и дразнят.
В общем, шли и шли они так в боевом порядке со своим копьем вперед. И вот как-то раз в теплый июльский вечер, припозднившись, проходили они по зеленому лугу. И вдруг из-за колючей изгороди прямо на них вылетел шершень и мимо пронесся, грозно жужжа.
Тут Шульца, храброго альгойца, холодный пот прошиб по всему телу, так он перепугался. Он едва копье не выронил из рук, завопив: «Слышите! Слышите! Барабаны бьют! Враг уже близко!»
Якли, который за его спиной находился, учуял, что в воздухе чем-то нехорошим повеяло, и закричал «Точно, точно! Что-то есть! Порохом запахло!»
Тут герр Шульц не выдержал, бросил копье и дал деру, мигом перескочив через ближний забор. Да точнехонько на грабли угодил, что у забора кто-то бросил.
Ну, ему ручкой от граблей сразу же так по лицу досталось, что показалось нашему храбрецу, что тут ему и конец пришел, поскольку это враг на него напал.
Остальные шесть его боевых соратников тоже через забор перемахнули. Увидели они, что их вожак кричит что есть мочи: «Сдаюсь! Пощади!», и начали вопить за ним одно и то же: «Если уж ты сдаешься, я тоже сдаюсь!», «Я тоже, тоже сдаюсь!», «И я! И я!» Кричали они кричали, да только не было рядом никого, кому они сдаться бы смогли. И когда они это наконец поняли, то устыдились своего малодушия и поклялись никому не рассказывать ни словечка о своем первом геройском поступке.
Ну что ж, отправились они дальше, и дорога их проходила по узкому оврагу.
А поскольку они так смело по нему топали, не особо вперед вглядываясь, то огромного медведя, что лежал на дороге прямо у них на пути, не замечали. До тех пор, пока альгоец на него чуть не наткнулся. Как только он медведя увидел, то от страха чуть сознание не потерял, споткнулся и от страха копьем в тушу медведя ткнул, крича при этом что есть мочи: «Медведь! Медведь!»
Но тот и не шелохнулся, потому что уже давно дохлым был. Альгоец страшно этому обрадовался и оглянулся на своих братьев по оружию. И тут вновь испугался, увидав, что все они сзади валяются на дороге как попало. Он подумал, что заколол их задним концом копья, когда передним в медведя целился, и скорбно вздохнул. Но тут швабы, убедившись, что медведь альгойца не сожрал и пока не собирается, осторожно с земли поднялись и убедились, что медведь мертвый. Тогда обступили они его со всех сторон и захотели получше рассмотреть ту смертельную рану, которую медведю Шульц копьем нанес. Но никакой раны не обнаружили. И тут Йергли и говорит: «Гром и молния! Да медведь-то давно издох!»
«О да! - развил тему Якли, - Точно. Дохлой медвежатиной в воздухе попахивает. А давайте с мишки шкуру снимем. Это доказательством послужит, что мы такого огромного медведя завалили. Ну, а то, что от медведя на дороге осталось, пусть овцы сожрут, как раньше он овец ел». Так и сделали. Затем они продолжили свой путь, неся в руках медвежью шкуру и свое копье.
Шли и шли наши семеро швабов и уже в сумерках пришли к большому голубому озеру, по которому ветер гнал волны. Стояли они наверху, на его крутых склонах, размышляя, как бы то озеро им переплыть и побыстрее на другой берег попасть. И понять того не могли, что это озеро им в полумраке только мерещится. А было оно на самом деле огромным полем льна, который как раз в эту пору цвел своим прекрасным синим цветом.
«Гром и молния!» - закричал Йергли. – «Как же мы переберемся через эти бушующие воды?»
«Альгоец, веди нас по ним вперед, как святой Христофор - покровитель путешественников когда-то пилигримов вел», - предложил Якли Морской заяц.
«Черт побери, ну, в воду-то я зайду, если там не глубже, чем по шею, будет», - ответствовал тот.
Марли Завязки заранее крепко одной рукой за штаны схватился, чтобы эта благородная часть одежды с него не свалилась, пока он другой рукой от себя воду отгребать будет.
Гансу Клёцки общая затея тоже была не безразлична: он зорко вниз в воду всматривался, не кружит ли поблизости акула или кит какой, не пускает ли пузыри в воде крокодил. И так стояли эти двое в нерешительности, пока Йергли на них сзади не налетел, да так, что эта парочка вниз обвалилась, а Йергли им вслед приговаривал: «Ну, решились - считай, поплыли». А поскольку эти двое не потонули, Вайтли Желтые ножки тоже, скрепя сердце, отважился, да и прыгнул со склона, а за ним следом – Йергли и Марли, на небеса надеясь. Ну а цепочку эту замыкал Альгоец верхом на копье. Внизу один на другого попадали, да так и возились там, пока не поняли, что вокруг не вода, а стелется зеленая трава. Так с помятыми боками они кое-как встали, взялись за свое копье, да и дальше зашагали.
Много с ними еще приключений приключилось, обо всех и рассказывать-то долго. Наконец очутились семеро швабов у огромного, на этот раз настоящего, озера. И Якли Морской заяц, его сразу признал. Это Боденское озеро, говорит. На его берегах, как гласит предание, поселилось издавна ужасное чудовище. Его победить, да уничтожить – вот благородная цель семерых отважных швабов.
Полюбовались они на озеро, да на лес дремучий на его берегу, в котором чудовище обитает (может, мерзкий змей это или огнедыщащий дракон!), но сердце у них от страха заранее в пятки ушло. Они сделали привал и развели костерок, на котором Ганс для сподвижников своих в последний раз (кто знает, не сожрет ли чудовище их всех с кожей и костями, да и с копьем впридачу!) клёцки по-швабски приготовил. А за едой начали они размышлять, да рассуждать, как им получше к бою с ужасным змеем, да к смерти подготовиться.
Без криков, препирательств и ссоры, конечно же, не обошлось. Шульц Альгоец сказал, что до сих пор он почему-то всегда первым шел. А настало время, когда ему и последним побыть охота. А Йергли Молния пусть, мол, первым идет. У того, однако, другое мнение было: «Куража-то у меня в теле хватает, но тела для куража маловато, да и для чудовища я худоват».
Михель Зеркальце вытер рукавом нос и сделал всем предложение: самое лучшее, мол, будет, если один собой пожертвует и за всех умрет. Вот Ганс Клёцки, например, мог бы сделать всем эту маленькую любезность. Но тот завопил так громко, как будто чудовище его уже клыками зацепило. И так спорили и препирались они, пока не сошлись во мнении, что до леса, где у чудища берлога находится, по-любому всем вместе добираться придется, поэтому копье взяв, вперед зашагали.
Долго ли, коротко ли, дошли они до опушки леса. А там заяц столбиком сидел, длинные уши торчком навострив. Показался он швабам зверем ужасным, затормозили они свой шаг и начали друг с другом совет держать, надо ли им вперед идти и на монстра этого с копьем наперевес в атаку броситься. А может, лучше вспять повернуть, да в бегство обратиться? Но за копье все крепко держались.
Тут Вайтли, который последним, на самом безопасном месте, был и цепочку замыкал, расхрабрился и крикнул впереди стоящему Шульцу:
Пусть процветает швабов племя!
Рази! Иль будешь пустомелей!
Тут Ганс Клёцки, его сосед, тоже в стороне не остался и храброго Вайтли поддел:
Болтать ты лихо научился,
С драконом лучше б сам сразился!
Михелю тоже смелость молчать не дала. Он на чудовище и не взглянул даже, отвернулся от него, нос рукавом вытирая:
Клянусь, что правду вам скажу, друзья:
Вживую черта вижу я.
Йегли посмотрел Михелю в лицо, от чудовища отвернувшись, и робко пробормотал:
Нет, то не черт, то его мать.
Иль черта сводный брат – как знать!
Марли, который третьим в шеренге шел, его место совсем не нравилось. И вот ему в голову пришла хорошая мысль; он развернулся назад, поскольку смотреть на чудовище ему было противно, и крикнул Вайтли:
Иди ты впереди в строю,
А за тебя я постою!
Но Вайтли начал свои уши растирать и притворился, что ничего не услышал.
И тогда Марли сказал Якли:
Иди вперед, наш храбрый Якли!
А то все прочие обмякли.
Есть шпоры у сапог твоих,
Дракон сожрать не сможет их.
Но Якли сильно не тревожился. Он знал, что у самого острия копья, впереди шестерых товарищей-швабов и во главе всего предприятия не он, а Альгоец находится, и произнес:
Герр Шульц, ты первым должен быть,
И славу всю себе добыть!
Шульц Альгоец собрался с духом и ответил твердо, поскольку деваться ему было некуда:
Так смело в бой пойдем, друзья!
Отважных строй возглавлю я!
И, перекрестясь, двинулись наши швабы во имя Божье боевым шагом на чудовище. А поскольку у Шульца сердце готово было из груди выпрыгнуть, он, чтобы свой страх унять, закричал: «Эге-гей, вперед, вперед!» Тут заяц от шума такого перепугался и унесся прочь косыми прыжками по полю. Тогда Шульц Альгоец радостно крикнул Вайтли Желтоножке:
Зря, Вайтли, ты перепугался:
Дракон наш зайцем оказался!
«Ты видел?», «А ты сам-то видел?» - спрашивали друг у друга боевые соратники.
«Да разрази меня гром и молния! - закричал Йергли. – Какой заяц! Там сидела зверюга размером с теленка!» А Марли Завязки даже самое страшное свое ругательство произнес: «Да ты что, Шульц! Пусть тебя мышь укусит! Там тварь в длину и ширину с откормленного бычка была!»
«Угу! – уточнил Ганс Клёцки, - Слон – щенок против того зверька».
«Ну, - возразил Альгоец, - если это был не заяц, то я не отличу хорошего доброго шнапса от перебродившей кислятины!»
«Да ладно вам! – примирительно заговорил Якли. – Заяц туда, заяц сюда! Боденский Морской заяц – вот кто самый сильный и свирепый среди всех зайцев Священной Римской империи».
«Ага! А боденское вино – самое кислое и терпкое среди всех вин Священной Римской империи»,- ехидно пропел сзади Вайтли и чуть не получил по уху от боденца, поскольку тот был уязвлен до глубины души в своих патриотических чувствах.
Ну, поскольку приключение с чудовищем семеро швабов так счастливо пережили, то единодушно пришли к общему заключению, что настала пора от подвигов ратных малость передохнуть и в обратную путь-дорогу отправляться.
И все ж прежде нужно было победный знак сделать, чтобы все вокруг, кто есть и кто будет, об их триумфе узнали.
И все ж, поступить так, как когда-то отважные рыцари делали, драконью шкуру к дверям церкви приколачивая, наши швабы не могли, так как ни один дракон своей шкуры нынче на рынке не продавал и даже заяц от них благополучно в своей шкуре удрал. Поэтому оставалось добрым воинам лишь одно: пожертвовать добытую медвежью шкуру и копье боевое в близлежащую часовню.
Впоследствии часовня эта «Часовней швабского Спасителя» называться стала. Копье там, наверняка, все еще висит, а вот медвежью шкуру уже, пожалуй, моль побила, да мех ее воробьи по своим гнездам растаскали.
ПОСЛЕСЛОВИЕ ОТ ПЕРЕВОДЧИКА
Народное предание о семерых швабах существует уже несколько столетий. Впервые этот мотив был упомянут в XV веке в песне, посвященной победе герцога Баварии Людвига Богатого под городком Гинген-ан-дер-Бренц, что расположен ныне в земле Баден-Вюртемберг (19.07.1462), поэтому истоки предания нужно искать в этом регионе – на границе Баварии и Швабии.
Старейшая стихотворная версия «Семерых швабов» известна с 1545г. Ее автором является Ганс Сакс (Hans Sachs; 1494, Нюрнберг — 1576, Нюрнберг) — немецкий мейстерзингер и драматург, один из известнейших поэтов XVI века. Впрочем, у него швабов было девять.
Священнику и поэту Эухариусу Эйрингу (Eucharius Eyring) (1520-1597) принадлежит шуточное стихотворение, в котором описывается эпизод встречи семерых швабов с зайцем:
«Под Мертценом как-то отважно шагали
Семь воинов смелых и пику несли.
Но вот они зайца в полях повстречали
И ноги едва от него унесли".
Народная сказка о семерых недалеких и трусоватых швабах в современном виде берет свое начало от средневекового шванка (нем. Schwank, средневерхненем. swanc — «весёлая идея») — повествования в стихах или прозе, как правило, сатирического и назидательного характера. В самом первом своем варианте шванк о похождениях швабов известен с начала 17 века. Он был написан на швабском диалекте.
Во многом своей популярностью «Семеро швабов» обязаны Людвигу Аурбахеру (Ludwig Aurbacher, 1784—1847) — немецкому писателю, профессору германистики в Мюнхене. Именно он переработал многочисленные версии средневекового шванка в литературное произведение с рядом эпизодов-приключений. Его "Приключения семерых швабов" и сочиненные вслед за ними "Приключения Шваба-Зеркальце" были в свое время настолько популярны, что издаются и до сей поры.
Аурбахер дал всем семерым героям сказки говорящие имена-прозвища и указал области, откуда они были родом: Шульц Альгоец - из Бад-Хинделанга, что в Верхнем Альгое, он самый сильный, поэтому и возглавляет процессию; Якли Морской заяц - из Иберлингена на Боденском озере; Марли Завязки, как и его единоземцы, носит штаны на шнурках вместо пуговиц, а штаны эти вечно сползают; Йергли Молния - из Лехфельда под Аугсбургом, за привычку по делу и без дела чертыхаться свое прозвище получил, Михель Зеркальце - из баварского Меммингена и вечно вытирает свой нос обшлагом рукава, Ганс Клёцки - мастерски готовит "клёцки, что в Швабии "шпецле" называют", "да и поесть не дурак", а Вайтли Желтые ножки - из Бопфингена. "А надо знать, что всех бопфингенцев насмешливо желтоножками зовут..."
Каждый шваб получает у Аурбахера свою индивидуальность, но вместе с тем отражает качества, свойственные жителям соответствующей области Швабии..
Народное сказание о семерых швабах взяли в свои собрания сказок и братья Гримм, и Людвиг Бехштейн. Впрочем, у Людвига Бехштейна, в отличие от братьев Гримм, сказка "Семеро швабов" существует сразу в двух вариантах.
Замечательна в своем роде открытка берлинского издательства Wohlgemuth & Lissner GmbH. начала XX в. На ней художник эпохи модерна Карл Штратманн изобразил даже не семерых простоватых швабов. Здесь мы видим сатирическое изображение семи основных представителей населения немецкого Средневековья: впереди, с ужасом показывая на зайца, пятится от него вояка-наемник, за ним рвется в бой бесшабашный генерал в мундире с эполетами, далее идет шут в красном петушином одеянии; погруженный в молитвы монах-францисканец с четками (его прямой силуэт как бы делит всю группу на две части); за ним следует решительно настроенный повар с поварешкой за поясом, ученый-книжник и, наконец, самым последним оседает вниз трусливый аристократ в богатом одеянии, готовый вот-вот заплакать от ужаса.
ИСПОЛЬЗОВАННАЯ ЛИТЕРАТУРА.
Впереди шел Шульц Альгоец - самый смелый из всех, за ним шествовал Якли Морской заяц, затем Марли Завязки, у него за спиной шагал Йергли Молния, далее следовали Михель Зеркальце и Ганс Клёцки, а шествие замыкал Вайтли Желтые ножки.
Надобно знать, что все их прозвища не просто так им даны были: Шульц Альгойцем звался, поскольку в южной Германии, в Альгое, родился, Якли Морской заяц был родом с Боденского озера, Марли получил второе имя Завязки, потому что вместо пуговиц на штанах у него везде шнурки да завязки были, и он вечно лямки у штанов руками придерживал, поскольку шнурки эти вечно обрывались. Йергли Молния свое прозвище получил за привычку, где надо и не надо чертыхаться, «Гром и молния!» приговаривая.
Михель Зеркальце имел обыкновение рукавом нос утирать, так что обшлага куртки у него, как зеркало, блестели, Ганс Клёцки звался, поскольку хорошо клёцки по-швабски готовил. Ну, и наконец Вайтли Желтые ножки был из города Бопфингена. А надо знать, что всех бопфингенцев издавна насмешливо желтоножками зовут. И тому есть в истории причина. Как-то собирали жители этого города своему герцогу ежегодный оброк, в тот раз куриными яйцами. А чтобы в плетеный кузов тележки побольше яиц уместилось, решили они яйца немного ногами потоптать, чтобы место освободить, отчего все яйца, конечно, переколотили, да потом от желтка ноги неделю отмывали. С той самой поры их желтоножками и дразнят.
В общем, шли и шли они так в боевом порядке со своим копьем вперед. И вот как-то раз в теплый июльский вечер, припозднившись, проходили они по зеленому лугу. И вдруг из-за колючей изгороди прямо на них вылетел шершень и мимо пронесся, грозно жужжа.
Тут Шульца, храброго альгойца, холодный пот прошиб по всему телу, так он перепугался. Он едва копье не выронил из рук, завопив: «Слышите! Слышите! Барабаны бьют! Враг уже близко!»
Якли, который за его спиной находился, учуял, что в воздухе чем-то нехорошим повеяло, и закричал «Точно, точно! Что-то есть! Порохом запахло!»
Тут герр Шульц не выдержал, бросил копье и дал деру, мигом перескочив через ближний забор. Да точнехонько на грабли угодил, что у забора кто-то бросил.
Ну, ему ручкой от граблей сразу же так по лицу досталось, что показалось нашему храбрецу, что тут ему и конец пришел, поскольку это враг на него напал.
Остальные шесть его боевых соратников тоже через забор перемахнули. Увидели они, что их вожак кричит что есть мочи: «Сдаюсь! Пощади!», и начали вопить за ним одно и то же: «Если уж ты сдаешься, я тоже сдаюсь!», «Я тоже, тоже сдаюсь!», «И я! И я!» Кричали они кричали, да только не было рядом никого, кому они сдаться бы смогли. И когда они это наконец поняли, то устыдились своего малодушия и поклялись никому не рассказывать ни словечка о своем первом геройском поступке.
Ну что ж, отправились они дальше, и дорога их проходила по узкому оврагу.
А поскольку они так смело по нему топали, не особо вперед вглядываясь, то огромного медведя, что лежал на дороге прямо у них на пути, не замечали. До тех пор, пока альгоец на него чуть не наткнулся. Как только он медведя увидел, то от страха чуть сознание не потерял, споткнулся и от страха копьем в тушу медведя ткнул, крича при этом что есть мочи: «Медведь! Медведь!»
Но тот и не шелохнулся, потому что уже давно дохлым был. Альгоец страшно этому обрадовался и оглянулся на своих братьев по оружию. И тут вновь испугался, увидав, что все они сзади валяются на дороге как попало. Он подумал, что заколол их задним концом копья, когда передним в медведя целился, и скорбно вздохнул. Но тут швабы, убедившись, что медведь альгойца не сожрал и пока не собирается, осторожно с земли поднялись и убедились, что медведь мертвый. Тогда обступили они его со всех сторон и захотели получше рассмотреть ту смертельную рану, которую медведю Шульц копьем нанес. Но никакой раны не обнаружили. И тут Йергли и говорит: «Гром и молния! Да медведь-то давно издох!»
«О да! - развил тему Якли, - Точно. Дохлой медвежатиной в воздухе попахивает. А давайте с мишки шкуру снимем. Это доказательством послужит, что мы такого огромного медведя завалили. Ну, а то, что от медведя на дороге осталось, пусть овцы сожрут, как раньше он овец ел». Так и сделали. Затем они продолжили свой путь, неся в руках медвежью шкуру и свое копье.
Шли и шли наши семеро швабов и уже в сумерках пришли к большому голубому озеру, по которому ветер гнал волны. Стояли они наверху, на его крутых склонах, размышляя, как бы то озеро им переплыть и побыстрее на другой берег попасть. И понять того не могли, что это озеро им в полумраке только мерещится. А было оно на самом деле огромным полем льна, который как раз в эту пору цвел своим прекрасным синим цветом.
«Гром и молния!» - закричал Йергли. – «Как же мы переберемся через эти бушующие воды?»
«Альгоец, веди нас по ним вперед, как святой Христофор - покровитель путешественников когда-то пилигримов вел», - предложил Якли Морской заяц.
«Черт побери, ну, в воду-то я зайду, если там не глубже, чем по шею, будет», - ответствовал тот.
Марли Завязки заранее крепко одной рукой за штаны схватился, чтобы эта благородная часть одежды с него не свалилась, пока он другой рукой от себя воду отгребать будет.
Гансу Клёцки общая затея тоже была не безразлична: он зорко вниз в воду всматривался, не кружит ли поблизости акула или кит какой, не пускает ли пузыри в воде крокодил. И так стояли эти двое в нерешительности, пока Йергли на них сзади не налетел, да так, что эта парочка вниз обвалилась, а Йергли им вслед приговаривал: «Ну, решились - считай, поплыли». А поскольку эти двое не потонули, Вайтли Желтые ножки тоже, скрепя сердце, отважился, да и прыгнул со склона, а за ним следом – Йергли и Марли, на небеса надеясь. Ну а цепочку эту замыкал Альгоец верхом на копье. Внизу один на другого попадали, да так и возились там, пока не поняли, что вокруг не вода, а стелется зеленая трава. Так с помятыми боками они кое-как встали, взялись за свое копье, да и дальше зашагали.
Много с ними еще приключений приключилось, обо всех и рассказывать-то долго. Наконец очутились семеро швабов у огромного, на этот раз настоящего, озера. И Якли Морской заяц, его сразу признал. Это Боденское озеро, говорит. На его берегах, как гласит предание, поселилось издавна ужасное чудовище. Его победить, да уничтожить – вот благородная цель семерых отважных швабов.
Полюбовались они на озеро, да на лес дремучий на его берегу, в котором чудовище обитает (может, мерзкий змей это или огнедыщащий дракон!), но сердце у них от страха заранее в пятки ушло. Они сделали привал и развели костерок, на котором Ганс для сподвижников своих в последний раз (кто знает, не сожрет ли чудовище их всех с кожей и костями, да и с копьем впридачу!) клёцки по-швабски приготовил. А за едой начали они размышлять, да рассуждать, как им получше к бою с ужасным змеем, да к смерти подготовиться.
Без криков, препирательств и ссоры, конечно же, не обошлось. Шульц Альгоец сказал, что до сих пор он почему-то всегда первым шел. А настало время, когда ему и последним побыть охота. А Йергли Молния пусть, мол, первым идет. У того, однако, другое мнение было: «Куража-то у меня в теле хватает, но тела для куража маловато, да и для чудовища я худоват».
Михель Зеркальце вытер рукавом нос и сделал всем предложение: самое лучшее, мол, будет, если один собой пожертвует и за всех умрет. Вот Ганс Клёцки, например, мог бы сделать всем эту маленькую любезность. Но тот завопил так громко, как будто чудовище его уже клыками зацепило. И так спорили и препирались они, пока не сошлись во мнении, что до леса, где у чудища берлога находится, по-любому всем вместе добираться придется, поэтому копье взяв, вперед зашагали.
Долго ли, коротко ли, дошли они до опушки леса. А там заяц столбиком сидел, длинные уши торчком навострив. Показался он швабам зверем ужасным, затормозили они свой шаг и начали друг с другом совет держать, надо ли им вперед идти и на монстра этого с копьем наперевес в атаку броситься. А может, лучше вспять повернуть, да в бегство обратиться? Но за копье все крепко держались.
Тут Вайтли, который последним, на самом безопасном месте, был и цепочку замыкал, расхрабрился и крикнул впереди стоящему Шульцу:
Пусть процветает швабов племя!
Рази! Иль будешь пустомелей!
Тут Ганс Клёцки, его сосед, тоже в стороне не остался и храброго Вайтли поддел:
Болтать ты лихо научился,
С драконом лучше б сам сразился!
Михелю тоже смелость молчать не дала. Он на чудовище и не взглянул даже, отвернулся от него, нос рукавом вытирая:
Клянусь, что правду вам скажу, друзья:
Вживую черта вижу я.
Йегли посмотрел Михелю в лицо, от чудовища отвернувшись, и робко пробормотал:
Нет, то не черт, то его мать.
Иль черта сводный брат – как знать!
Марли, который третьим в шеренге шел, его место совсем не нравилось. И вот ему в голову пришла хорошая мысль; он развернулся назад, поскольку смотреть на чудовище ему было противно, и крикнул Вайтли:
Иди ты впереди в строю,
А за тебя я постою!
Но Вайтли начал свои уши растирать и притворился, что ничего не услышал.
И тогда Марли сказал Якли:
Иди вперед, наш храбрый Якли!
А то все прочие обмякли.
Есть шпоры у сапог твоих,
Дракон сожрать не сможет их.
Но Якли сильно не тревожился. Он знал, что у самого острия копья, впереди шестерых товарищей-швабов и во главе всего предприятия не он, а Альгоец находится, и произнес:
Герр Шульц, ты первым должен быть,
И славу всю себе добыть!
Шульц Альгоец собрался с духом и ответил твердо, поскольку деваться ему было некуда:
Так смело в бой пойдем, друзья!
Отважных строй возглавлю я!
И, перекрестясь, двинулись наши швабы во имя Божье боевым шагом на чудовище. А поскольку у Шульца сердце готово было из груди выпрыгнуть, он, чтобы свой страх унять, закричал: «Эге-гей, вперед, вперед!» Тут заяц от шума такого перепугался и унесся прочь косыми прыжками по полю. Тогда Шульц Альгоец радостно крикнул Вайтли Желтоножке:
Зря, Вайтли, ты перепугался:
Дракон наш зайцем оказался!
«Ты видел?», «А ты сам-то видел?» - спрашивали друг у друга боевые соратники.
«Да разрази меня гром и молния! - закричал Йергли. – Какой заяц! Там сидела зверюга размером с теленка!» А Марли Завязки даже самое страшное свое ругательство произнес: «Да ты что, Шульц! Пусть тебя мышь укусит! Там тварь в длину и ширину с откормленного бычка была!»
«Угу! – уточнил Ганс Клёцки, - Слон – щенок против того зверька».
«Ну, - возразил Альгоец, - если это был не заяц, то я не отличу хорошего доброго шнапса от перебродившей кислятины!»
«Да ладно вам! – примирительно заговорил Якли. – Заяц туда, заяц сюда! Боденский Морской заяц – вот кто самый сильный и свирепый среди всех зайцев Священной Римской империи».
«Ага! А боденское вино – самое кислое и терпкое среди всех вин Священной Римской империи»,- ехидно пропел сзади Вайтли и чуть не получил по уху от боденца, поскольку тот был уязвлен до глубины души в своих патриотических чувствах.
*** ** *** ** ***
Ну, поскольку приключение с чудовищем семеро швабов так счастливо пережили, то единодушно пришли к общему заключению, что настала пора от подвигов ратных малость передохнуть и в обратную путь-дорогу отправляться.
И все ж прежде нужно было победный знак сделать, чтобы все вокруг, кто есть и кто будет, об их триумфе узнали.
И все ж, поступить так, как когда-то отважные рыцари делали, драконью шкуру к дверям церкви приколачивая, наши швабы не могли, так как ни один дракон своей шкуры нынче на рынке не продавал и даже заяц от них благополучно в своей шкуре удрал. Поэтому оставалось добрым воинам лишь одно: пожертвовать добытую медвежью шкуру и копье боевое в близлежащую часовню.
Впоследствии часовня эта «Часовней швабского Спасителя» называться стала. Копье там, наверняка, все еще висит, а вот медвежью шкуру уже, пожалуй, моль побила, да мех ее воробьи по своим гнездам растаскали.
Иллюстрации Георга Мюльберга
Здесь представлена серия почтовых открыток с иллюстрациями
художника Георга Мюльберга (1863-1925 ) к сказке "Семеро швабов" бр.Гримм
(1920-ые гг., изд-во Uvachrom, Штутгарт).
ПОСЛЕСЛОВИЕ ОТ ПЕРЕВОДЧИКА
Старейшая стихотворная версия «Семерых швабов» известна с 1545г. Ее автором является Ганс Сакс (Hans Sachs; 1494, Нюрнберг — 1576, Нюрнберг) — немецкий мейстерзингер и драматург, один из известнейших поэтов XVI века. Впрочем, у него швабов было девять.
Священнику и поэту Эухариусу Эйрингу (Eucharius Eyring) (1520-1597) принадлежит шуточное стихотворение, в котором описывается эпизод встречи семерых швабов с зайцем:
«Под Мертценом как-то отважно шагали
Семь воинов смелых и пику несли.
Но вот они зайца в полях повстречали
И ноги едва от него унесли".
(Перевод Т.Коливай)
.jpg) |
Скульптурная группа "Семеро швабов". Берлин. Скульптор Hans-Georg Damm. 1978г. ****************** |
 |
| Людвиг Аурбахер. 1784—1847 **************** |
Каждый шваб получает у Аурбахера свою индивидуальность, но вместе с тем отражает качества, свойственные жителям соответствующей области Швабии..
 |
| Тюркхайм. Дом Людвига Аурбахера "Семеро швабов" ******************* |
Народное сказание о семерых швабах взяли в свои собрания сказок и братья Гримм, и Людвиг Бехштейн. Впрочем, у Людвига Бехштейна, в отличие от братьев Гримм, сказка "Семеро швабов" существует сразу в двух вариантах.
Первый вариант, представленный на этой странице, во многом совпадает со сказкой братьев Гримм (№119).
Однако, мне представляется, что версия Бехштейна в этом сравнении, хоть и известна меньше, бесспорно, выигрывает: она интереснее, приключений описано больше, да и концовка у сказки не только счастливая, но и остроумная.
Существует также еще один вариант бехштейновских "Швабов". Он предназначен, скорее, для взрослого читателя. Написан он наполовину на швабском наречии и весьма длинный, так как подробно описывает и историю каждого шваба, и их многочисленные приключения. Он мало чем отличается от своего первоисточника - немецкого шванка и восходит, по всей вероятности, к тексту Аурбахера. Идея перевода этой занимательной и остроумной версии, до сих пор, кажется, отсутствующей на русском языке, представляется весьма интересной.
Существует также еще один вариант бехштейновских "Швабов". Он предназначен, скорее, для взрослого читателя. Написан он наполовину на швабском наречии и весьма длинный, так как подробно описывает и историю каждого шваба, и их многочисленные приключения. Он мало чем отличается от своего первоисточника - немецкого шванка и восходит, по всей вероятности, к тексту Аурбахера. Идея перевода этой занимательной и остроумной версии, до сих пор, кажется, отсутствующей на русском языке, представляется весьма интересной.
 |
| "Семеро швабов" 1920-ые гг., изд-во Uvachrom, Штутгарт. *************************************** |
Известно множество литературных и музыкальных обработок предания о «Семерых швабах», а также просто бесчисленное количество изображений героев этой сказки: иллюстраций, рисунков, графики, скульптурных памятников, статуэток, настенной росписи на домах юга Германии и пр.
И каждый раз это изображение неповторимо и отражает особенности художественного видения художника. Семеро швабов каждый раз оказываются очень разными. Это могут быть просто стилизованные фигуры людей, как в скульптурной группе на Fehrbelliner Platz в Берлине. Они могут быть простыми неотесанными деревенскими мужланами, отправившимися не от большого ума погулять по окрестностям Аугсбурга, - образы, с такой тщательностью проработанные художником Георгом Мюльбергом в представленной здесь серии открыток 1920г. И если у Мюльберга эти швабы пришли к нам, несомненно, из Средневековья, то на открытке 1898г. художника Ханса Бетхера (Hans Boettcher) швабы "современны". Они именно таковы, какими и были жители этой южной области Германии в конце XIX века.
 |
| "Семеро швабов". Худ. Ханс Бетхер.1898 ************************** |
 |
| Художник Сarl Strathmann. "Семеро швабов" . Verlag Wohlgemuth & Lissner GmbH. Berlin ************************** |
Притча о семерых швабах стала поистине всенародным любимым достоянием немцев. Память о деяниях храбрецов, которые "решительно и смело расправились с жестоким чудищем, что в большом лесу на Боденском озере проживало и людям много вреда причиняло», чтут во многих уголках Германии, но в первую очередь, конечно же, в Швабии, на родине героев. )))
 |
| "Семеро швабов." Терракотовая статуэтка. Середина XIX века ************************ |
ИСПОЛЬЗОВАННАЯ ЛИТЕРАТУРА.
1. Ludwig Bechstein. Die sieben Schwaben. Ссылка.
2. Ludwig Aurbacher. Das Märchen von den sieben Schwaben. Ссылка.
3. Ludwig Bechstein. Die sieben Schwaben. 2-te Version. Ссылка.
4. Die sieben Schwaben. Postkartenserie von Georg Mühlberg. Ссылка.
5. Die sieben Schwaben. Wikipedia. Ссылка.
ЧИТАТЬ.
ЧАСТЬ 1. ЗОЛУШКА
ЧАСТЬ 2. ГАМЕЛЬНСКИЙ КРЫСОЛОВ
ЧАСТЬ 3. ЛОРЕЛЕЯ
ЧАСТЬ 4. ВЕРНЫЕ ВАЙНСБЕРГСКИЕ ЖЕНЫ
ЧАСТЬ 5. ВИЛЬГЕЛЬМ ГАУФ. СТИНФОЛЬСКАЯ ПЕЩЕРА
ЧАСТЬ 6. ГОЛУБОЙ ЦВЕТОК
ЧАСТЬ 7. МЕЛЬНИЦА СТАРУХ (Р.Фолькманн-Леандер)
ЧАСТЬ 8. СЕМЕРО ШВАБОВ (Людвиг Бехштейн)
ЧАСТЬ 9. ИСТОЧНИК МОЛОДОСТИ
ЧАСТЬ 10.КЛАБАУТЕРМАН
ЧАСТЬ 11.ГИБЕЛЬ РУНГХОЛЬТА
ЧАСТЬ 12.ГОРА БРОККЕН И ЕЕ ОБИТАТЕЛИ
ЧАСТЬ 13.ВИЛЬГЕЛЬМ ГАУФ. КАРЛИК НОС
ВНИМАНИЕ.
ТЕКСТ СКАЗКИ ЗАЩИЩЕН АВТОРСКИМ ПРАВОМ ИЗДАТЕЛЬСТВА.
КОПИРОВАНИЕ ТЕКСТА ЗАПРЕЩЕНО.
ВОЗМОЖНА ЛИШЬ ССЫЛКА НА ЭТУ СТРАНИЦУ.
2. Ludwig Aurbacher. Das Märchen von den sieben Schwaben. Ссылка.
3. Ludwig Bechstein. Die sieben Schwaben. 2-te Version. Ссылка.
4. Die sieben Schwaben. Postkartenserie von Georg Mühlberg. Ссылка.
5. Die sieben Schwaben. Wikipedia. Ссылка.
6. The Seven Swabians. Wikipedia. engl. Ссылка.
7. Ludwig Aurbacher. Wikipedia. Ссылка.
8. Georg Mühlberg. Wikipedia. Ссылка.
Серебряная стопочка с мотивом сказки о семи швабах.
Стиль модерн (серебро 800 пробы).
Серебряная посуда так называемой "сказочной" серии была создана
в 1903-1907гг. по эскизам известного художника и промышленного дизайнера
ХЬЮГО КАУЭРА (1864-1918) для мануфактуры Bruckmann & Sö. из Хайльброна.
ЧИТАТЬ.
ЦИКЛ "ПО СЛЕДАМ НЕМЕЦКИХ СКАЗОК И ЛЕГЕНД"
ЧАСТЬ 2. ГАМЕЛЬНСКИЙ КРЫСОЛОВ
ЧАСТЬ 3. ЛОРЕЛЕЯ
ЧАСТЬ 4. ВЕРНЫЕ ВАЙНСБЕРГСКИЕ ЖЕНЫ
ЧАСТЬ 5. ВИЛЬГЕЛЬМ ГАУФ. СТИНФОЛЬСКАЯ ПЕЩЕРА
ЧАСТЬ 6. ГОЛУБОЙ ЦВЕТОК
ЧАСТЬ 7. МЕЛЬНИЦА СТАРУХ (Р.Фолькманн-Леандер)
ЧАСТЬ 8. СЕМЕРО ШВАБОВ (Людвиг Бехштейн)
ЧАСТЬ 9. ИСТОЧНИК МОЛОДОСТИ
ЧАСТЬ 10.КЛАБАУТЕРМАН
ЧАСТЬ 11.ГИБЕЛЬ РУНГХОЛЬТА
ЧАСТЬ 12.ГОРА БРОККЕН И ЕЕ ОБИТАТЕЛИ
ЧАСТЬ 13.ВИЛЬГЕЛЬМ ГАУФ. КАРЛИК НОС
ЧАСТЬ 14.МУРЗИЛКА, НЕЗНАЙКА, А ТАКЖЕ ИХ АВТОРЫ
ЧАСТЬ 15.ЩЕЛКУНЧИК И МЫШИНЫЙ КОРОЛЬ
ЧАСТЬ 16.КЕЛЬНСКИЙ СОБОР
ЧАСТЬ 22.СНЕЖНАЯ ДЕВА
ЧАСТЬ 23.ТАКАЯ ПРАВДИВАЯ СКАЗКА... ГОФМАН. "КРОШКА ЦАХЕС ПО ПРОЗВАНИЮ ЦИННОБЕР"
ЧАСТЬ 15.ЩЕЛКУНЧИК И МЫШИНЫЙ КОРОЛЬ
ЧАСТЬ 16.КЕЛЬНСКИЙ СОБОР
ЧАСТЬ 17.РЮБЕЦАЛЬ - ХОЗЯИН ИСПОЛИНОВЫХ ГОР
ЧАСТЬ 18.ГОРНЫЙ МОНАХ
ЧАСТЬ 19.НЕВЕСТА ВЕТРА
ЧАСТЬ 20.ЧЕЛОВЕК БЕЗ ТЕНИ
ЧАСТЬ 21.БУЗИННАЯ МАТУШКАЧАСТЬ 18.ГОРНЫЙ МОНАХ
ЧАСТЬ 19.НЕВЕСТА ВЕТРА
ЧАСТЬ 20.ЧЕЛОВЕК БЕЗ ТЕНИ
ЧАСТЬ 22.СНЕЖНАЯ ДЕВА
ЧАСТЬ 23.ТАКАЯ ПРАВДИВАЯ СКАЗКА... ГОФМАН. "КРОШКА ЦАХЕС ПО ПРОЗВАНИЮ ЦИННОБЕР"
ТЕКСТ СКАЗКИ ЗАЩИЩЕН АВТОРСКИМ ПРАВОМ ИЗДАТЕЛЬСТВА.
КОПИРОВАНИЕ ТЕКСТА ЗАПРЕЩЕНО.
ВОЗМОЖНА ЛИШЬ ССЫЛКА НА ЭТУ СТРАНИЦУ.
Комментариев нет:
Отправить комментарий